Часто после публикации материалов, связанных с концепциями применением ядерного различными странами, натыкаюсь на негативные, или наоборот, отклики наших читателей в оценке систем вооружения, в оценке вероятности применения ЯО и т.д. Как ни странно, но такие комментарии вполне логичны. Просто потому, что дискуссии по этому поводу сегодня идут на очень серьезном уровне. Специалисты, которые во многом определяют стратегию государств в этом вопросе, точно так же подтверждают либо опровергают взгляды оппонентов.

Часто встречаются и обвинения кого-либо, включая автора, в некомпетентности или "советскости" мышления. Вроде нашей непогрешимой веры в газетные в СССР. И нежелания читать первоисточники. А чем, позвольте спросить, отличается современный Интернет от советских газет? Ничем. Там есть варианты ответов на поставленные вопросы (любые!) совершенно противоположных направлений. И при желании всегда можно сослаться именно но то мнение, которое вам необходимо сейчас. А вот выводы многие делать просто разучились. Просто потребляют информацию. При этом не выдавая новой...

В одной из публикаций я написал о возможности применения Россией ЯО первой. Тут же нашелся специалист, который упрекнул автора в некомпетентности. Нет такого в российской военной доктрине! Потому отойду от принципа "читай и думай сам" и объясню свою позицию сторонникам точки зрения оппонента.

"Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства". А дальше о цели такого удара: "...нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки".

Это прямой текст из нашей военной доктрины. Так имеем мы право первыми ударить ядерным оружием или нет? И кто старается читать, но не думать?..

Если рассматривать современный мир с точки зрения изменения геополитической обстановки, а с тем, что это происходит, спорить невозможно, то вырисовывается картина возрождения противостояния США и России, как когда-то США и СССР. Мы, что бы ни говорили руководители наших стран, втягиваемся в новую гонку вооружений. В том числе и ядерных...

Как-то так получилось, что с подачи политиков и СМИ ЯО стало в наших головах чисто оборонительным видом вооружения. "Фактор ядерного сдерживания"... И главное, большинство даже не задумывается, так ли это. С точки зрения здравого смысла так оно и должно быть... А между тем, достаточно посмотреть концепции применения ЯО у тех 9 стран, которые такое оружие имеют, чтобы такая уверенность исчезла.

США? Ещё со времен СССР американская военная доктрина допускала применение такого оружия против России. Как впрочем, и концепции Великобритании и Франции как союзников США по НАТО. Но с европейцами посложнее. Имея концепцию применения, они обладают достаточно ограниченными технически возможностями нападения. По мнению большинства специалистов, англичане и французы даже сегодня обладают ЯО, наиболее соответствующим заявленному принципу ответного удара.

Пакистан? Тут даже вопроса о ЯО как об оружии ответного удара не стояло. Оно сразу было и остается наступательным. И объясняется это просто. Вероятным противником Пакистана является Индия. Следовательно, превосходство противника в обычном вооружении и живой силе необходимо чем-то компенсировать. Этим "чем-то" и являются оперативно-тактические и средней дальности ракеты.

КНДР? ЯО страны настолько ограничено в численности и мощности, а также в средствах доставки, что единственной возможностью его применения является именно первый удар. Удар по базам и флоту США, а также по Японии. Корейцы сегодня в ядерном клубе исполняют роль этаких камикадзе. Ударить и умереть...

КНР? До недавнего времени действительно рассматривали ЯО как оружие ответного удара. Но с появлением у США (да и у нас) высокоточных неядерных систем поражения большой дальности концепция изменилась. Китайцы просто вынуждены будут применить ЯО первыми в случае конфликта. Либо применять, либо потерять. Такая вот альтернатива.

Россия? Об этом я написал выше. Думаю, что для тех, кто читал, всё встало на свои места.

Индия? Официально индусы заявили о сохранении концепции оружия возмездия только для неядерных государств. Но в реальности положение индийских СЯС точно такое же, как и китайских. А значит...

Ну, и Израиль... Хоть официально ЯО у этого государства нет, все прекрасно знают, что в "загашнике" оно есть. Понятно, что страна постоянно в окружении потенциальных врагов. Вероятность нападения достаточно большая. Но там нет ядерных государств. Потому и применять ЯО Израиль будет первым...

Понимаю, что сейчас в головах некоторых читателей происходит. Как же так? А как же разговоры президентов великих держав о ЯО как факторе сдерживания и гарантии сохранения мира? Как теперь воспринимать слова о СЯС как о гарантах предотвращения агрессии? Получается, что все слова - ничто?..

Все члены "ядерного клуба" готовы применить ЯО первыми!

А давайте вспомним о том, что говорят президенты стран, обладающих таким оружием. Буквально все. Я не буду цитировать все эти высказывания. Просто изложу тезисы своими словами. Итак, мы можем применить ЯО в целях предотвращения агрессии на нашу страну с применением неядерных (!) сил. Посмотрите выше цитату из нашей доктрины. Проще говоря, сегодня все страны "ядерного клуба" говорят о защите от агрессии даже в случае применения ЯО с их стороны до начала этой агрессии! Мы будем наступать в целях обороны от возможного нападения. Примерно так.

Кстати, такой подход - не изобретение политиков этих стран. Любая война, которая происходит сегодня на планете, всегда оборонительная! Любая! Гитлер, наверное, последний из глав государств, который прямо заявлял о наступательной, завоевательной войне.

Мы вошли в Афганистан с какими целями? В целях предотвращения возможного нападения на наши южные регионы. Американцы входят в другие страны зачем? Точно с такими же целями. Даже конфликт в сопредельном государстве сейчас, о котором уже во всем мире говорят как о гражданской войне, официально является оборонительной войной! НАТО продвигается к нашим границам для обороны...

Но вернемся к концепции применения ЯО в оборонительных целях. Там есть ещё один нюанс, о котором следует знать. Нюанс вроде несущественный, но на самом деле прекрасно укладывающийся в оборонительную доктрину применения СЯС. Я говорю о ЯО различной мощности.

Помните советскую концепцию применения ЯО в ответ на ядерное нападение? Концепцию, которая во многом сохранилась в головах людей. В ответ на удар противника мы всей мощью... Проще говоря, на плевок в нашу сторону мы ответим хуком справа. Чтобы противник после нокаута уже и не думал плеваться беззубым ртом.

А что сегодня? Ещё в советское время военные и политики всего мира заговорили о бесперспективности ядерной войны. Какой смысл уничтожать ядерным оружием города и предприятия, если потом их невозможно использовать? Какой смысл вообще в такой победе? Уничтожение людей и территорий?

Тогда-то и появилась концепция нанесения ограниченного ядерного удара. Бить будем не по городам и заводам, а по армейским частям и подразделениям. И бить будем не мощными боеприпасами, а зарядами малой мощности. Красиво? Дозированное и строго контролируемое применение ЯО...

Сегодня вообще разговоры идут о невероятных вариантах применения ЯО. К примеру, по наступающему противнику применяется боеприпас малой мощности. Как вы думаете, зачем? Не для того, чтобы уничтожить. Даже не для того, чтобы дать возможность своим войскам подготовить оборонительные рубежи. Нет, ЯО применяется в целях "отрезвить горячие головы"...Вот так! Этакий "рассол" с похмелья.

А если не "отрезвился"? Тогда "рассол" мощнее применяем. И так до полного уничтожения "пьяницы". Американцы эту концепцию называли "ограниченной ядерной войной"...

Помните американскую атомную бомбу, которую хранят на военных базах Германии? В-61-12? Авиационная бомба с вариативным зарядом. Мощность можно увеличивать, либо уменьшать. Под какую концепцию применения она подходит? Только вот непонятно, если НАТО начинает войну с Россией, применяет эти самые бомбы с малым ядерным зарядом, то мы "отрезвеем"? Поднимем руки вверх и сдадимся? Или наоборот, мы применяем тактическое ЯО, и американцы - лапки кверху? Где специалисты по психическим болезням?..

В целом сегодня говорить о применении ЯО как фактора сдерживания агрессии глупо. Оружие, сколько его ни называй оборонительным, всегда можно использовать для нападения. Мина - оборонительное или наступательное оружие? Современные системы ПВО и ПРО - оборонительные? Таких вопросов множество.

А ведь есть ещё и другие. В частности, специалисты-ядерщики из некоторых бывших республик СССР куда подевались? Не смогут ли они, учитывая экономические возможности современных террористов, создать ЯО уже для них? И тогда как мы будем рассматривать это оружие?

Не получилось у меня уложиться в формат одной статьи. Слишком много мыслей. Слишком много меняется сегодня в военном деле в том числе. Слишком опасно стало относиться к ЯО как к оборонительному оружию. Так что продолжение следует...

Новая Военная доктрина Российской Федерации гласит, что угроза крупномасштабной войны маловероятна, но сохраняется возможность силового решения региональных конфликтов. Об этом сообщил секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев.
По словам Николая Патрушева, необходимость появления новой редакции Военной доктрины связана как с общемировыми тенденциями, так и с изменениями внутри самой России. Их уже нельзя не учитывать в этом концептуальном документе.
Секретарь Совбеза также подчеркнул: в доктрине четко прописано, что Россия может применить ядерное оружие в случае угрозы существованию нашего государства.
- Когда мы оставляем за собой право применить ядерное оружие? В ответ на применение против Российской Федерации и ее союзников ядерного оружия или другого оружия массового поражения, а также в случае агрессии против России с применением обычного оружия, если есть угроза существованию самого государства, его территориальной целостности и неприкосновенности, - сказал Николай Патрушев. Подчеркнув, что новая Военная доктрина тем самым предполагает, что российское ядерное оружие является фактором сдерживания.
По мнению секретаря Совета Безопасности РФ, расширение НАТО представляет серьезную угрозу для России.
- Мы глубоко сомневаемся, - подчеркнул он, - что нам будет безопаснее от расширения НАТО. Альянс представляет для нас угрозу, и достаточно серьезную.
Патрушев напомнил, что НАТО была образована в 1949 году и наша страна туда не попала. Когда распался Советский Союз, НАТО не только не прекратила своего существования, но и численно увеличила количество стран, которые входят в альянс, - с 12 до 28.
Но отнюдь не все страны горят желанием влиться в состав Североатлантического альянса. К примеру, Николай Патрушев подверг сомнению тезис о том, что Украина действительно хочет вступить в НАТО. И еще неизвестно, чем завершится референдум по этому вопросу, если украинцы после выборов на него решатся.
Секретарь Совета Безопасности РФ также заявил, что важно не допустить военного решения иранской ядерной проблемы.
- Мы заинтересованы, - подчеркнул он, - в урегулировании всех проблем, и очень важно, чтобы не была допущена война.
Тем не менее угроза возникновения войны в этом регионе теоретически существует, отметил Николай Патрушев. Ряд стран, например Израиль, не исключает возможность военных действий. Россия же выступает за то, чтобы эта тема была урегулирована дипломатическими и политическими методами. Но, к сожалению, пока у международного сообщества это не получается. Наоборот, обстановка вокруг Ирана накаляется.
- Иран имеет право заниматься мирным атомом, - отметил секретарь Совбеза. - Никто не возражает против этого. И мы не возражаем, сотрудничаем, завершаем строительство АЭС. В то же время Россия, как и другие страны, заинтересована в том, чтобы Иран не обладал ядерным оружием. Если теоретически допустить, что Иран будет обладать ядерным оружием, то почему другим странам этого нельзя? В таком случае будет расширяться «ядерный клуб» и безопасность в мире потенциально очень серьезно снизится.
Николай Патрушев отверг предположения о том, что Россия может направить своих военнослужащих в Афганистан для поддержки международных сил в этой стране.
- Мы сами, - подчеркнул он, - не планируем, чтобы наши военнослужащие принимали участие в каких-либо мероприятиях в Афганистане, и совершенно понятно почему. Советский Союз уже направлял туда свои войска...
Вместе с тем, по словам Николая Патрушева, Россия готова помогать Афганистану. Мы готовы, подчеркнул он, участвовать в подготовке и обучении военнослужащих и полицейских, готовы участвовать в экономических проектах, которые будут оплачиваться международными структурами.
Николай Патрушев подчеркнул, что Россия заинтересована в том, чтобы обстановка в Афганистане была стабильной. Для нас важно, чтобы те угрозы, которые существуют, были ликвидированы. Это прежде всего угрозы международного терроризма и незаконного распространения наркотиков.

Сергей БРЕЗКУН

Однако по-прежнему верным остается и тезис о приоритетной роли ядерных вооружений в системе обеспечения военной безопасности России. Другое дело, что эта роль будет выполняться тогда, когда мы имеем: 1) верные концептуальные взгляды на проблему; 2) ясно заявленную политическую волю руководства и 3) такие ядерные вооружения, которые способны обеспечить режим ядерного сдерживания, то есть исключить агрессию против России.

Говоря о воле, имею в виду не бряцание атомной бомбой, а линию, которая исходит исключительно из интересов ядерной мощи России. Пока же в ядерной сфере – если отбросить покровы патриотической риторики – реально господствует стремление не ссориться с Западом и США любой ценой. И проявляется это в сохраняющейся готовности России минимизировать российские ядерные вооружения. А ведь не раз уже говорилось, что для нас важно не столько то, что есть «у них», сколько то, что останется у нас после «их» гипотетического первого обезоруживающего удара.

Пределы разумного сокращения ракетно-ядерных вооружений России с позиций гарантированного исключения агрессии давно достигнуты. Требуется, напротив, разумное наращивание ядерных вооружений.

Увы, до сих пор в России такой взгляд не стал повсеместным.

ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ – ИДЕЯ СТАЛИНА И БЕРИИ

Пытается, например, внести некие неопределенности во вполне ясные вопросы Алексей Арбатов – наиболее, пожалуй, представительная фигура той части российского экспертного сообщества, которая ориентирована на безудержное стремление понравиться Америке и Западу и которая безоглядно, вопреки очевидности, призывает Россию к лояльному партнерству с Западом. Подобные эксперты хорошо знакомы с идеями с заокеанского «плеча», но плохо знают (или сознательно искажают?) собственную политическую историю.

Например, Алексей Арбатов утверждает, что «ядерное сдерживание – это изобретение политологов начала 1950-х гг. (в первую очередь американских авторов Бернарда Броуди и Генри Киссинджера)».

Да, если иметь в виду термин, то приоритет здесь за США. Но если иметь в виду системную суть, то сдерживающую роль ядерного оружия (ЯО) как гаранта мира хорошо осознали уже Иосиф Сталин и куратор советского Атомного проекта Лаврентий Берия. Почти неизвестен тот факт, что в начале 1950-х гг. Берия, явно с ведома Сталина, отдал распоряжение о подготовке к открытой публикации сборника по истории овладения атомной энергией в СССР.

Последняя версия чернового варианта с пометками Берии датирована 15 июня 1953 г., и там, в частности, говорилось: «После того, как в 1945 году Соединенными Штатами Америки были изготовлены и испытаны первые экземпляры атомных бомб, агрессивные деятели США возмечтали о завоевании с помощью нового оружия господства над миром… Атомная истерия сопровождалась широкой пропагандой неизбежности атомной войны и непобедимости в этой войне США. Над народами мира нависла непосредственная угроза новой, невиданной по своим разрушительным последствиям атомной войны. Интересы сохранения мира вынудили Советский Союз создать атомное оружие».

Так смотрели на проблему Сталин и Берия, и это был вполне современный взгляд на сдерживающую роль ЯО.

Дальше было сказано еще определеннее: «В Советском Союзе задолго до войны к атомной проблеме имелся глубокий интерес, как имеется интерес ко всему новому, передовому, ко всем достижениям науки и техники... Не будь угрозы атомного нападения и необходимости создать надежную защиту социалистического государства – все силы ученых и техников были бы направлены на использование атомной энергии для развития мирных отраслей народного хозяйства страны. В СССР атомная бомба создавалась как средство защиты, как гарантия дальнейшего мирного развития страны... Советскому Союзу необходимо было срочно создать свою атомную бомбу и отвести тем самым нависшую угрозу новой мировой войны».

Как видим, основополагающие подходы России к роли и значению ее ядерных вооружений были сформулированы уже в начале 1950-х гг., и это были подходы миролюбивой ядерной державы. Для России – в отличие от США – ЯО с самого начала было средством не обеспечения собственного мирового диктата, а средством защиты от чужого диктата. И абсолютно неправомерно переносить характерные черты доядерной эпохи на ядерную эпоху, заявляя, что армии-де всегда предназначались для применения в войнах, и ядерное оружие в этом смысле не исключение.

В том-то и дело, что исключение! В доядерную эпоху не только писали на пушках: «Последний довод короля», но из этих пушек стреляли. Пушки с сакраментальной надписью не сдержали ни одной агрессии – в отличие от ядерного оружия России. Именно после появления на мировой военно-политической арене советского ядерного оружия ситуация изменилась в корне: и сама Россия впервые в своей истории получила абсолютную гарантию исключения внешней агрессии против нее, и весь мир в целом получил гарантию от глобальной войны.

ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ РАВНОСИЛЬНО МИРУ

Есть мнение (и верное мнение!), что ядерное сдерживание – это политика мирного времени. Если агрессию сдержать не удалось, и началась война, значит, ядерное сдерживание обеспечено не было. Однако инструментом ядерного сдерживания являются конкретные системы оружия, стоящие на вооружении.

Соответственно, у многих (даже в среде офицеров РВСН) возникает вопрос – отечественные системы ядерного оружия нескольких поколений создавались и были приняты на вооружение для целей сдерживания или они создавались и развертывались для выполнения конкретных боевых задач и поражения определенных целей согласно оперативным планам ведения ядерной войны?

При всей кажущейся каверзности вопроса ответ прост и очевиден.

Ядерное оружие гарантирует безопасность России от внешней агрессии…

Да, перед советскими и российскими системами ЯО стоят конкретные боевые задачи по поражению конкретных целей в рамках разработанных планов ответного удара. Но если эти планы опираются на такие СЯС России, которые обеспечивают глубокий ответный удар с нанесением неприемлемого ущерба агрессору, то реальная агрессия будет гарантированно исключена. Войны не будет, и это – результат ядерного сдерживания потенциального агрессора.

Так, в задачу командира боевого расчета РВСН непосредственно не входит обеспечение ядерного сдерживания. От него требуется грамотная эксплуатация вверенной ему матчасти и поддержание ее в постоянной готовности к немедленному выполнению боевой задачи. Однако в системном смысле командир боевого расчета РВСН и его подчиненные являются личностным элементом системы ядерного сдерживания. И их деятельность в мирное время является, в том числе, выполнением главной системной задачи РВСН: за счет способности к ответному удару сохранять мирный режим при любых условиях, то есть осуществлять ядерное сдерживание гипотетической войны.

Даже такая специфическая система ЯО, как советская супер-бомба мощностью в 58 Мт, испытанная в 1961 г., создавалась не для того, чтобы вести войну, а для острастки, то есть для снижения угрозы войны. И уж тем более не для запугивания и не для военных действий создавал Советский Союз «королевскую» МБР Р-7 – это был ответ на сеть военно-воздушных баз США, окруживших Россию. Исключительно для целей сдерживания, а не для подготовки к ведению войны, развертывала Россия и МБР типа Р-36 и т.д.

Поэтому нет никакого «фундаментального» парадокса ядерного оружия, о котором порой толкуют. Тот же Алексей Арбатов усматривает парадокс в том, что ЯО «теоретически создается и содержится для сдерживания, но практически всегда служит конкретным задачам ведения войны», однако само такое утверждение в части ЯО России ошибочно.

Даже так называемое «нестратегическое» российское ЯО имеет системную задачу не ведения войны, а обеспечения регионального сдерживания.

Кое-кто утверждает, что концепция российского первого удара для предотвращения поражения в обычной войне своей страны или ее союзников якобы подрывает режим сдерживания.

Но здесь недопустимо впадать в абстракции, здесь все конкретно. Есть первый ядерный удар ядерного агрессора, есть неядерная агрессия ядерного или неядерного агрессора и есть первый ядерный удар по силам неядерной агрессии или по территории неядерного агрессора.

Концепция первого не спровоцированного ядерного удара как акта агрессии была и остается основой ядерной стратегии США.

Иное дело – концепция первого ядерного удара жертвы агрессии как ответного акта сворачивания начавшейся против нее неядерной агрессии. Такая концепция никак не может подорвать режим сдерживания агрессии – как ядерной, так и неядерной. Стратегические подходы России действительно допускают первый ядерный удар, но лишь как ответ на уже начавшуюся неядерную агрессию. В условиях непреходящей агрессивности НАТО и резкого дисбаланса по обычным вооружениям только такой подход России и обеспечивает сдерживание реальной региональной войны.

Другое дело, что России давно пора официально принять концепцию демонстрационного ядерного удара малой мощности по территории регионального агрессора (агрессоров) в целях деэскалации региональной агрессии.

Поэтому никак нельзя согласиться с заявлениями о том, что задачи ЯО России на региональном уровне сдерживания якобы «делают ядерную войну более вероятной» и «подрывают ядерное сдерживание».

Нет и никакого дуализма ядерного сдерживания – если рассматривать вопрос в разрезе «стабильность – нестабильность». Только полностью не понимая сути дела (или сознательно мутя воду), можно заявлять, что ядерное сдерживание якобы «диалектически содержит в себе семена собственного срыва и тем самым служит запалом развязывания ядерной войны», что режим ядерного сдерживания является не только инструментом предотвращения войны, но и одновременно «спусковым крючком ее развязывания»…

Конечно, ядерное сдерживание двуедино постольку, поскольку ядерные вооружения, на которых базируется ядерное сдерживание, являются не только военно-политическим, но и военно-техническим инструментом сдерживания. Однако, повторю, ядерные вооружения – во всяком случае, ЯВ России, – это инструмент исключения, а не ведения войны. Поскольку они реально существуют в военной сфере, они должны обладать всем комплексом качеств, которые обеспечивают эффективность реальных систем ЯО при их гипотетическом боевом применении. Но чем более высокими будут чисто военные характеристики наших ракетно-ядерных вооружений, тем более прочным будет режим исключения войны против России.

Вот в чем дуализм ЯО, а заодно и его «парадокс», но парадокс кажущийся, ибо он, вне сомнений, диалектичен в рамках всех трех основных законов диалектики.

ПОКА ЕСТЬ ОРУЖИЕ, ДОБРУ НУЖЕН КУЛАК

С позиций вышесказанного ясна и полная несостоятельность тезиса о том, что сдерживание якобы стало анахронизмом, средством «от наименее вероятных опасностей, к которым относятся преднамеренное ядерное нападение или широкомасштабная агрессия с использованием обычных вооружений».

Ядерная или неядерная агрессия против России потому и относится по сей день к наименее вероятным для нас опасностям, что Россия имеет эффективный ядерный оружейный статус, сдерживающий угрозу агрессии против нее.

Соответственно, режим ядерного сдерживания для РФ не только не устарел, но становится все более актуальным и приоритетным фактором безопасности России. А вот если Россия минимизирует свое ЯО до уровней, делающих сдерживание проблематичным, то агрессия против нас (вплоть до преднамеренного ядерного нападения) станет наиболее вероятной внешней опасностью.

Часто выдвигается тезис о том, что ЯО СССР не сдержало-де страну от развала, а поэтому и для РФ оно не так уж и важно. Но, во-первых, ЯО СССР, как и ЯО РФ, было призвано обеспечивать внешнюю стабильность и безопасность, и эту функцию оно выполняло. Во-вторых, именно ядерный статус Советского Союза, вне сомнений, сгладил процессы развала и не позволил им зайти так далеко, как этого хотелось бы их инициаторам.

Недопустимо и «подверстывать» проблемы ядерного сдерживания к проблемам распространения ЯО, международного терроризма, этнических и религиозных конфликтов, потоков наркотиков, трансграничной преступности и т.д. Какое отношение ко всему этому имеет режим ядерного сдерживания внешней агрессии против РФ?

Можно сказать и так: ООН фактически бессильна против всех упомянутых выше угроз. Так что, ООН – тоже анахронизм, и ее пора отправить в архив истории?

К тому же для России заменой режима ядерного сдерживания может быть лишь режим односторонней ядерной капитуляции, то есть полного или почти полного ядерного разоружения.

И что тогда с нами будет?

Определенные круги в России и в мире усиленно пропагандируют идею «глобального ноля», ссылаясь на VI статью ДНЯО. При этом, с последовательностью адмирала Нельсона, порой прикладывавшего подзорную трубу к выбитому глазу, представители этих кругов игнорируют тот факт, что в статье VI каждый участник «обязуется в духе доброй воли» вести переговоры не только о ядерном разоружении, но и «о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».

Почему ссылающиеся на VI статью ДНЯО как основу для ядерного разоружения не предлагают обсудить идею полного отказа от обычного вооружения, где ликвидация ЯО стала бы не начальным, а завершающим этапом процесса? Отношение тех или иных стран и кругов к такой идее является отличной «лакмусовой бумажкой» для оценки их истинных намерений. Скажем, современная Америка и Запад – основной источник угроз миру и стабильности, ибо они не мыслят себе мировой политики без силового диктата. А силовой диктат невозможен без развитых обычных вооружений, реально участвующих в акциях силового подавления противников.

Как часто в последние два десятилетия приходилось слышать, что с начала 1990-х гг. холодная война ушла-де «безвозвратно в прошлое», что в отношениях России и США «преобладает сотрудничество, а не соперничество».

Был бы признателен за хотя бы два-три конкретных примера такого сотрудничества Соединенных Штатов с РФ, которое было бы взаимовыгодно. Однако просил бы не включать в перечень соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями. Все соглашения по СНВ (особенно СНВ-2) были для России невыгодны, не говоря уже о тех договоренностях, которые привели к подавляющему превосходству НАТО по обычным вооружениям.

Не более обоснована и приверженность ряда российских экспертов идее некой «совместной» ПРО США и России. НПРО США – один из элементов двуединой системы безнаказанного первого удара США по средствам ответного удара РФ. Силы ВКО РФ – это элемент системы сдерживания за счет повышения выживаемости средств ответного удара РФ в случае первого удара США.

При этом правомерно ли сравнивать масштабные и все возрастающие работы США в сфере реальной НПРО и бумажные дискуссии о том, что из себя должна представлять ВКО РФ (хотя ясно, что приоритетной должна стать защита стартов МБР)? Что же до факта переговоров о совместном развитии систем ПРО, то он доказывает одно – полную системную некомпетентность тех, кто эти переговоры с российской стороны проталкивал.

А много ли стоит мысль о якобы целесообразности постепенного упразднения «взаимного» ядерного сдерживания? И это – на фоне непреходящей агрессивности Запада, сдержать которую можно лишь за счет разумного массирования ракетно-ядерных вооружений России.

Если что в сфере военно-политических отношений России и Запада и устарело, так это слово «взаимное» применительно к ядерному сдерживанию. Ранее США хоть как-то могли обосновывать свои опасения насчет первого удара СССР, но опасаться первого агрессивного удара РФ могут лишь отъявленные лицемеры или политические параноики.

Америке нет нужды сдерживать Россию. Зато России, увы, необходимо сдерживать Америку. В таком заявлении нет стремления к конфронтации – никто из нормально мыслящих граждан России не истосковался по «черно-белому» миру холодной войны. Зато многие истосковались по ситуации, когда наша Родина была первоклассной индустриальной державой с развитыми наукой, техникой, культурой, с прочными социальными гарантиями для любого желающего трудиться на благо общества, с уверенностью в мирном будущем.

Не мешало бы вернуть и то время, когда Россия была могучим фактором глобальной стабильности и была способна сворачивать возникшие конфликты одним лишь своим словом – как это было в период тройственной агрессии Израиля, Франции и Англии против Египта в 1956 г. Россия никогда не была сторонницей конфронтации, зато она нередко была миротворицей. В рамках этой своей исторической миссии Россия впервые в мире выдвинула саму идею всеобщего разоружения – еще в конце XIX века, а последний раз поставила перед ООН вопрос о созыве Всемирной конференции по разоружению с участием всех государств в сентябре 1971 г. Негоже нам это забывать.

Да, в сфере вооружений (и только ли в ней) миру действительно крайне необходим некий «глобальный ноль». Но этот «ноль» должен означать исключение из жизни мирового сообщества вооруженных конфликтов, неравноправного продуктообмена, культа насилия, разрушения традиционных ценностей, диктата сильных по отношению к слабым…

Соответственно, разумной планетарной парадигмой в сфере вооружений является идея всеобщего разоружения. Однако начинать надо как раз с тех вооружений, которые реально используются в разных частях земного шара в десятках вооруженных конфликтов различного масштаба и которые – в отличие от ядерных вооружений – уже после Второй мировой войны унесли жизни миллионов людей.

Однако этого не хочет сам Запад. Источник конфронтации он, и в этих условиях Россия обязана быть сильной по принципу: «Добро должно быть с кулаками».

ПЕРМАНЕНТНАЯ ХОЛОДНАЯ ВОЙНА – СТИЛЬ ЗАПАДА

Считается, что холодная война ведет отсчет от фултонской речи Черчилля. Черчилль действительно должен по праву считаться прародителем холодной войны, но – по другой причине. Сразу же после закончившейся «горячей» войны, Черчилль, с ведома Трумэна, сохранил в Норвегии 400 тысяч немецких солдат – как фактор угрозы России.

25 июля 1945 г. делегация СССР на Потсдамской конференции была вынуждена направить делегации Великобритании памятную записку, где говорилось: «Советское правительство получило сведения, что в отношении германских войск, находящихся на территории Норвегии, не применен полностью режим капитуляции... Сообщают, что германские войска, расположенные в районе между городами Мо и Тронхейм в количестве около 260 тысяч человек и в районе Тромсо – 140 тысяч человек, имеют при себе свое вооружение и боевую технику. Личный состав этих войск не интернирован и пользуется свободой передвижения».

Вот что надо брать за точку отсчета холодной войны! С тех пор Запад, утратив возможность угрожать ядерной России «горячей» войной, вел и по сей день ведет против России перманентную холодную войну. Это – не мнение, а историческая реальность. Возможно, кто-то не желает ее признавать, однако факты – упрямая вещь. А их за 70 лет ведения Западом холодной войны против России накопилось порядком.

Пуск американской противоракеты. Чем меньше останется у России ракет ответного удара, тем проще будет перехватить их американским системам ПРО.

Причем, чем умереннее ведет себя Россия, тем более нагло действует Запад, и ситуация на Украине лишний раз подтверждает верность такого вывода.

Считается, что «украинский кризис» застал всех врасплох, однако это абсолютно не так – честные, граждански состоятельные эксперты давно видели всю опасность разъединения Украины и России. Скажем, 4 апреля 1997 г. Государственная Дума РФ Постановлением №1295-II ГД приняла подготовленное автором этой статьи «Обращение Государственной Думы к народам, президентам и правительствам Российской Федерации и Украины и Верховному Совету Украины», которое начиналось со слов: «Мы, депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, обращаемся к Вам в пору смятения умов и душ народов, во времена, когда легко обрываются вековые связи и сложно восстанавливается то, во имя чего наши предки пролили немало пота, слез и крови!

Последние годы убедили многих в трагичности совершенных ошибок, приведших к распаду государственного единства наших народов. Думаем, недалек час, когда каждый из нас поймет, что единственно созидательным выходом может быть новое объединение наших государств».

Обращение было принято 254 голосами при 1 воздержавшемся и 29 голосах «против». Причем только депутат Алексей Арбатов активно протестовал против принятия этого обращения. Иными словами, он был среди тех, кто своей позицией подготавливал нынешний украинский кризис.

Ужасающие реальности нынешней бандеризованной Украины полностью опровергают и миф о якобы имевшем место быть после 1991 г. сотрудничестве России и Запада в сфере безопасности. Поощрение сепаратизма и подрывной работы в пределах российского геополитического пространства. Прием в НАТО прибалтов и стран – бывших участниц ОВД. Бомбежки Сербии и Ливии. Вмешательство в дела Украины… Это что – акты сотрудничества?

Подлинное сотрудничество действительно велось, но между Западом и СССР в рамках Совещания по сотрудничеству и безопасности в Европе (СБСЕ), и вершиной его стали Хельсинские соглашения 1975 г., растоптанные Западом с начала 1990-х гг. Нынешняя ОБСЕ по сравнению с СБСЕ – фактор раздора и диктата, а не сотрудничества.

При этом сама идея общеевропейского совещания как механизма достижения взаимопонимания была выдвинута в 1966 г. в Бухаресте Политическим консультативным комитетом ОВД.

Неужели мы забыли и об этом?

Опасным мифом является и утверждение о том, что возникший к середине 1980-х гг. на базе ядерного паритета между СССР и США миропорядок, был якобы балансированием на грани всеобщей гибели.

Напротив, к середине 1980-х гг. массированные ядерные вооружения СССР впервые в истории сделали войну против России фактически невероятной. Тем самым мировой конфликт гарантированно исключался, и отнюдь не ценой, как в том нередко уверяют, «огромных жертв и разрушительных материальных издержек». Что же до «геополитического соперничества», то такой подход был всегда свойствен в мировой политике не русским, а англосаксам – это вполне убедительно показал еще в начале ХХ века русский геополитик генерал Вандам.

Поэтому тревожиться об угрозе новой холодной войны не приходится – Запад ее никогда против России и не прекращал! И не прекратит до тех пор, пока Россия будет сохранять потенциал сдерживания. Неприятие сильной России – это стиль Запада и, прежде всего, Америки.

Обострение же мировой ситуации вызвано не действиями России, а ее частым бездействием, ее вялостью в отстаивании своих совершенно естественных прав, естественных тем более, что Америка то и дело возводит в ранг принадлежащих ей прав открытое беззаконие и провокацию.

ГДЕ ЖЕ ЛОГИКА?

Внимательный анализ позиции сторонников дальнейших сокращений ядерных вооружений на базе переговоров любой ценой выявляет их странную «логику». Раз за разом Россию призывают быть лояльной к Западу, однако не приводят ни одного существенного доказательства минимальной лояльности Запада к интересам России.

Учитывая это, ни о каком разоружении и, тем более «ядерном ноле», говорить не приходится. Тем не менее приоритетом для прозападных лоббистов является не укрепление эффективного ядерного статуса России за счет разумного наращивания и модернизации ядерного оружия, а новые переговоры и договоры о сокращении вооружений. Причем делаются совершенно неправомерные попытки протянуть линию преемственности между первыми переговорами 1972 г. по проблеме ядерных вооружений между СССР и США и переговорами по той же проблематике между США и РФ.

В действительности ни о какой системной преемственности «советских» договоренностей ОСВ-1, ОСВ-2 (и даже СНВ-1) и «постсоветских» договоренностей СНВ-2, СНП и СНВ-3 говорить не приходится. Эти две группы договоров – системные антагонисты.

Все «стратегические» договоренности советского периода основывались на идее строгого паритета, и их военно-технической базой было такое массирование советских СЯС, которое гарантированно исключало для США возможность безнаказанного обезоруживающего первого удара по средствам ответного удара СССР. Ту тысячу только межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с тысячами боевых блоков (ББ), которые имел Советский Союз к середине 1980-х гг., не была бы способна перехватить даже самая развитая НПРО.

А ведь ситуацию дополнительно стабилизировали еще и десятки советских РПКСН с их тысячами ББ на БРПЛ. Превентивно выбить такое количество лодок или перехватить ББ БРПЛ тоже было Америке не под силу.

Потому Америка и взяла курс на минимизацию ЯО России, что лишь такая минимизация дает в перспективе шанс на безнаказанный обезоруживающий удар и устранение (если не физическое, так системное) России из сферы мировой политики как одного из ведущих ее субъектов. В итоге все постсоветские договоры оказались результатом опасных уступок РФ в пользу концепций США. Особенно зримо это проявилось в трансформации преамбул договоров. Ранее в преамбулах оговаривалась незыблемость Договора ПРО-72, а сегодня этого нет, ибо Америка вышла из ПРО-72.

Вспоминаю, как на самых первых думских слушаниях по СНВ-2 в августе 1995 г. представители МО РФ с генеральскими и адмиральскими погонами заявляли, что если США выйдут из ПРО-72, от СНВ-2 надо будет отказываться.

США вышли из ПРО-72, но вместо того, чтобы адекватно оценить этот факт, Россия заключила с Америкой концептуально ущербный пражский Договор СНВ-3, где лишь невнятно оговорено «наличие взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями». При этом линия на необходимую Америке минимизацию российских СЯС, и особенно РВСН, была в СНВ-3 продолжена.

Теперь же предлагают пойти по пути уступок еще дальше, пересматривая такие элементы, как строгий количественный паритет; жесткое ограничение систем ПРО; отказ от учета нестратегических ядерных вооружений и стратегических систем в неядерном оснащении. Предлагают и вывод за скобки ядерных потенциалов третьих держав. Но почему-то не указывают, кто должен пересматривать те или иные концептуальные подходы – Россия или Америка? Скажем, принцип строгого количественного паритета разумен, и на его базе следует продвигаться к схожим структурам СЯС сторон и к реализации идеи нахождения ЯО на национальной территории, к чему не готовы как раз США.

Жесткое ограничение систем ПРО исключительно системами ПРО ракетных стартов тоже необходимо, как и учет крылатых ракет морского базирования США, учет стратегических систем в неядерном оснащении, учет ядерных потенциалов третьих держав, чему противится опять-таки Америка. Она не идет на отказ от НПРО, на сворачивание уже развернутых систем НПРО, на включение в баланс ЯО Англии и Франции – союзниц США по НАТО.

Так кто и что должен пересматривать в концептуальных подходах?

Если вспомнить, что равноправный и стабилизирующий принцип строгого количественного и качественного паритета всегда был основой советской позиции, то пересматривать его, судя по всему, предлагают России, как и принцип неприемлемости для РФ широкомасштабной НПРО США.

При этом максимальная минимизация РВСН опасна для России и желательна для США двояким образом. С одной стороны, минимизация числа российских МБР облегчает Америке задачу уничтожения наших средств ответного удара в первом обезоруживающем ударе. С другой стороны, чем меньше останется у России ракет ответного удара, тем проще будет перехватить их полностью (или почти полностью) широкомасштабной эшелонированной НПРО США, расчетная «емкость» которой давно определена в 200 стойких (то есть – явно российских) боевых блоков.

США могут пойти на якобы минимизацию своего ЯО, в том числе и потому, что оно ориентировано на первый удар, а это сразу дает Америке подавляющее численное преимущество над Россией. Ведь даже при формальном равенстве ударных сил первый удар обеспечивает агрессору как минимум двойной или даже тройной перевес. Заплатить же ценой нескольких пропущенных американской НПРО российских ББ ответного удара за необратимый вывод России из числа мировых держав – вполне приемлемый для мировой элиты и элиты США вариант. Это хорошо иллюстрируется нью-йоркскими башнями, обрушенными в сентябре 2001 г. с ведома и по заказу элиты.

Паритетный баланс стратегических ядерных вооружений – если не количественный, то качественный, системный – это краеугольный камень в фундаменте внешней безопасности России. Так не вернее ли будет пересмотреть свои позиции Америке?

Что же до учета нестратегических ядерных вооружений, то и здесь концептуально все ясно. Для США – это оружие войны «на экспорт» (оценка не моя, а генерала В. Белоуса), и с точки зрения стратегической стабильности оно для США избыточно.

Для России же ЯО континентального и субконтинентального классов (прежде всего РСД типа «Пионер») является важнейшим инструментом регионального сдерживания и региональной стабильности, и поэтому включение его в переговорную «обойму» если и допустимо, то лишь на базе заявленного выше подхода. То есть признания Америкой избыточности континентальных систем для нее и необходимости их для РФ.

ГДЕ ВЫХОД?

Говоря о конструктивных подходах к проблеме, придется вначале опять обратиться к прошлому. Однажды, выступая в печати, все тот же академик Арбатов бросил снисходительную реплику: «Складывается впечатление, что новое поколение российских политиков и специалистов верит, будто история начинается с них, а прошлого они не знают или не придают ему значения. Между тем почти полувековая летопись переговоров двух держав по стратегическим вооружениям свидетельствует: стороны периодически менялись местами как в проявлении интереса к этой проблеме в целом, так и в отношении к ограничению конкретных систем оружия».

Однако верно ли помнит прошлое сам Алексей Арбатов? Выше уже было сказано, что абсолютно неправомерно рассматривать почти полувековую летопись переговоров двух держав по стратегическим вооружениям как целостный процесс, преемственный со стороны России. Со стороны США – да, преемственность обеспечивалась и обеспечивается, ибо целью Америки всегда было обретение стратегического превосходства вначале над СССР, сейчас – над РФ. Но если во времена СССР военно-политические подходы и военно-технические меры СССР раз за разом опрокидывали такие намерения США, то нынешняя Россия то и дело желаниям Америки подыгрывает. Во всяком случае – подыгрывала до самого последнего времени, да и сейчас от подобной линии не свободна.

В чем же здесь преемственность?

История переговоров двух держав свидетельствует, что Советский Союз всегда был заинтересован в снижении напряженности противостояния – даже тогда, когда был обеспечен прочный паритет, и всегда был готов идти на переговоры. А вот США начинали проявлять интерес к проблеме ограничения и сокращения вооружений только после того, как убеждались, что их расчет на обеспечение превосходства не оправдывается, что и было в советские времена.

Как вариант, Америка готова вести переговоры тогда, когда рассчитывает в их результате добиться превосходства, как это имело место быть в период после 1991 г.

Априори ясно одно – чем более эффективно и масштабно Россия будет укреплять, развивать и наращивать свой потенциал ответного удара, тем более США будут настаивать на переговорах – с целью пресечь восстановление Россией ее ракетно-ядерной мощи.

Приходится слышать, что в обозримом будущем следует ожидать лишь сокращения уровней стратегических ядерных сил России ниже потолков московского договора 2010 г. А ведь объективно – то есть в силу политических реальностей – обусловлен обратный вариант с выходом на уровни более высокие. Во всяком случае, именно эту цель должна ставить перед собой Россия. И эта цель объективно достижима – если, конечно, не считать систему истощающего Россию олигархата «священной коровой».

Можно, конечно, ядерные вооружения России и США сокращать и дальше, если бы новый договор, о котором говорят как об СНВ-4, базировался на трех китах:

1. Предварительное сворачивание Америкой уже развернутых систем НПРО и заключение нового договора по ПРО, позволяющего сторонам создавать и разворачивать лишь ПРО ракетных стартов.

2. Ограничение базирования ЯО сторон национальной территорией и континентальным шельфом при минимизации ударных средств ПЛО США и НАТО с сохранением лишь средств контроля водной среды.

3. Дальнейшая минимизация ЯО России и Америки при минимизации ЯО Англии и Франции как союзниц США по НАТО и не наращивании ЯО Китаем.

Только такой концептуальный подход укрепляет мир и стратегическую стабильность. А дальнейшие сокращения российского ядерного оружия на существующей концептуальной базе обеспечивают Америке возможность или реального обезоруживающего удара по СЯС РФ или нового атомного шантажа.

Подобная перспектива вполне возможна, если Россия не реализует программу восстановления такого качественного и количественного облика своих СЯС, которые и впредь обеспечат режим эффективного ядерного сдерживания (точнее – ядерной стабильности). Такой режим обеспечивается лишь при сохранении возможности глубокого ответного удара по агрессору в любой ситуации.

Да, это потребует сил и средств, однако не надо пугать общество перспективами «начавшейся экономической стагнации», «спада и растущего бюджетного дефицита»… Безусловно, при сохранении режима безудержного олигархата Россия не будет в состоянии обеспечить режим ядерного сдерживания. Однако из такой констатации логично сделать вполне определенные общественные и государственные выводы.

Наконец, последнее.

Никак нельзя согласиться с раздающимися сетованиями относительно якобы чрезмерной номенклатуры российских МБР. Она и должна быть более широкой, чем у США, ибо МБР и БРПЛ США – это, по сути, оружие первого удара, в отличие от ЯО России, которое должно быть более разнообразным. К тому же для нас и спектр угроз намного шире, чем для США.

Ядерные вооружения РФ существуют не в вакууме. Их роль в обеспечении безопасности страны определяется тем, насколько стратегический баланс России состоятелен по сравнению с балансом США и других ядерных держав. Если он состоятелен, то ядерное сдерживание обеспечивается. А, как уже было сказано, обеспечение режима ядерного сдерживания равносильно для России миру.

Сергей Тарасович БРЕЗКУН – профессор Академии военных наук, член-корреспондент Академии геополитических проблем

«Независимое военное обозрение» №2. 2005г.

ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ КАК ЗАЛОГ СТАБИЛЬНОСТИ

Под предлогом неопределенности событий в мире США придерживаются концепции применения ЯО первыми

Основной козырь стратегических ядерных сил России - "Тополь-М". Фото из каталога "Оружие России

Развернувшийся в последние годы сложный процесс глобализации и "перестройки" мироустройства наряду с некоторыми позитивными сдвигами внушает серьезные опасения, что и монополярная, и многополярная системы в обозримом будущем вряд ли смогут обеспечить столь желанную стабильность в мире. В этих условиях сохраняется и даже подспудно усиливается роль ядерной политики, в первую очередь США и России, которые унаследовали от холодной войны огромные арсеналы ядерного оружия и устоявшиеся взгляды на его роль и значение в системе международной безопасности.

КОНЦЕПЦИЯ СДЕРЖИВАНИЯ

Начало некоторым позитивным изменениям в сфере взаимоотношений двух государств на политическом уровне было положено Кэмп-Дэвидской встречей лидеров России и США в 1992 г. Уже тогда они провозгласили отказ от рассмотрения друг друга в качестве потенциальных противников, заявили об установлении дружбы и партнерства; о принятии мер по осуществлению сокращений ядерных арсеналов, воспрещению распространения ОМУ и новейших военных технологий, о борьбе с терроризмом и наркомафией, об активном содействии свободной торговле и экономическому сотрудничеству; о стремлении к объединению государств на основе партнерства против общих опасностей, угрожающих миру. Однако, как мы видим сегодня, до претворения в жизнь этих благих намерений - "дистанция огромного размера".

В условиях переходного периода к складывающейся системе мироустройства особенно актуальным становится поддержание стратегической стабильности в отношениях между двумя ядерными супердержавами - Россией и США. Стратегическая стабильность базируется на концепции ядерного сдерживания, в основе которой находится модель взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ), обеспечивающая разгром агрессора в любых условиях развязывания им войны: "кто стреляет первым, тот умирает вторым". Многолетний опыт противостояния двух стран показал, что при отсутствии системы коллективной безопасности на устойчивость военно-стратегической стабильности оказывают негативное воздействие как весьма высокий уровень военного противостояния, так и чрезмерно низкий, который может сложиться в результате проводимых сокращений вооруженных сил сторон. Это означает, что объективно существует некоторый оптимальный уровень, обеспечивающий требуемый запас устойчивости системы.

Прошло более десяти лет со времени провозглашения Декларации, и наиболее ощутимые изменения в отношениях России и США заметны на политическом уровне, что неоднократно подтверждалось декларативными заявлениями лидеров двух стран, сопровождающимися многочисленными заклинаниями о партнерстве и наступлении нового этапа в отношениях двух держав. Однако груз накопившихся проблем и противоречий между ними в различных областях оказался настолько велик, что для установления подлинного (не на словах, а на деле) партнерства потребуется еще немало усилий и времени, подтверждая старую истину: "Нельзя вечером лечь спать противниками, а утром проснуться союзниками". Парадокс сложившейся ситуации состоит в том, что, несмотря на многочисленные миролюбивые заверения, стратегические ядерные вооружения России и США по-прежнему нацелены друг на друга. По мнению политолога Алексея Арбатова, весь ход ядерной политики супердержав, проводимой ими в последние годы, свидетельствует, что обе страны, предпринимая значительные усилия по выполнению ст.6 ДНЯО, в практическом плане по существу не рассматривают идею полного ядерного разоружения как непременное условие международной безопасности в обозримом будущем.

Он подчеркивает, что ядерное оружие продолжает проявлять себя как важнейший фактор мировой политики, прежде всего вследствие присущих ЯО значительных достоинств, которыми не обладают никакие другие виды оружия и с которыми его обладатели не хотят расставаться. Это, в частности, нашло отражение в последних документах двух стран в военной области. В Военной доктрине РФ, утвержденной президентом страны, констатируется: "Ядерное оружие, которыми оснащены Вооруженные силы Российской Федерации, рассматриваются Российской Федерацией как фактор сдерживания агрессии, обеспечения безопасности Российской Федерации и ее союзников, поддержания международной стабильности и мира" ("НВО" # 15, 2000). При этом главным общим предназначением как стратегического, так и тактического ядерного оружия, является сдерживание в глобальном и в региональном масштабе. В то же время между этими видами оружия существуют определенные различия. Они особенно отчетливо проявляются в том случае, если сдерживание оказалось неэффективным: для СЯС главной задачей становится нанесение ответных ударов "возмездия" и деэскалация военных действий, а для тактического оружия - отражение широкомасштабной агрессии вооруженных сил.

Определенное негативное влияние на состояние примерного ядерного паритета России и США и, следовательно, на состояние стратегической стабильности, оказало осложнившееся в 1990-е гг. экономическое положение России, а также распространяемые преувеличенные слухи о предстоящем скором выходе из строя различных видов СНВ в результате их устаревания. В действительности будет проводиться плановое сокращение СНВ в соответствие с договорами, замена устаревших вооружений, у значительной части оружия после доработок продлят гарантийные сроки эксплуатации. Есть серьезная уверенность в том, что военно-политическое руководство России предпримет все необходимые меры для поддержания СНВ в пределах, установленных Договором СНП.

Несмотря на значительные сложности в ходе переговоров, в мае 2002 г. в Москве был подписан Договор СНП, в соответствии с которым Россия и США формируют состав и структуру СЯС в соответствии со своими планами и экономическими возможностями, с расчетом иметь к 2012 г. в боевом составе не более 1700-2200 оперативно-развернутых боезарядов. Весьма благоприятным моментом для России является возможность сохранения в боевом составе СЯС многозарядных ракет наземного базирования, полной ликвидации которых американская сторона настойчиво добивалась в ходе всех предыдущих переговоров. Наряду с общим позитивным характером Договора его основным недостатком является отсутствие системы контроля за его выполнением, а также возможность создания значительного "возвратного потенциала", в размерах которого США будут иметь многократное превосходство над Россией (4000 единиц у США против 550 у России).

В ходе выполнения договоров, по данным "Ежегодника СИПРИ-2003", в начале 2003 г. в составе СЯС России находилось 4852 боезаряда, в том числе 680 МБР (2916 боезарядов), 14 подводных ракетоносцев (232 ПУ с 1072 боезарядами), 79 тяжелых бомбардировщиков (864 крылатые ракеты). К потенциалу сдерживания (силы ответного удара) относят 342 мобильные ПУ наземного базирования "Тополь", а также часть подводных ракетоносцев, которые в случае обострения обстановки смогут скрытно выйти в районы боевого патрулирования. В мирное время в море постоянно находятся 1-2 субмарины. Приведенные цифры показывают, что в составе СЯС группировка МБР в настоящее время и в обозримом будущем является наиболее значительным компонентом потенциала сдерживания.

К началу 2003 г. в составе стратегических сил США находились 500 МБР "Минитмен" (1200 боезарядов) и 40 МХ "Пискипер" (400 единиц), 360 БРПЛ "Трайдент" (2680), 93 тяжелых бомбардировщика В-52 и 21 В-2 (1660). В общей сложности на стратегических носителях в полной боевой готовности находятся 5950 боезарядов. Очевидно, что основой потенциала стратегического сдерживания США являются подводные ракетоносцы. Не вызывает сомнений тот факт, что нынешние ядерные арсеналы России и США, несмотря на сокращения примерно вдвое по сравнению с 1991 г., обладают чрезмерной избыточностью и понимание этого открывает путь для дальнейших сокращений ядерного оружия.

По оценке ряда военных специалистов, поддержание баланса стратегических наступательных вооружений заключается в примерном равенстве не столько по количеству боезарядов, сколько по боевым возможностям ядерных сил сторон: по контрсиловому потенциалу, по способности вывода боевых средств из под удара (по эффективности ответно-встречных действий), по количеству доставляемых к целям боезарядов в условиях глубокого ответного удара (по потенциалу сдерживания). В то же время, по мере дальнейших сокращений СНВ ядерные страны приблизятся к рубежу, когда необходимым и достаточным условием стабильности явится равенство потенциалов ответного удара. Это, по существу, может рассматриваться как сдерживание на "минимальном" уровне, что является одной из наиболее значимых промежуточных целей на пути полного ядерного разоружения.

О долгосрочных планах США в отношении ядерного оружия свидетельствует содержание "Обзора ядерной политики", ставшего достоянием гласности в начале 2002 г. Администрация США полагает, что в настоящее время возрастает угроза ядерного конфликта, главной из причин которой является все большее распространение ОМУ и набирающий силу международный терроризм. В результате этого "традиционное сдерживание стало анахронизмом времен холодной войны, который малоэффективен в современных условиях и против современных угроз". Все содержание "Обзора" убеждает в том, что практически нет ни одной ситуации, в которой США не смогли бы использовать ядерное оружие. О роли, отводимой ядерному оружию, свидетельствуют также и планы дальнейшего развития СЯС, в соответствии с которыми США к 2012 г. будут иметь на вооружении 14 ПЛАРБ с ракетами "Трайдент", 500 МБР "Минитмен-3", 76 бомбардировщиков В-52Н и 21 - В-2 с общим количеством боезарядов около 2200 единиц. Предусмотрена широкая модернизация существующих СНВ и создание нового поколения вооружений: МБР - к 2020 г., БРПЛ - к 2030 г., ТБ - к 2040 г.

В концепции ядерного сдерживания, особенно в региональном масштабе, значительная роль отводится нестратегическому (тактическому) ядерному оружию. В соответствии с односторонними обязательствами США и СССР 1991-1992 гг. обе страны провели значительные сокращения ТЯО, которые, по оценкам экспертов, составляли в ту пору 10-12 тыс. и 15-18 тыс. единиц соответственно. В результате проведенных сокращений, по данным СИПРИ, к началу 2003 г. на вооружении армии США осталось 1120 тактических боезарядов, а у России - 3380. При этом следует учитывать, что часть тактического ядерного арсенала США, способного выполнять по отношению к России функцию сдерживания на стратегическом уровне, размещается на территории Европы. Оставление 120 тактических боезарядов на 12 авиабазах в шести странах НАТО, несмотря на их немногочисленность, создает условия, необходимые для сохранения там ядерной инфраструктуры, сертификации самолетов-носителей ЯО, проведения соответствующей подготовки летного состава для выполнения боевых задач с применением ядерного оружия.

При этом необходимо учитывать, что в соответствии с Уставом НАТО в случае войны американское ТЯО в Европе практически переходит в руки союзников США, что сразу же повышает вероятность его боевого использования. Принцип ядерного перераспределения был довольно откровенно сформулирован одним из членов Совета по национальной безопасности США в меморандуме, на ту пору (1964 г.) являвшемся секретным: "…неядерные партнеры НАТО во время войны в действительности становятся ядерными державами". На практике это означает, что, когда самолет с ядерными боеголовками выруливает на взлетную полосу, готовясь к взлету, контроль над ядерным оружием переходит к безъядерным государствам.

Опираясь на военную силу, США предпринимают настойчивые попытки обеспечить себе особое положение в мире, прочно занять лидирующее положение в системе международной безопасности, обеспечить подавляющее военное превосходство над любым потенциальным противником, который в будущем может бросить вызов Америке. Одним из проявлений подобного эгоцентризма является выход США из Договора по ПРО 1972 г. и начало развертывания системы противоракетной обороны. В ближайшее время эта система будет иметь довольно скромные боевые возможности по перехвату ракет и поэтому не окажет сколько-нибудь заметного воздействия на соотношение сил сторон (России и США), на состояние стратегической стабильности. Однако, по мере наращивания боевых возможностей системы ПРО, ее влияние на соотношение сил будет все заметнее, изменяя его в пользу США. Многочисленные заверения американских официальных лиц, что эта ПРО не будет направлена против России, а лишь против "стран-изгоев", вряд ли могут послужить серьезной гарантией этого.

КОНЦЕПЦИЯ ПРИМЕНЕНИЯ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ ПЕРВЫМИ

В отличие от предыдущего документа "Основных положений Военной доктрины" 1993 г. и от ранее декларированных в СССР обязательств не применять ядерное оружие первыми особое внимание специалистов привлекло содержащееся в Доктрине 2000 г. утверждение: "Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и/или ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях". Это явилось принципиально новым положением Доктрины о возможности использования ядерного оружия в условиях широкомасштабной агрессии противника с использованием обычных вооружений, т.е. применение его первыми.

При этом обращает на себя внимание, что в Доктрине отсутствует разделение ядерного оружия на стратегическое и тактическое. Такой подход не случаен, он обусловлен тем, что граница между ними весьма условна и с точки зрения боевого использования у них много общего, хотя и имеются существенные различия. Это обеспечивает определенную гибкость при его применении, предоставляя верховному командованию страны возможность выбора того или иного вида оружия, в зависимости от складывающейся обстановки.

Возможность использования ядерного оружия первыми в условиях широкомасштабной агрессии против России, когда она несет прямую угрозу для существования государства, определяется прежде всего глубокими изменениями геостратегической ситуации, особенно чувствительными для безопасности России и ее национальных интересов. Подобная агрессия может быть предпринята с широким использованием сухопутных войск, авиации, военно-морских сил. Учитывая наличие у России огромной территории, протяженности сухопутных и морских границ, нахождение мощных войсковых группировок вблизи нее, продолжающееся расширение НАТО, вооруженные силы которого превосходят примерно в четыре раза российские, содержание группировки в Европе американского ТЯО, демографическое давление и скрытые территориальные претензии со стороны некоторых государств, а также наличие на территории России огромных запасов сырьевых ресурсов, наряду с их постепенным истощением в традиционных регионах мира - все это определяет необходимость учитывать возможность появления военных угроз. Можно согласиться с утверждениями некоторых аналитиков, что вероятность крупномасштабного конфликта против нашей страны в настоящее время действительно весьма невелика, однако нужно иметь в виду чрезвычайно высокую цену, которую придется заплатить в случае его развязывания против неподготовленной к этому России.

В условиях ядерного противостояния СССР (России) и США сдерживание открыто базировалось и продолжает базироваться на угрозе применения СЯС, которые постоянно находятся в высокой степени боеготовности. В случае широкомасштабной агрессии против России с использованием обычных вооружений применение СЯС вряд ли будет целесообразным. Хотя в Доктрине не конкретизируются задачи, которые могут быть поставлены перед ядерными силами в этом случае, однако нет сомнений, что именно ТЯО предстоит выполнять основную задачу по разгрому вторгшегося противника. Поэтому с позиций сдерживания появляется необходимость четко обозначить для эвентуальных противников те пределы развития военно-политической ситуации, выход за которые влечет за собой реальную угрозу применения против них ядерного оружия.

Непригодность СЯС к отражению агрессии обычных вооруженных сил объясняется прежде всего тем, что боевые действия, особенно на первой стадии, будут вестись войсками вторжения на территории России или ее союзников. В этом случае нанесение ударов по вторгшемуся противнику стратегическими ядерными вооружениями с боезарядами мощностью в сотни килотонн неминуемо приведет к огромным потерям среди населения районов, подвергшихся нападению, большому экономическому и экологическому ущербу, серьезно осложнит российским войскам ведение боевых действий. Следует прямо признать, что в случае подобного развития военной ситуации у России нет других возможностей отражения агрессии, кроме использования в качестве последнего средства тактического ядерного оружия.

Известно, что для объективной оценки того или иного явления необходим соответствующий критерий, который позволит дать ответ на поставленный вопрос. В данном случае представляется целесообразным в качестве такого критерия для оценки вероятности применения ядерного оружия первыми использовать характер его влияния на основную функцию ЯО - сдерживание. Как будет влиять на эффективность сдерживания потенциального агрессора от нападения открытое заявление о возможности и готовности к применению против него ядерного оружия в случае развязывания им агрессии против России? Вряд ли есть сомнения в том, что проявленная решимость использовать ядерное оружие для отражения агрессии, в чем как раз должен быть убежден эвентуальный противник, будет усиливать сдерживающую функцию. Из этого следует, что сдерживание должно быть убедительным и подкрепляться реальными мерами, свидетельствующими о готовности ТЯО к боевому применению. В противном случае оно становится блефом и, наоборот, может спровоцировать агрессию.

Это довольно убедительно подтверждается в аналитическом докладе, подготовленном Советом по внешней и оборонной политике (Москва) и Центром стратегических и международных исследований (Вашингтон): "Любая ядерная держава, подвергшаяся нападению и стоящая перед угрозой полного поражения, может в определенный момент в качестве крайнего средства применить ядерное оружие первой. В любом случае чисто декларативная политика мало что значит или даже вводит в заблуждение. Важна именно подготовка к применению ядерного оружия первыми, отраженная в развертывании оружия, оперативных планах и учениях".

Анализ военно-стратегического положения России показывает, что в настоящее время и в обозримом будущем она гораздо более уязвима по сравнению с положением США, Англии, Франции, что, в свою очередь, осложняет процесс конкретизации состава множества факторов, в совокупности определяющих условия перехода к применению ядерного оружия. К таким факторам в военное время относятся: перспективы развития агрессии против России на ее национальной территории и территории ее союзников: потери личного состава, боевой техники и вооружения, нанесение противником ударов по объектам стратегических ядерных сил и системы государственного и военного управления, нанесение ударов по наиболее чувствительным объектам инфраструктуры страны, сосредоточение сил авиации и группировок кораблей на угрожаемых направлениях и т.п. Совокупность указанных факторов создает для противника возможность нанесения обычным оружием "неприемлемых потерь", подрывающих способность России к активному сопротивлению.

Очевидно, что в таких условиях для отражения агрессии, нейтрализации указанных факторов у России нет других действенных средств, кроме ядерного оружия, в большинстве случаев тактического, которое по своим боевым возможностям является главным сдерживающим средством отражения многоплановой агрессии. Это означает, что Генеральному штабу ВС РФ предстоит всесторонне оценить факт агрессии, ее характер и масштабы, степень угрозы, перспективы ее наращивания, для чего он должен обладать всеми современными компонентами информационно-разведывательной системы и на основе обработки полученной информации подготовить проект боевого приказа Верховного Главнокомандующего на применение ядерного оружия. Разумеется, различные варианты ведения боевых действий готовятся еще в мирное время на основе анализа состояния и перспектив развития военно-стратегической ситуации на различных театрах военных действий с учетом возможных показателей ущерба от каждого конкретного фактора и их совокупности.

О повышении в последнее время внимания военного руководства России к отражению агрессии с использованием для этого тактического ядерного оружия свидетельствуют, в частности, проведенные в июле 2004 г. российско-белорусские командно-штабные учения "Союзная безопасность-2004". В ходе них для отражения внезапного наступления превосходящих сил противника планировалось нанесение виртуальных ударов тактическим ядерным оружием. По мнению специалистов, такое развитие событий является характерным для применения ядерного оружия против войск вторгшегося противника. Об этом же свидетельствует повышенное внимание к созданию оперативно-тактического ракетного комплекса "Искандер", который способен доставить ядерный боезаряд на дальность до 280 км и который должен поступить в войска на замену аналогичного ОТРК "Ока", уничтоженного в ходе Договора о РСМД, благодаря безответственности и недальновидности тогдашнего политического руководства СССР.

Обращают на себя внимание различия в подходах к проблеме использования ядерного оружия первыми в России и США. По признанию Пентагона, для США подобная "широкомасштабная" угроза имеет специфический характер - это все менее контролируемый процесс распространения ядерного, химического и биологического оружия. В связи с этим в Доктрине национальной безопасности 2002 г. указывается: "…наши враги открыто объявили, что они ставят своей целью получение оружия массового уничтожения, и все указывает на то, что они упорно следуют этой цели…". Это привело к возрождению концепции "превентивной войны", в том числе с нанесением первыми ядерных ударов по обладателям ОМУ. Опыт Ирака свидетельствует, что обвинения в адрес той или иной страны в обладании ею ОМУ могут не соответствовать действительности, однако они дают карт-бланш для применения против нее военной силы.

Под предлогом неопределенности в развитии событий в мире лидеры США также утверждают о необходимости сохранения приверженности НАТО концепции применения ядерного оружия первыми. Ее сохранение считается залогом стабильности всей структуры европейской безопасности, а отказ от нее может-де привести к формированию самостоятельной европейской ядерной политики с усилением в ней роли Великобритании и Франции, а также с возможным обретением Германией ядерного статуса. Подобное развитие событий никоим образом не соответствует геополитическим интересам США, которые пришли в Европу "раз и навсегда". Хорошо известна попытка министра иностранных дел ФРГ Фишера внести в военную доктрину НАТО положение об отказе от концепции применения ядерного оружия первыми. Руководство альянса попросту отказалось всерьез обсуждать эту проблему, а со стороны США последовал резкий окрик, положивший конец этой инициативе. При этом следует напомнить, что ряд восточноевропейских стран, стремящихся к вступлению в НАТО, в качестве показателя своей преданности громогласно заявляли о готовности разместить на своей территории ядерное оружие. Учитывая геостратегическую ситуацию в Европе, нет сомнений, что основное предназначение американского ТЯО на континенте по-прежнему состоит в "сдерживании" России, хотя при существующей политической ситуации и соотношении сил сторон это абсолютно не имеет никаких оснований.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Ничто не может быть сильнее идей, время которых пришло. Виктор Гюго

26 января 2004 года генеральный директор Международного агентства ООН по атомной энергии (МАГАТЭ) Мохаммед Эль-Барадей заявил, что "опасность ядерной войны еще никогда не была такой большой, как сейчас". По словам главы МАГАТЭ, в мире "возник гениально организованный ядерный черный рынок": в одной стране составляются планы, в другой - изготавливаются центрифуги, которые потом отправляются через третью страну к неизвестному конечному потребителю. "Замешаны предприимчивые ядерные эксперты, бессовестные фирмы, даже государственные органы. Очевидно, что в последние годы система международного контроля за экспортом оказалась совершенно беспомощной, - нарисовал мрачную картину Эль-Барадей. - Нужно признать, что инспекторы МАГАТЭ не смогли остановить Пакистан, Индию и Израиль от разработки ядерной бомбы. Разрабатываемые сейчас в США так называемые тактические ядерные мини-бомбы тоже могут понизить порог сдерживания для нанесения ядерного удара. Я боюсь, что ядерное оружие попадет в руки диктаторов и террористов. Угроза ядерной войны приблизится, если мы не задумаемся о новой международной системе контроля".

Ранее Эль-Барадей утверждал, что в настоящий момент от 35 до 40 стран обладают возможностями для создания ядерного оружия: "Договор о нераспространении ядерного оружия в том виде, в каком он существует, не препятствует тому, чтобы государство занималось производством обогащенного урана или даже закупало у кого-либо ядерные материалы, которые могут быть использованы в военных целях. Если кто-либо из этих 35-40 стран, которые в данный момент придерживаются Договора о нераспространении ядерного оружия, решат из него выйти, то они смогут создать ядерное оружие за считанные месяцы".

"В последние годы система международного контроля оказалась беспомощной"

Информация о том, что одни страны продают другим ядерные технологии, не нова. Причем делается это под густым покровом секретности, чтобы обойти договор о нераспространении ядерного оружия. Лишь изредка сведения о сделках просачиваются в СМИ - как правило, благодаря утечкам в спецслужбах. Приведем лишь несколько фактов из недавней истории.

В 1969 году грузовое судно ФРГ вышло в море из Антверпена, имея на борту 200 тонн урана. Этот металл требовался итальянской фирме для производства катализаторов, используемых в химической промышленности. На пути к порту назначения Генуе судно с ураном бесследно исчезло. Много месяцев спустя оно возникло вновь в небольшом турецком порту, но уже с другим грузом. Служба безопасности "Евратома" (Европейского сообщества по атомной энергии) не смогла ничего разведать о судьбе груза. Лишь девять лет спустя один из сотрудников ЦРУ проговорился: весь груз - 561 плотно закупоренная и запечатанная бочка - был продан Израилю. Этого урана должно было хватить для производства оружейного плутония в количестве, достаточном, чтобы снарядить им 33 небольшие атомные бомбы.

Это происшествие стало известно общественности, но оно явно не единственное. Только по официальным данным в середине 1970-х годов в США "таинственным" образом исчезли 4 тонны обогащенного урана и плутония. Об этом сообщала международная пресса в начале 1978 года. По сведениям британского управления по атомной энергии, проведенная в 1978 году инвентаризация показала - в 1971-1977 годах с атомных электростанций Великобритании исчезло 100 килограммов плутония.

Кстати, Китай испытал атомную бомбу в 1964 году, а термоядерную - в 1968-м. Индия провела ядерные испытания в 1974 году, Пакистан заявил о наличии у него атомной бомбы в 1984 году, а провел испытания в 1998-м. Швеция объявила, что обладает всеми ресурсами для создания атомной бомбы в течение 6-7 лет еще в начале 1957 года, но в 1968-м подписала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). К 1989 году в военном арсенале Южно-Африканской Республики содержалось шесть ядерных зарядов, но в 1991 году ЮАР также присоединилась к ДНЯО. Большинство этих стран не могли разработать ядерное оружие и/или произвести достаточное количество урана и плутония для бомб самостоятельно в те сроки, в которые они это сделали. Следовательно, и чертежи, и делящееся вещество они где-то купили.

Таким образом, слова Эль-Барадея о том, что "система международного контроля оказалась беспомощной" только "в последние годы" - это очевидное передергивание фактов. Скорее всего, МАГАТЭ никогда ничего не контролировала, а страны, обладающие ядерным оружием, продавали (а, возможно, иногда дарили) атомные технологии другим государствам, когда считали это нужным.

В последние годы проблема закономерно вылезла наружу. В настоящее время арабские страны безуспешно добиваются проведения международных инспекций в Израиле. По разным данным, эта маленькая страна обладает возможностями для создания водородных бомб и имеет в своем распоряжении три сотни ядерных боеголовок, установленных в том числе на крылатых ракетах подоводного базирования. Далее, в начале января 2004 года американские специалисты посетили ряд ядерных объектов в Северной Корее, но так и не внесли ясность в вопрос, обладает ли эта страна атомным оружием. Так, эксперты из США утверждают, что КНДР не способна производить ядерное оружие, Пхеньян заявил, что у него достаточно плутония для производства в ближайшее время шести боезарядов, а Международный институт стратегических исследований считает, что в арсенале у КНДР уже сегодня имеются от четырех до восьми ядерных боеприпасов, а в течение двух следующих лет объемы производства достигнут 8-13 боеголовок в год.

В конце января 2004 года от продолжения военной ядерной программы отказалась Ливия и передала чертежи своей бомбы в МАГАТЭ. В 2003 году подозрения о наличии ядерного оружия были сняты с Ирака и Ирана - первый оккупировали и осмотрели Штаты и Британия, а второй открыл двери международным инспекторам добровольно.

В октябре 2003-го газета New York Post со ссылкой на генерал-майора Аарона Зееви, представителя разведки Армии обороны Израиля, сообщила, что Саудовская Аравия ведет переговоры с Пакистаном о покупке ядерных боеголовок. Естественно, официальные Иерусалим, Эр-Рияд и Исламабад сразу же опровергли эту информацию.

Спустя месяц под давлением доказательств, представленных МАГАТЭ, Иран признал, что получил ядерные технологии, в частности, центрифугу для обогащения урана от Пакистана. Пакистан заявил, что власти об этом факте и не подозревали, а незаконной торговлей занимались недобросовестные пакистанские ученые в частном порядке. Дабы подтвердить это, пакистанские спецслужбы арестовали главу одного из исследовательских центров Мохаммеда Фарука и даже "отца" пакистанской бомбы Абдулу Кадира Хана, что вряд ли кого-нибудь обмануло, поскольку в руки журналистов попал рекламном проспект, циркулировавший в кругах торговцев оружием, где детально описывалась продукция лаборатории A. Q. Khan Research Laboratories, которая создала пакистанскую атомную бомбу.

"Гениально организованный ядерный черный рынок"

Что же это за гениально организованный ядерный черный рынок, о котором говорит Эль-Барадей? Если суммировать все утечки информации (официальные лица, естественно, крайне редко признают, что их страны нарушают ДНЯО), то можно сделать вывод: речь идет не столько о таинственном черном рынке, сколько о государственных поставках в рамках секретных двухсторонних договоров.

Известно, что в 1945-1946 годах США передали информацию о бомбе Швеции. В 1970-х США и, возможно, некоторые другие страны НАТО передавали ядерные материалы и технологии Израилю. В 1974 году США, Франция, Германия и Израиль поделились атомными знаниями с ЮАР. В 2003 году Россия начала строить атомную электростанцию в Иране, пуск которой назначен на 2005 год. Основные пути распространения ядерных технологий по миру часто совпадают с маршрутами распространения ракетных технологий. Они таковы: в 1956-1960 годах в рамках советско-китайской программы передачи ракетно-ядерных технологий и обучения китайских студентов в вузах СССР атомные секреты оказались в КНР, КНР их продала Индии, Пакистану и Северной Корее, а Пакистан и КНДР - Ирану и Ливии. Сегодня Пакистан планирует продать бомбу Саудовской Аравии. Возможно, на пути к созданию ядерной бомбы находятся Аргентина, Бразилия и Сирия.

"Опасность ядерной войны еще никогда не была такой большой, как сейчас"

Писатель-фантаст Станислав Лем, который кроме этого является ученым-футурологом, в 1983 году писал: "Вскоре после атомного уничтожения Хиросимы и Нагасаки американские ученые основали ежемесячник "Бюллетень ученых-атомщиков" и на его обложке поместили изображение часов, стрелки которых показывали без десяти двенадцать. Шесть лет спустя после первых успешных испытаний водородной бомбы они перевели стрелку на пять минут вперед, а когда и Советский Союз стал обладателем термоядерного оружия, минутная стрелка приблизилась к двенадцати еще на три минуты. Ее следующее передвижение должно было означать гибель цивилизации в соответствии с провозглашенной "Бюллетенем" доктриной: "Один мир или никакого". Считалось, что мир или объединится и уцелеет, либо неизбежно погибнет. Ни один из ученых, прозванных "отцами бомбы", не предполагал, что, несмотря на нарастание ядерных арсеналов по обе стороны океана, несмотря на размещение все больших зарядов плутония и трития во все более точных баллистических ракетах, мир, хотя и нарушаемый "обычными" региональными конфликтами, просуществует до конца столетия".

Продолжая мысль Лема, заметим, что в 1963 году эта знаменитая стрелка указывала без 25 минут полночь, после окончания Холодной войны в 1996 году - полдвенадцатого, а в 2000-м - 23:00. Ядерное оружие все это время было фактором сдерживания, а не оружием поля боя. Однако в 2001-м атомщики, реагируя на распространение ядерного оружия в третьем мире, поставили стрелку своих часов на семнадцати минутах до ядерной полуночи. В 2002-м Индия и Пакистан заявили о возможности нанесения атомных ударов друг по другу. В 2003-м США официально заявили о возобновлении программы создания атомных бомб малой мощности. Мини-бомба сможет разрушить подземный бункер или город, но не более того, причем радиационное заражение также ограничится чертой уничтоженного города. Доставляется такая бомба к цели не баллистическими ракетами, а с помощью самолетов или артиллерийских орудий, а в перспективе минометов и гранатометов. Имеются атомные мины и в России. Если такая технология распространится по миру, то, похоже, нам придется привыкнуть, что оружие массового поражения будет применяться в боях, а не храниться на складе. Стрелки часов сомкнутся.

Оружие массового поражения уже применялось в боевых действиях. В 1945-м США сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки (погибли около 105 тысяч человек), в 1983 году Саддам Хусейн применил химическое оружие в войне с Ираном (по разным данным, погибли от 20 тысяч до 250 тысяч иранцев), в 1988-м - против курдов (от 20 тысяч до 100 тысяч погибших), а в 1995 году секта "Аум Синрике" распылила нервно-паралитический газ в токийском метро (погибли 12 человек).

Все вышеизложенное означает: атомное оружие создано, и время его пришло. "Опасность ядерной войны еще никогда не была такой большой, как сейчас", - завил Эль-Барадей. В этом и только этом он прав.

Николай Дзись-Войнаровский