Немецкие солдаты Второй Мировой Войны часто изображались, как во время войны, так и в течение следующих десятилетий как туповатые, жестокие и лишенные воображения. В голливудских фильмах и популярных американских телешоу самоуверенные, талантливые и крутые американские G.I. уже много лет противопоставляются тупым, циничным и жестоким немцам.

"Пропаганда является неизбежным ингредиентом современных конфликтов", - отметил британский журналист и историк Макс Гастингс. "Во время Второй Мировой Войны считалось необходимостью, чтобы народы Союзников убедились в качественном превосходстве своих бойцов над противником. Один [американский] пехотинец или один [британец] томми стоил трех тупоголовых фрицев. Роботы Гитлера никогда не могли сравниться с воображением и инициативой союзных солдат на поле боя..."Известные военные американские кинофильмы изображали немецких солдат тупыми. Гастингс отмечает, что в течение десятилетий после войны "дух военного нарциссизма, подпитываемый такими фильмами, как "Самый длинный день" (про высадку в Нормандии), "Мост слишком далеко" (сражение в Голландии) и "Битва в Арденнах", увековечили мифические образы союзных и немецких армий."

В соответствии с превалирующим пропагандистским образом врага, британский премьер-министр пренебрежительно относился к немецким солдатам и офицерам. В 1941 в радиообращении Уинстон Черчилль говорил о "нацистской военной машине, с ее грохотом, щегольскими прусскими офицерами... [и] тупыми, натренированными, покорными, жестокими массами гуннских солдат, усердными как рой саранчи."

Как и многое другое, что было рассказано общественности о Второй Мировой войне, этот унизительный образ не имеет отношения к реальности. Специалисты военной истории, которые изучали этот вопрос пришли к выводу, что солдаты Вооруженных Сил Германии - Вермахта - сочетали непревзойденные способности и находчивость на протяжении почти шести лет конфликта.

Тревор Дюпюи, известный американский военный аналитик, полковник армии США, автор многочисленных книг и статей, изучал эффективность солдат Второй Мировой Войны. "В среднем", - заключил он, "100 немецких солдат были эквивалентом 120 американских, британских или французских солдат, или 200 советских солдат". Дюпюи писал, что: "немецкая пехота неизменно наносила потери на 50 % больше, чем противостоящие им английские и американские войска при любых обстоятельствах [выделено в оригинале]. Эти пропорции соблюдались и при атаке и при обороне, и когда у них было численное превосходство и когда, как это обычно происходило, они были в меньшинстве, когда они имели превосходство в воздухе, и когда его не было, когда они выигрывали и когда проигрывали."

Другие авторитетные военные историки, такие как Мартин Ван Кревельд и Джон Киган дали сопоставимые оценки. Макс Бут делает аналогичный вывод в своем детальном исследовании, "War Made New". "Лицом к лицу", - пишет военный историк, - Вермахт был, вероятно, самой грозной боевой силой в мире, по крайней мере, до 1943 года, если не позднее. Немецкие солдаты были известны тем, что проявляли больше инициативы, чем солдаты демократических Франции, Великобритании и Соединенных Штатов.

Другой ученый Бен Х. Шепард, автор нескольких книг и преподаватель истории в университете Глазго в Шотландии в своей недавней детальной работе, "Hitler’s Soldiers: The German Army in the Third Reich" , развенчивает миф о немецких военных, бывших якобы послушными зомби."На самом деле, Вермахт поощрял такие качества, как гибкость, дерзость и самостоятельность", и "нацистская идеология придавала большое значение таким качествам, как мужество, выносливость, находчивость, сила характера, а также товарищество." Шепард также пишет, что "немецкая армия была превосходно организована. На всех уровнях немецкая армия была более эффективно организована, чем все противостоящие ей армии..."

Характеризуя кампанию 1940 года во Франции, Шепард пишет:"... Именно собственная сила немцев позволила им так эффектно восторжествовать. Среди прочего, они извлекли выгоду из своего творческого и смелого оперативного плана. На всех уровнях немцы обладали такими качествами как смелость и приспособляемость, а также обладали способностью реагировать на быстро меняющуюся ситуацию на поле боя... Качества немецкого солдата, а также способность командиров всех уровней мыслить и действовать независимо и эффективно, действительно были ключом к немецкой победе..."

"Даже после того, как ход войны изменился", - пишет он, "немецкие войска сражались хорошо." "Немецкая армия добилась своего первоначального успеха благодаря высокому уровню подготовки, сплоченности и моральному духу своих войск, а также благодаря отличной координации с Люфтваффе [ВВС] ... В Нормандской кампании [июнь-июль 1944 года] многое из качественного превосходства немецкого солдата сохранилось. Исчерпывающий анализ [немецких] войск в Нормандии дает вывод о том, что, при прочих равных условиях, 100 немецких солдат выигрывают бой у 150 солдат союзников.”

"В результате всего этого, - говорит Шепард, - немецкие армейские подразделения проявили большую выдержку в обороне [то есть, в последние годы войны]. Они также проявили большую находчивость и гибкость... Начиная с 1943 года, немецкая армия проводила боевые действия с беспрецедентным упорством, против все более грозной Красной Армии на Востоке, а также против коалиции западных союзников, которая все больше снабжалась экономической и военной мощью Соединенных Штатов."
Макс Гастингс в своем исследовании "Overlord", посвященному высадке союзников в 1944 году на севере Франции, и последующей за ней кампанией, пишет:

"Союзники в Нормандии столкнулись с лучшей армией этой войны, одной из величайших, какую когда-либо видел мир... Огромное значение имело качество оружия немцев – прежде всего танков. Их тактика была виртуозной... Их младшие командиры было намного лучше, чем у американцев, а возможно также и у британцев... На протяжении Второй Мировой Войны, где бы британские или американские войска ни встречали немцев в более менее равных условиях, немцы одерживали победу. Они обладали исторической репутацией грозных солдат. При Гитлере их армия достигла расцвета."

Кроме того, Гастингс указывает, что немцы воевали техникой и оружием, которые обычно были лучше, чем у их противников. "Качество оружия и танков, даже в 1944 году, существенно обгоняло образцы союзников в каждом виде вооружения, кроме артиллерии и транспорта", - пишет он. Даже в последние годы войны "немецкие пулеметы, минометы, противотанковое оружие и бронетранспортеры превосходили британские и американские. Прежде всего, Германия обладала лучшими танками."

"На протяжении всей войны показатели немецких солдат оставались непревзойденными... Американцы, как и англичане, никогда не соответствовали необычайному профессионализму немецкого солдата", - пишет Гастингс. "... немецкие солдаты обладали сверхъестественной способностью превращаться из мясников и банковских клерков в настоящих тактиков. Одним из самых абсурдных пропагандистских клише был образ нацистского солдата как тупоголового исполнителя. На самом деле, немецкий солдат почти всегда проявлял гораздо большую гибкость на поле боя, чем его союзный коллега... непреложной истиной является то, что Вермахт Гитлера был выдающейся боевой силой Второй Мировой Войны, одной из величайших в истории."

После войны Уинстон Черчилль дал более правдивый комментарий, чем в 1941 году. В своих мемуарах он сравнил действия британских и немецких войск в норвежской кампании апреля-июня 1940 года - впервые, когда солдаты этих двух наций столкнулись друг с другом в бою.

"Превосходство немцев в планировании, управлении и энергичности было вполне обыкновенным", - писал Черчилль. "В Нарвике смешанные немецкие подразделения численностью едва ли шесть тысяч сил удерживали бухту в течение шести недель от двадцати тысяч союзных войск, и, хотя те их выгнали из города, чуть позже немцы увидели, как они [союзники] эвакуируются... Через семь дней немцы пересекли дорогу от Намсуса до Мушёэна, которую британцы и французы объявили непроходимой... Мы, которые обладали морским превосходством и могли высадиться куда угодно на незащищенное побережье, были выведены из игры противником, который перемещался по суше на очень большие расстояния с серьезными препятствиями. В этой норвежской кампании некоторые из наших элитных войск, шотландцы и ирландская гвардия, были сбиты с толку энергией, предприимчивостью и подготовкой гитлеровской молодежи."

Высшие британские военные деятели были также поражены мастерством, упорством и дерзостью своих противников. "К сожалению, мы сражаемся с лучшими солдатами в мире - какие парни!",- писал генерал-лейтенант сэр Гарольд Александр, командующий 15-й армейской группой в Италии, в отчете от марта 1944 года в Лондоне. Один из лучших офицеров штаба генерала Монтгомери, бригадный генерал Фрэнк Ричардсон, позже сказал о немецких солдатах: "я часто задавался вопросом, как мы их когда-либо побеждали."

Аналогичные взгляды разделяли и другие участники с обеих сторон конфликта. Итальянский лейтенант артиллерии Эудженио Конти, который принимал участие вместе с подразделениями других европейских наций в ожесточенных боях на Восточном фронте зимой 1942-43 годов, позже вспоминал: "я... спрашивал себя. .. что бы с нами стало без немцев. Я неохотно вынужден был признать, что в одиночку мы, итальянцы, оказались бы в руках врага... Я... благодарил небеса, что они были с нами там в колонне... Без тени сомнения, как солдатам им нет равных. Офицер армии США, воевавший в Бельгии в конце 1944 года, лейтенант Тони Муди, позже рассказал о том, как он и другие американские G.I. характеризовали своих противников: "мы чувствовали, что немцы были намного лучше подготовлены, лучше оснащены, и были лучшей боевой машиной, чем мы."

Даже в последние недели войны, когда перспективы действительно были мрачными, гитлеровцы продолжали сражаться с удивительной силой - как признавалось в докладе советской разведки от марта 1945 года: "большинство немецких солдат осознали безнадежность ситуации после того, как наступил январь, хотя некоторые все еще выражают веру в немецкую победу. Тем не менее, нет никаких признаков краха морального состояния противника. Они все еще борются с упрямой настойчивостью и несгибаемой дисциплиной."

Милован Джилас был важной фигурой в партизанской армии Тито, а после войны служил на высоких постах в Югославии. Оглядываясь назад, он вспоминал о стойкости и мастерстве немецких солдат, которые медленно отступали из трудных горных районов в самых сложных условиях: "немецкая армия оставила след героизма... Голодные и полуобнаженные, они расчищали горные оползни, штурмовали скалистые вершины, прорубали обходы. Самолеты союзников использовали их как медленно движущиеся мишени. ...В конце концов они прошли, оставив память о своей воинской доблести."

Какой бы великолепной не была бы подготовка, преданность и находчивость бойцов Германии, и каким бы высоким не было качество их танков, пулеметов и другой техники, этого было недостаточно, чтобы компенсировать большое количественное превосходство их противников.

Несмотря на ограниченные ресурсы, и особенно, постоянный дефицит нефти, а также другие серьезные проблемы, немецкая нация и ее лидеры проявили исключительную организационную способность, изобретательность и приспособляемость в 1942, 1943 и 1944 годах в использовании имеющихся людских и материальных ресурсов для резкого увеличения производства высококачественного оружия и техники. Но в тот же период Советский Союз и Соединенные Штаты использовали свои гораздо более богатые природные ресурсы и кадровые резервы, чтобы получить гораздо большее количество оружия, кораблей, бомбардировщиков, истребителей, танков и артиллерии.

Прежде всего, у крупных союзных держав было гораздо больше людей, которых можно было отправить на войну, и еще больше людей, которых можно было использовать у себя дома в тылу, чтобы обеспечить всем необходимым свои войска. Именно численное превосходство стало в конечном счете решающим. Вторая мировая война в Европе была победой количества над качеством.

Несмотря на то, что их страна пережила еще более сокрушительные лишения, разрушения и страдания, по мере того, как их города все больше разрушались, немецкие солдаты на фронте, которых поддерживал дома их народ, проявили огромную самоотверженность, дисциплину и находчивость, демонстративно выдерживая количественно превосходящие силы огромных вражеских держав.

Этот момент был подчеркнут в последнем мрачном коммюнике немецких вооруженных сил, изданном 9 мая 1945 года: "Немецкий вермахт, в конце концов, с честью подчинился намного превосходящим его силам противника. Немецкие солдаты, верные данной клятве, служили своему народу и навсегда останутся в памяти соотечественников. До последнего момента родина всеми силами, в тяжелейших условиях поддерживала их. История вынесет позже свой справедливый и беспристрастный приговор и по достоинству оценит неповторимые заслуги фронта и населения страны. Противник тоже не сможет не оценить подвиги и жертвы немецких солдат на суше, на море и в воздухе."

Список литературы:

Max Hastings, "Their Wehrmacht Was Better Than Our Army," The Washington Post, May 5, 1985. В популярном еженедельном американском телешоу "Combat!" (1962-1967), небольшое подразделение американских солдат, развернутых во Франции в 1944 году, рутинно и легко убивало большие группы немецких войск. В каждом эпизоде популярного ситкома американского телевидения "Hogan’s Heroes" (1965-1971) немцы, и особенно немецкие военные, изображались робкими, глупыми и трусливыми, в то время как солдаты союзников, особенно американцы, всегда были умными, находчивыми и креативными.
. Churchill radio address of June 22, 1941. Quoted in: Winston Churchill, The Second World War, volume 3/ “The Grand Alliance” (Boston: Houghton Mifflin, 1950), p. 371.
. Эта оценка Тревора Дюпюи впервые появилась в книге "A Genius for War: The German Army and the General Staff", 1807-1945 (1977), pp. 253-254. Обновленный вывод его работы на эту тему в: Trevor N. Dupuy, David L. Bongard and R. C. Anderson, Jr., Hitler’s Last Gamble (1994), Appendix H (pages 498-501). This quotation of Dupuy is given in: Max Hastings, Overlord: D-Day and the Battle for Normandy (New York: 1984), pp. 184, 326 (n. 30); John Mosier, Deathride: Hitler vs. Stalin, 1941- 1945 (Simon & Schuster, 2010), pp. 443-444 (note 48);
. Max Boot, War Made New (New York: 2006), p. 462. See also pp. 238, 553.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers: The German Army in the Third Reich (Yale University Press, 2016), pp. 524, 87, 396, 525.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 87, xi.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 87, 437.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 533, xiii.
. Max Hastings, Overlord: D-Day and the Battle for Normandy (New York: 1984), p. 24, 315-316.
. M. Hastings, Overlord (1984), p. 24; M. Hastings, “Their Wehrmacht Was Better Than Our Army,” The Washington Post, May 5, 1985.
. M. Hastings, “Their Wehrmacht Was Better Than Our Army,” The Washington Post, May 5, 1985.
. Winston Churchill, The Second World War, volume 1/“The Gathering Storm” (Boston: 1948), pp. 582-583.
. Max Hastings, Inferno: The World at War, 1939-1945 (NewYork: 2012), pp. 512, 520.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 312. Source cited: Eugenio Conti, Few Returned: 28 Days on the Russian Front, Winter 1942-1945 (1997), p. 138.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 572.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 594.
. M. Hastings, Inferno, pp. 586-587. Source cited: Milovan Djilas, Wartime (1980), p. 446.
. Final German OKW armed forces communique, May 9, 1945.

Ведение боевых действий русскими, особенно в наступлении, характеризуется использованием большого количества живой силы и техники, которые командование часто вводит в бой безрассудно и упрямо, однако добивается успеха. Русские всегда славились своим презрением к смерти; коммунистический режим еще больше развил это качество, и сейчас массированные атаки русских эффективнее, чем когда-либо раньше. Дважды предпринятая атака будет повторена в третий и четвертый раз, невзирая на понесенные потери, причем и третья и четвертая атаки будут проведены с прежним упрямством и хладнокровием.

До самого конца войны русские, не обращая внимания на огромные потери, бросали пехоту в атаку почти в сомкнутых строях. Стадный инстинкт и, неспособность младших командиров действовать самостоятельно всегда заставляли русских вести атаки массированно, в плотных боевых порядках. Благодаря превосходству в численности этот метод позволил добиться многих крупных успехов. Однако опыт показывает, что такие массовые атаки можно выдержать, если обороняющиеся хорошо подготовлены, имеют достаточное количество вооружения и действуют под руководством решительных командиров.

Русские дивизии, имевшие очень многочисленный состав, наступали, как правило, на узком фронте. Местность перед фронтом обороняющихся в мгновение ока вдруг заполнялась русскими. Они появлялись словно из-под земли, и казалось, невозможно сдержать надвигающуюся лавину. Огромные бреши от нашего огня немедленно заполнялись; одна за другой катились волны пехоты, и лишь когда людские резервы иссякали, они могли откатиться назад. Но часто они не отступали, а неудержимо устремлялись вперед. Отражение такого рода атаки зависит не столько от наличия техники, сколько от того, выдержат ли нервы.

Лишь закаленные в боях солдаты были в состоянии преодолеть страх, который охватывал каждого. Только солдат, сознающий свой долг, верящий в свои силы, только тот, кто научился действовать, полагаясь на себя самого, сможет выдержать ужасное напряжение русской массированной атаки.

После 1941 года к людским массам русских добавились массы танков. Отбить такие атаки, было конечно, значительно труднее, и стоило это гораздо большего нервного напряжения.

Хотя русские, как мне кажется, не слишком сильны в искусстве создавать импровизированные части, они понимают, как важно в любое время, иметь в готовности новые войска для замены разбитых и потрепанных соединений, и в общем умеют это делать. Они заменяли свои обескровленные части с удивительной быстротой.

Выше уже говорилось, что русские подлинные мастера просачивания — формы боевых действий, в которой они не имеют себе равных. Я обращал также внимание на их настойчивое стремление к созданию плацдармов или любых других выдвинутых вперед позиций. Я должен подчеркнуть, что, если вы даже на некоторое время примиритесь с захватом русскими плацдарма, это может привести к роковым последствиям. На плацдарм будут подходить все новые и новые пехотные части, танки и артиллерия, и это будет продолжаться до тех пор, пока с него, наконец, не начнется наступление.

Русские предпочитают совершать передвижения своих войск в ночное время и проявляют при этом большое искусство. Однако они не любят проводить ночью широкие наступательные действия — видимо, они понимают, что младшие командиры недостаточно к этому подготовлены. Но ночные атаки с ограниченной целью (чтобы восстановить утраченное положение или облегчить планируемое на дневное время наступление) они проводят.

В борьбе с русскими необходимо привыкнуть к новым формам боевых действий. Они должны отличаться безжалостностью, быстротой и гибкостью. Никогда нельзя самоуспокаиваться. Все должны быть готовы к любым неожиданностям, так как произойти может все что угодно. Недостаточно вести бой в соответствии с хорошо проверенными тактическими положениями, потому что никто не может заранее с уверенностью сказать, каковы будут ответные действия русских. Невозможно предугадать, как будут реагировать русские на окружение, внезапный удар, военную хитрость и пр. Во многих случаях русские полагаются на свой врожденный инстинкт больше, чем на существующие тактические принципы, и следует признать, что инстинкт часто приносит им больше пользы, чем могла бы дать подготовка во многих академиях. На первый взгляд их действия могут показаться непонятными, но они часто полностью себя оправдывают.

У русских была одна тактическая ошибка, которую они так и не смогли искоренить, несмотря на жестокие уроки. Я имею в ввиду их почти суеверное убеждение в важности овладения возвышенностями. Они наступали на любую высоту и дрались за нее с огромным упорством, не придавая значения ее тактической ценности. Неоднократно случалось, что овладение такой высотой не диктовалось тактической необходимостью, но русские никогда не понимали этого и несли большие потери.

Характеристика различных родов войск

Мои замечания до сих пор касались главным образом действий русской пехоты, которая в ходе второй мировой войны полностью сохранила великие традиции Суворова и Скобелева. Несмотря на огромный прогресс военной техники, русский пехотинец все еще остается одним из наиболее важных военных факторов в мире. Эта сила русского солдата объясняется его чрезвычайной близостью к природе. Для него просто не существует естественных препятствий: в непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может повсюду проложить дороги. В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота. Кроме того, техническое оснащение русских войск отвечает их нуждам. Автомашины отличаются минимальным весом, а их габариты максимально уменьшены. Лошади в русской армии выносливы и не требуют большого ухода. Русским не нужно возить с собой тех огромных запасов, которые сковывают действия войск во всех западных армиях.

Русская пехота имеет хорошее вооружение, особенно много противотанковых средств: иногда думаешь, что каждый пехотинец имеет противотанковое ружье или противотанковую пушку. Русские очень умело располагают эти средства; и, кажется, нет такого места, где бы их не было. Кроме того, русское противотанковое орудие с его настильной траекторией и большой точностью стрельбы·удобно для любого вида боя.

Интересно, что русский солдат-пехотинец не отличается пытливостью, и поэтому его разведка обычно не дает хороших результатов. Обладая природными качествами разведчиков, он мало использует свои способности. Возможно, причина кроется в его отвращении к самостоятельным действиям и в неумении обобщить и доложить в полной форме результаты своих наблюдений.

Русская артиллерия, подобно пехоте, также используется массированно. Как правило, атакам русской пехоты предшествовала артиллерийская подготовка, но коротким и внезапным огневым налетам русские не придавали большого значения.·У них были пушки и снаряды, и они любили эти снаряды расходовать. При крупных наступлениях русские обычно имели по 200 стволов на каждый километр фронта. Иногда, в особых случаях, это число возрастало до 300, но никогда не было меньше 150. Артиллерийская подготовка обычно, длилась два часа, и русские артиллеристы за это время расходовали суточную или полуторасуточную норму боеприпасов. Примерно еще около суточной нормы накапливали для использования на первом этапе наступления, а остальной запас боеприпасов находился в тылу. Такой сосредоточенный огонь быстро разрушал немецкие позиции, не имевшие большой глубины. Как бы тщательно ни были укрыты пулеметы, минометы и особенно противотанковые орудия, они вскоре уничтожались противником. Вслед за этим плотные массы пехоты и танков врывались на разрушенные немецкие позиции. При наличии подвижных резервов сравнительно легко можно было восстановить положение, но y нас, как правило, таких резервов не было. Таким образом, основная тяжесть боя ложилась на плечи оставшихся в живых солдат на переднем крае.

Русская артиллерия уничтожала также штабы и командные пункты в глубине обороны. По интенсивности артиллерийского огня зачастую трудно было определить направление главного удара русских, так как обстрел велся с одинаковой силой по всему фронту. Однако были у русской артиллерии и недостатки. Например, негибкость планов огня бывала иногда просто поразительной. Взаимодействие артиллерии с пехотой и танками было организовано недостаточно хорошо. Орудия перемещались вперед слишком медленно и часто даже оставались на своих первоначальных огневых позициях, в результате чего пехота, продвинувшаяся далеко в глубь обороны, долго не имела артиллерийской поддержки.

Поэтому стремление немецкого командования упорно удерживать фланги при крупных вклинениях и прорывах русских было серьезной ошибкой, которая часто оказывалась роковой для обороняющихся. Обычно наши войска получали приказ удерживать эти фланги любой ценой, с тем, чтобы поспешно стянутые резервы смогли контратаковать прямо во фланг прорвавшихся русских и отрезать у основания клина. Понятно, что резервы, сосредоточившиеся на флагах прорыва противника, попадали под удар всей русской артиллерии и через некоторое время уже не могли вести никаких боевых действий. Таким образом, недостаток маневренности русской артиллерии вследствие порочной немецкой тактики превращался в преимущество. Места фланговых ударов против русского клина следовало выбирать глубже в тылу и вне досягаемости русской артиллерии. Вместо того чтобы вести на флангах кровопролитные бои, нужно было отводить с них войска. Иногда это успешно осуществлялось, несмотря на приказы сверху, требовавшие прочно удерживать фланги; в таких случаях оказывалось возможным остановить наступавшие без артиллерийской поддержки пехотные и танковые части русских и создать новый оборонительный рубеж. Русские были вынуждены разрабатывать новый план огня и искать новые позиции для своей артиллерии, что позволяло обороняющимся выиграть время.

В ходе войны русские совершенствовали и развивали тактику артиллерии в наступлении. Их артиллерийская подготовка превратилась в подлинный шквал разрушительного огня. В частности, они применили прекращение огня на очень узких участках, иногда не больше сотни метров шириной, ведя огонь на всем остальном фронте с прежней интенсивностью. Благодаря этому создавалось впечатление, что артподготовка еще повсюду продолжается, тогда как в действительности пехота противника уже вела свою атаку, продвигаясь по этому узкому коридору.

Несмотря на известные недостатки, русская артиллерии является очень грозным родом войск и целиком заслуживает той высокой оценки, которую ей дал Сталин. Во время войны Красная Армии применила больше тяжелых орудий, чем армии любой другой воюющей страны.

Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, — у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелых танков «Клим Ворошилов», действовавших на фронте в 1942·году. Затем русские модернизировали танк Т-34 и, наконец, в 1944 году построили массивный танк «Иосиф Сталин», который причинил много неприятностей нашим «Тиграм». Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.

Тяжёлый танк ИС-1

В 1941 и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием второй мировой войны.

Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий окончились полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения.

1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись, не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий «Центр» и стремительное наступление маршала Ротмистрова от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе l945 года, нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.

Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, — в 1941 — 1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.

Близится праздник Великой Победы – день, когда советский народ победил фашистскую заразу. Стоит признать, что силы противников в начале Второй мировой были неравными. Вермахт существенно превосходит советскую армию по вооружению. В подтверждение этого «десятка» стрелкового оружия солдат Вермахта.

1. Mauser 98k

Магазинная винтовка немецкого производства, которая была принята на вооружение в 1935 году. В войсках Вермахта это оружие являлось одним из наиболее распространенных и популярных. По ряду параметров Mauser 98k превосходила советскую винтовку Мосина. В частности Mauser меньше весила, была короче, имела более надежный затвор и скорострельность в 15 выстрелов в минуту, против 10 у винтовки Мосина. За все это немецкий аналог расплачивался меньшей дальностью стрельбы и более слабой останавливающей способностью.

2. Пистолет Люгера

Этот 9-миллиметровый пистолет был разработан Георгом Люгером еще в 1900 году. Современные эксперты считают этот пистолет лучшим на момент Второй Мировой войны. Конструкция Люгера была очень надежная, он имел энергомичный дизайн, малую кучность стрельбы, высокую точность и скорострельность. Единственным существенным пороком этого оружия была невозможность закрыть конструкцией запирающие рычаги, в результате чего Люгер мог забиться грязью и перестать стрелять.

3. MP 38/40

Этот «Maschinenpistole» благодаря советскому и российскому кинематографу стал одним из символов нацисткой военной машины. Действительность же, как всегда, куда менее поэтична. Популярный в медиакультуре MP 38/40 никогда не был основным стрелковым оружием для большинства подразделений Вермахата. Вооружали им водителей, танкистов, отряды специальных подразделений, тыловые сторожевые отряды, а также младший офицерский состав сухопутных войск. Немецкая пехота вооружалась по большей части Mauser 98k. Лишь иногда MP 38/40 в некотором количестве в качестве «дополнительного» оружия передавались штурмовым отрядам.

4. FG-42

Немецкая полуавтоматическая винтовка FG-42 была предназначена для парашютистов. Считается, что толчком к созданию этой винтовки стала операция «Меркурий» по захвату острова Крит. Из-за специфики парашютов, десант Вермахта имел при себе лишь легкое вооружение. Все тяжелое и вспомогательное оружие десантировалось отдельно в специальных контейнерах. Такой подход стал причиной больших потерь со стороны десанта. Винтовка FG-42 была достаточно удачным решением. Использовала патроны калибра 7,92×57 мм, которые укладывались в 10-20 штучные магазины.

5. MG 42

Во времена Второй Мировой Германия использовала много разных пулеметов, однако именно MG 42 стал одним из символов агрессора на ярду с ПП MP 38/40. Этот пулемет был создан в 1942 году и частично заменил не очень надежный MG 34. Несмотря на то, что новый пулемет был невероятно эффективный, он имел два важных недостатка. Во-первых, MG 42 был очень чувствителен к загрязнению. Во-вторых, имел дорогую и трудоемкую технологию производства.

6. Gewehr 43

До начала Второй Мировой войны командование Вермахта меньше всего интересовалось возможностью использования самозарядных винтовок. Полагалась, что пехота должна вооружаться обычными винтовками, а для поддержки иметь ручные пулеметы. Все изменилось в 1941 году с началом войны. Полуавтоматическая винтовка Gewehr 43 является одной из лучших в своем классе, уступая лишь советскому и американскому аналогу. По своим качествам очень похожа на отечественную СВТ-40. Существовал также снайперский вариант этого оружия.

7. StG 44

Штурмовая винтовка Sturmgewehr 44 была не самым лучшим оружием времен Второй Мировой. Она была тяжелая, абсолютно неудобная, сложная в обслуживании. Несмотря на все эти пороки, StG 44 стала первым автоматом современного типа. Как несложно догадаться из названия, произведена она была уже в 1944 году, и хотя эта винтовка не могла спасти Вермахт от поражения, она осуществила революцию в области ручного огнестрельного оружия.

8. Stielhandgranate

Еще один «символ» Вермахта. Эта ручная противопехотная граната широко использовалась войсками Германии во Второй мировой войне. Была излюбленным трофеем солдат антигитлеровской коалиции на всех фронтах, в виду своей безопасности и удобства. На момент 40-х XX века Stielhandgranate была чуть ли не единственной гранатой полностью защищенной от произвольной детонации. Однако имела она и ряд недостатков. Например, эти гранаты нельзя было долго хранить на складе. Также они часто протекали, что приводило к намоканию и порче взрывчатого вещества.

9. Faustpatrone

Первый в истории человечества противотанковый гранатомет одноразового действия. В советской армии название «Фаустпатрон» позже закрепилось за всеми немецкими противотанковыми гранатометами. Оружие было создано в 1942 году специально «для» Восточного фронта. Все дело в том, что немецкие солдаты на тот моменты были полностью лишены средств ближнего боя с советскими легкими и средними танками.

10. PzB 38

Немецкое противотанковое ружье Panzerbüchse Modell 1938 является одним из самых малоизвестных видов стрелкового оружия времен Второй мировой войны. Все дело в том, что снято с производства оно было уже в 1942 году, так как оказалось крайне не эффективным против советских средних танков. Тем не менее, это оружие является подтверждением того, что не только в Красной армии использовались подобные ружья.

В продолжение оружейной темы познакомим вас с тем, как стреляющий шариками от подшипника.

Современная боевая обстановка, с ее непредсказуемой динамикой, вызвала потребность в вооружении пехоты своей собственной артилле­рией. Что интересно, отнюдь не немецкая армия первой осу­ществила это, а именно наша в боях у крепости Порт-Артур. Оружие поддержки пехоты - это такое оружие, которое является частью снаряжения батальона, а не вызывается как артиллерия или авиация. В мобильных бое­вых условиях Второй мировой войны пехота не могла рассчиты­вать на какие-либо артиллерий­ские подразделения, расположен­ные достаточно близко, чтобы обеспечить им поддержку в случае опасности. Поэтому естественным реше­нием стала выдача пехоте их соб­ственного тяжелого оружия.

Противники боялись точнос­ти и дальности огня немецкого 81-мм миномета SGгWЗ4. Но эта ре­путация достигалась больше за счет тренировки расчета, чем конструк­тивными решениями.

Солдаты дивизии SS Panzer Division «Totenkopf» СС «Мертвая голова» ведут огонь из 81-мм миномета sGrW 34 образца 1934 г

Оно состояло из:

• минометов, описываются в этой статье
• огнеме­тов

Классическим оружием под­держки пехоты является средний миномет, и вермахт хорошо осна­стили 81-мм тяжелым минометом обр. 34 г. Оружие могло быть до­ставлено к месту действия тремя солдатами, несущими опорную плиту, ствол и лафет. Оно посту­пило в эксплуатацию в 1934 г. и при менялось до конца военных действий. 81-мм минометы входили в состав пулеметной роты батальона. Шесть 81-мм минометов на роту, плюс 12 . 54 миномета на дивизию.

Бои под Монте-Кассино

Основный батальонный миномет в вермахте 8-см миномет обр.34г

К нему разработали широкий круг снаряжения, вклю­чающий 81-мм «Вурфгранате 39" (Wurfgranate 39 - подпрыгивающую мину), равно как и обычные фугасные, дымовые, осветитель­ные и маркирующие цели заряды.

Интересен факт того, что наши солдаты 82-мм минометы часто применяли для стрельбы трофейные немецкие 81-мм мины, а стрельба из немецких нашими, была невозможна.

Миномет весил 56,7 кг в боевом положении и имел углы верти­кальной наводки 40-90". Диапа­зон углов горизонтальной навод­ки - 9-15". Дальность стрельбы определялась номером разгонного заряда, который обычно изменялся в диа­пазоне от 1 до 6, причем номер 6 означал максимум. Заряд поме­щался в ствол до заряжания ми­ны. Минимальная дальность стрельбы 3,5-кг миной на "Заряде N1" - 60 метров, а максимальная на "Заряде N5" - 2400 м. Темп стрельбы от 15 до 25 выстрелов в минуту.

Немецкие солдаты ведут огонь из 100-мм миномета

В первое же время боевых действий возникла острая необходимость к наращиванию числа минометов, всего Германская промышленность выпустила 68 000 минометов

122-мм миномет обр. 42 (Granatwerfer-42), принятый на вооружение вермахта в 1942 г., имеет русские корни - это копия советского тяжелого миномета обр. 1938 г. На Восточном фронте тяжелые минометы вели огонь ча­ще, чем любые другие немецкие минометы. Первоначально захва­ченное оружие. обозначенное как 122-мм миномет Gr.W.378 (г), вне­дрили в эксплуатацию, и в даль­нейшем 122-мм миномет Gr.W. 42 изготовлялся с возможностью ве­сти огонь как русскими, так и немецкими минами. На "Заряде N1" он мог стрелять 15,8-кг ми­ной на 300 м, а на "Заряде N6" на 6025 м.

22-мм миномет GrW. 42 разница от советского только в отверстиях колесных дисков

122-мм миномет GrW. 42 имел двухколесную плат­форму, крепившуюся к опорной плите и мог стрелять самонако­лом от удара капсюля мины по жалу бойка и с помощью стреля­ющего механизма. Такая универ­сальность сделала его популяр­ным оружием, и он даже вытес­нил пехотные пушки в некоторых батальонах.

50-мм легкий миномет обр. 36 (leichte Granatwerfer 36), расчет в зимней форме одежды

81-мм миномет SGrW 34 обр. 1934 г

50-мм легкий миномет обр. 36 (leichte Granatwerfer 36) - один из немецких стандартных легких мино­метов в первые годы войны. В умелых руках оказался очень действенным средством против пехоты противника. Высокопрофессиональные немецкие расчеты доставили массу неприятностей эффективным огнем, именно на уровне начальных подразделений до роты включительно. Однако он оказался слишком сложным и до­рогим для производства в военное время.

5 cm leGrW 36 (нем. 5cm leichter Granatenwerfer 36 - 5-см лёгкий миномёт образца 1936 года)

На начало Второй мировой войны в пехотной дивизии вермахта, в каждой пехотной и мотоциклетной разведывательной роте было по три 50-мм миномета.

Блицкриг: как это делается? [Секрет «молниеносной войны»] Мухин Юрий Игнатьевич

Немецкая атака

Немецкая атака

Так что - немцы своей пехотой не атаковали? Атаковали, да только под атакой у них имелся в виду не бег с винтовками наперевес с целью добежать и заколоть противника штыком или ударить лопатой, а нечто другое (о чем чуть позже), а такие атаки, как планировали генералы РККА, у них остались в истории Первой мировой войны.

Для начала предлагаю просто вспомнить все документальные фильмы и фотографии Второй мировой. Советские «документальные» фильмы и фото, думаю, в 95% случаев снимались в тылу на учениях, но это в данном случае не имеет значения. Как выглядит наступление советских войск? Едут танки в атаку, а за ними цепями или толпой бежит советская пехота на стреляющего по ней противника. Или эта пехота бежит на противника в атаку самостоятельно. Но сейчас очень много фото- и кинокадров немецкой кинохроники, так вот, есть ли в ней подобные кадры наступления немецких войск? Начисто отсутствуют!

Интересно, но даже взгляд на пехотинца показывал разницу в тактике. В России и в СССР пехотинец всегда носил название «рядовой» - тот, кто идет в атаку в ряду других своих товарищей. То есть то, что он в строю, с позиции российских и советских генералов и есть в нем самое главное и ценное. А у немцев это был «шютце» - стрелок. То есть с позиции немецкой армии самое ценное в пехотинце было то, что он стреляет. Немцы учили своих пехотинцев очень многому, но только не учили штыковому бою - умеющим стрелять это было без надобности.

Немного об этом. У нас теоретики военного дела из суворовского лозунга «Пуля - дура, штык молодец!» сделали фетиш, превратив этим и Суворова в кретина. Во-первых, во времена Суворова штык еще был реальным оружием, во-вторых, и Суворов настойчиво требовал от солдат учиться стрелять, даже уговаривал, уверяя, что свинец дешев и солдат в мирное время не понесет больших расходов на учебные стрельбы. Кроме этого, Суворов учил солдат точно стрелять и предупреждал, что хотя он и рассчитывает на бой по 100 патронов на солдата, но будет пороть того, кто эти патроны все расстреляет, поскольку такое количество патронов в реальном бою расстреливается только при неприцельной стрельбе.

Да, конечно, это неплохо, если солдат умеет действовать и штыком, но при скорострельности оружия XX века кто же его подпустит на расстояние удара штыком?

И у меня продолжает оставаться уверенность, что дело было, собственно, не в штыке, а в том, что штык был как бы смыслом и оправданием тактики атак живой силой на оборону противника. Тактике, резко упрощающей службу офицеров и генералов, тактике, не требующей от них обширных знаний и сводящей их работу к примитивным командам на уровне XVIII века.

Но вернемся к тому, что именно немцы считали атакой и наступлением.

Разведуправление 16-й немецкой армии в сентябре 1941 года перевело статью «Особенности наступательных действий немецкой пехоты в маневренной войне» из тома 1 «Запад» советского справочника о Вооруженных силах приграничных государств. Книга была захвачена в полосе немецкого 39-го армейского корпуса. Давайте эту статью прочтем, опустив идеологическое вступление.

«Опыт войны, которую Германия ведет в Европе и Африке, позволяет сделать некоторые выводы об особенностях наступательной тактики, в целом близкие к истине.

До сих пор немецко-фашистские войска имели дело с противником, который не мог им противостоять.

Боевые действия с польскими, французскими, а особенно с югославскими и греческими войсками привели к падению в Вермахте боевой дисциплины, невниманию к элементарным требованиям к маскировке и самоокапыванию. Самоуверенность же, как следствие «побед», имеет следствием невнимательность к происходящему на поле боя.

Факты свидетельствуют, что «победы» Вермахта достигнуты отнюдь не упорством пехоты при преодолении зоны заграждении или при прорыве укрепленных позиций того ли иного противника. Эти «победы» достигнуты в основном за счет преждевременного покидания укреплений защитниками вследствие массированного (в сравнении с отдельно взятыми польской, французской, югославской или греческой армией) применения артиллерии и авиации».

Отметим, что издевательским окавычиванием слова «победы» советские военные теоретики, написавшие эту статью, массированное действие немецкой артиллерии и авиации по противнику - главный принцип победы в бою - занесли в слабость немецкой пехоты, массированный огонь по противнику - в недостаток тактики!

«Немецкая пехота редко переходит в штыковые атаки. Во многих случаях она стремится избежать действий такого рода. В случае сильного сопротивления противника немецкая пехота, как правило, избегает атаковать такие позиции. В каждом таком случае командир любого немецкого подразделения или части (взвод, рота, батальон или полк) ищет решение в маневре. Нащупывание флангов и их обход являются обычной тактикой немецких командиров.

Позиция, которая стойко защищается, подвергается артиллерийскому обстрелу, бомбардировке и, в соответствии с обстановкой, ложным танковым атакам. В это же время пехота (подразделения и части), оставив минимальные силы для сковывания противника, основными силами и средствами усиления совершают маневр, имеющий целью удар во фланг противника».

Отметим описанную сложность работы немецкого офицера. Вместо того, чтобы с криком «За Рейх, за фюрера!» послать солдат в штыковую атаку, офицеру надо изучить местность и разведданные, самому уметь поменять и направление атаки, и боевое построение вверенных ему войск в случае, если противник оказывает более сильное сопротивление, чем предполагалось. Немецкому офицеру нужно организовать связь со всеми родами войск, знать, как и когда их нужно применить, уметь выдать целеуказание для артиллерии и авиации, уметь маневрировать своими подразделениями на поле боя.

«Опыт показывает, что такая немецкая тактика будет применяться и в будущем.

При тщательном наблюдении за полем боя такой маневр будет обнаружен и использован против немцев.

Если мы прочитаем вводную статью ПУ-36, то увидим, что она говорит: обходящий или окружающий противник сам подвергается опасности быть окруженным. Поэтому нужно стремиться противопоставить маневру противника свой контрманевр. Оставив на фронте взвода, роты или батальона такое количество огневых средств, которое минимально необходимо, главные силы атакуют во фланг обходящего противника.

Это действенный метод в борьбе с таким противником, как немецко-фашистские войска», - советский теоретик не упустил случай сказать умную банальность, особенно дико смотрящуюся на фоне трагедии Красной Армии в начале войны.

«Особенно следует упомянуть быстрый маневр в наступлении моторизованной артиллерии, как отдельных орудий, так и целых батарей. Бой, который ведут немцы, отличается грохотом, создаваемым огнем артиллерии, пулеметов, воем самолетов. Огненные струи огнеметов, клубы черного дыма создают впечатление все сметающей на своем пути атаки.

Несомненно, все это направлено на подрыв боевого духа противника. Мораль, воля к сопротивлению должны быть подавлены. Трусы и паникеры морально раздавлены.

Эта видимость явного превосходства создается, в первую очередь, огнем артиллерии (противотанковые пушки и зенитки), а также танками».

Почему «видимость»? Когда на тебя летят снаряды всех видов оружия, имевшегося у немцев, когда на тебя едут танки, которым ты не можешь своим оружием нанести никакого ущерба, это что - «видимость»?

«При занятии пехотой исходных позиций моторизованная артиллерия ведет огонь из орудий всех калибров по всем объектам на переднем крае. Поддержка пехоты осуществляется совместно с танками, зачастую огнем прямой наводкой, без организации надежной связи и корректировки, которая организуется только в случае расширения масштабов боя.

Путем массированного применения орудий всех калибров, включая 150-мм пушки, немцы стремятся уверить противника в численном превосходстве наступающих сил и подошедшей артиллерии.

Столь быстрое сосредоточение артиллерии, характерное для встречных сражений, немцы стараются использовать при наступлении в каждом случае.

Другой особенностью наступательных боев является применение короткой артиллерийской подготовки, в период которой пехота стремится сблизиться с противником. В ходе войны с Польшей, Францией, Югославией и Грецией такой метод повсеместно использовался при атаке полевых укрепленных позиций, а в исключительных случаях при наступлении на долговременные укрепленные рубежи.

В качестве примера приведем типовую атаку немецкой роты.

Стрелковая рота занимает исходные позиции от 800 до 900 метров, в зависимости от условий местности, после чего получает направление атаки (иногда - полосу наступления). Обычный боевой порядок - два взвода в первой линии, один взвод в резерве. В таком боевом порядке рота, сочетая огонь и маневр, двигается со скоростью 600-800 метров в час в район сосредоточения».

Итак, немецкая пехота выдвигалась к рубежу (с которого советская пехота обычно поднимается в штыковую атаку), маневрируя от укрытия к укрытию, и уже на этой дистанции ведя по противнику огонь из собственного тяжелого оружия. Но поскольку собственный огонь немцев должен был быть точным, то требовалось и время на обнаружение цели, установки оружия (пулемета, миномета, пехотных или противотанковых орудий), пристрелки и уничтожения целей. В результате, как видите, выдвижение к рубежу собственно атаки шло со скоростью всего 600-800 метров в час (пехота в походной колонне ходит с темпом 110 шагов в минуту, то есть около 5 километров в час). Немцы, как видите, не спешили получить от обороняющегося противника пулю, они сначала делали все, чтобы его самого уничтожить издалека.

«С началом атаки (батальона, полка) артиллерия в течение 15 минут обстреливает передний край противника». Заметим, не час, как в погектарных расчетах советских генералов, а всего 15 минут.

«Рота, как правило, усиливается пулеметным взводом, а также взводом пехотных орудий (минометов). Последние применяются от начала атаки до штурма, при необходимости меняя позиции. Здесь речь не идет о прорыве долговременных укреплений, так как немцы в этих случаях создают штурмовые группы, состоящие из инженерных, пехотных и артиллерийских подразделений. Артиллерийская подготовка в данном случае проводится по особому плану. После 15минутной артиллерийской подготовки огонь переносится на фланги прорыва и на тыловые объекты. Одновременно передний край бомбардируется авиацией и подвергается обстрелу пехотными орудиями и минометами».

От обороняющегося противника, по идее, уже не должно ничего остаться. И только после этого пехота начинает то, что у немцев называется штурмом.

«Атака продолжается перекатами по 15-20 метров». То есть и тут немцы не бежали на окопы врага, выставив вперед штыки, а передвигались в направлении противника от укрытия к укрытию, вернее, от одной позиции для ведения огня к следующей. И с этих позиций винтовками и ручными пулеметами непрерывно вели по противнику прицельный огонь, не давая тому высунуться из окопа для стрельбы по наступающим. И приближались так к позициям противника до тех пор, пока дистанция не сокращалась до броска ручной гранаты, которыми и добивали противника в его укрытии, если противник не сдавался.

«Если исходные позиции достигнуты, то рота открывает огонь по переднему краю противника из всех наличных огневых средств. В этот момент, как правило, применяются огнеметы и ручные гранаты. Орудия ПТО получают особые задачи, а именно: обстрел смотровых щелей и амбразур укреплений, а также выявленных огневых позиций. Задача орудий сопровождения и штурмовых орудий - подавить пулеметные гнезда и минометы».

Вот чем была атака по-немецки.

«Прежде чем рота перейдет в атаку, для обороняющихся наступает решающий момент. К этому моменту нужно тщательно готовиться, нужно обрушить на противника всю мощь огневой системы. Маневр огневыми средствами, использование кочующих орудий и кинжальных пулеметов (таких пулеметов, которые неожиданно открывают огонь в упор), могут переломить ситуацию в пользу обороняющихся.

Опыт показывает, что немецкая пехота под огнем пулеметов и минометов залегает и ждет поддержки артиллерии сопровождения. Этот благоприятный момент нужно использовать. После массированного применения огнеметов, минометов и ручных гранат следует перейти в неожиданную штыковую атаку во фланг атакующему противнику силами отделения, взвода или роты, атакуя отдельные группы противника, особенно в момент, когда артиллерия не обстреливает передний край. Это позволит уменьшить собственные потери.

Часто случается, что короткая штыковая атака, проведенная решительно, перерастает во всеобщее контрнаступление».

Пока немцы находятся на открытом пространстве, приближаясь к обороняющимся подразделениям противника, они очень уязвимы для огня всех видов артиллерии. Общий разговор о моще «системы огня» есть, но когда доходит до уточнения, что же это за «система огня», то уточняется, что это огонь кочующих (отдельных и постоянно меняющих позиции) орудий и неизвестно как выдвинутых в упор к приближающимся немцам пулеметов. Нет требований разработать систему заградительного и сосредоточенного огня артиллерии, нет даже требований просто обработать артиллерией гектары. Где совет вызвать по атакующим и находящимся на открытом пространстве немцам огонь полковой, дивизионной и корпусной артиллерии? Ведь она была! Но нет, как видите, такой совет для советских генералов был запредельным по своей военной сложности, и любимая штыковая атака, хотя бы отделением, - вот их ответ! Не огонь, а штык - вот главное, что отразит немецкую атаку!

Немецкий генерал Э. Миддельдорф в написанной им после войны книге «Русская кампания: тактика и вооружение» приводит сравнение советской и немецкой пехоты:

«Не подлежит сомнению, что из двух крупнейших сухопутных держав периода минувшей войны - России и Германии - немецкая сухопутная армия, как в начале, так и в конце войны располагала наиболее боеспособной пехотой. Однако по ряду важных вопросов боевой подготовки и вооружения русская пехота, особенно на начальном этапе войны, превосходила немецкую. В частности, русские превосходили немцев в искусстве ведения ночного боя, боя в лесистой и болотистой местности и боя зимой, в подготовке снайперов и в инженерном оборудовании позиций, а также в оснащении пехоты автоматами и минометами. Однако немцы превосходили русских в организации наступления и взаимодействия между родами войск, в подготовке младшего командного состава и в оснащении пехоты пулеметами. В ходе войны противники учились друг у друга и сумели в некоторой степени устранить имевшиеся недостатки».

Заметим, что, по мнению этого генерала той войны, наша пехота была сильна там, где могла укрыться от немецкого огня. Даже похвалив оснащение нашей пехоты автоматами и минометами, он не похвалил за то, что наша пехота пользовалась этим преимуществом. И ни единым похвальным словом не отозвался о нашей штыковой атаке как нашем преимуществе.

И раз уж Миддельдорф упомянул о снайперах, то еще немного отвлекусь на преимущества меткого огня и немецкой тактики.