, Россия Россия

Либеральная миссия - российский некоммерческий научный фонд . Основан в 2000 году на базе Экономического клуба, который служил площадкой для постоянного общения сторонников рыночных реформ. Президент фонда - экономист Евгений Ясин .

Своими задачами называет продвижение в России универсальных ценностей: свободной рыночной экономики , свободы слова , индивидуальных свобод , которые составляют основы существования гражданского общества и правового государства .

Деятельность

В фонде проводятся исследования, открытые семинары и дискуссии по экономическим, политическим, социальным, культурным и общественным проблемам.

Издательская программа

На основе стенограмм обсуждений и докладов готовятся издания Библиотеки Фонда «Либеральная миссия», которые бесплатно распространяются через библиотеки и на различных мероприятиях .

Премия «Либмиссия»

В феврале 2016 года фонд учредил ежегодную публицистическую премию «Либмиссия» за лучшую книгу (премия «Аналитика») и за крупный цикл опубликованных статей (премия «Публицистика») . Критерии оценки конкурсных работ - научно-просветительская составляющая и либеральная направленность. Лауреатами премии могут стать учёные, популяризаторы, публицисты, которые своими трудами вносят вклад в аналитические исследования и просвещение россиян, систематически проясняют текущую ситуацию в России и мире. Актуальность премии организаторы описывают тем, что «стране ничего не объясняют, ей вливают» .

«Либмиссия» пришла на смену премии «Политпросвет», которая была основана фондом «Либеральная миссия» в 2011 году для поощрения авторов, публицистически ярко формулирующих позицию по актуальным вопросам общественной и политической жизни . Лауреатами премии в 2015 году стали Владислав Иноземцев за серию статей на сайтах Slon.ru , Mk.ru , Rbcdaily.ru , Snob.ru и Михаил Ямопольский за серию статей на сайте Colta.ru .

Статус иностранного агента

В июне 2015 года суд оштрафовал «Либеральную миссию» на 300 тысяч рублей за отказ регистрироваться иностранным агентом . Представители фонда были не согласны с тем, что он занимается политикой: «Мы считаем, что Минюст не смог доказать, что наши семинары и дискуссии были направлены на формирование общественного мнения с целью изменения госполитики», - говорил тогда исполнительный директор организации Игорь Разумов.

15 сентября 2015 года Минюст исключил фонд из реестра иностранных агентов без уточнения подробностей .

Напишите отзыв о статье "Либеральная миссия"

Ссылки

Примечания

Литература

• Якунин В. И. , Сулакшин С. С. , Вилисов М. В. , Соколов Д. В. . - М .: Научный эксперт, 2009. - 248 с. - ISBN 978-5-91290-075-4 .

Отрывок, характеризующий Либеральная миссия

– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d"infanterie Mariecher resolument l"une contre l"autre sans qu"aucune des deux ceda avant d"etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l"intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.

Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу, я вас прошу, – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.

В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Политика)

С подачи bb_mos наткнулась на любопытный материал:

7 июня состоялась общероссийская конференция «Какая федерация нам нужна?», организованная фондом «Либеральная миссия» совместно с Высшей школой экономики.
Вел конференцию вице-президент «Либеральной миссии» Игорь Клямкин (вице-президент фонда «Либеральная миссия»). Приветствие зачитывал Евгений Ясин (президент фонда «Либеральная миссия»).

Представляем выдержки из выступлений.
http://www.liberal.ru/articles/6198
1. Выступления участников

Вадим Штепа (главный редактор журнала “ИNАЧЕ”, г. Петрозаводск): Прежде всего, позвольте от лица собравшихся выразить большую признательность Евгению Григорьевичу Ясину и Игорю Моисеевичу Клямкину за организацию нашей сегодняшней встречи. Такого рода конференции в нынешней России крайне редки. В ней, к сожалению, утвердился централистский принцип, когда слушать регионы не принято, а они должны лишь выслушивать инструкции центра… Сегодня, благодаря организаторам конференции, многие участники нашего сетевого Конгресса регионалистов впервые «развиртуализовались» и познакомились друг с другом, так сказать, в реальном мире. Очень хотелось бы послушать их точки зрения – какие перспективы развития регионалистских движений им видятся сегодня? Если же интересен мой собственный ответ на вопрос о том, какая федерация нам нужна, то он таков: федерация, основанная на договорных и равноправных отношениях между регионами. И либо Россия таковой станет, либо нынешнее нагнетание централизма приведет к очередному и на этот раз, видимо, уже окончательному распаду империи.

Даниил Коцюбинский (старший преподаватель факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского университета):
Тема конференции – «какая федерация нам нужна?». Поэтому сразу начну с ответа на этот вопрос: никакая. Не потому что мне «так хочется», а потому что это вытекает из самой логики развертывания политической свободы в недрах империй. Империи в федерации не преобразуются, империи могут только распадаться. Как только политическая свобода вступает в права на территории той или иной империи, насильственно созданной из разных согнанных воедино регионов, земель, народов, конфессий, имперская махина начинает распадаться. Кто из регионов поживее, те убегают, кто поапатичнее – те расползаются. Мы помним, что с распадом Советского Союза убежали сначала наиболее активные, за ними потянулись менее активные. Затем на протяжении 90-х годов продолжалось расползание уже Российской Федерации, которая являлась ничем иным, как остаточным явлением большой Российской империи под названием Советский Союз, существовавшей в ХХ веке.
Так что здесь, на мой взгляд, даже спорить не о чем: приходит политическая свобода, и у империи включается обратный отсчет времени. И потому, с учетом этой неизбежности, федерация представляется не самым эффективным способом мягкой, неконфликтной дезинтеграции. Полезнее было бы, наверное, преобразоваться на время этого разукрупнительного периода в конфедерацию и сверху донизу организоваться по принципу парламентской республики. Полагаю, что такая политическая реформа была бы российским регионам полезна. С моей точки зрения, конфедеративно-парламентарная политическая модель могла бы обеспечить наиболее естественный, бесконфликтный и мирный процесс дезинтеграции имперского образования, которым до сих пор является Россия.
Первое, что я хочу в этой связи сказать: Петербург – не Россия. Как, впрочем, не Россия и многие другие регионы. Может быть, Россия в узком смысле – это Московия, т.е. Москва плюс те территории, которые исторически идентифицируют себя с Москвой. Условно говоря, те, которые в 70-е годы прошлого века ездили в Москву за колбасой; тогда, если помните, было даже такое понятие - «колбасные электрички». Кто ездил за колбасой в Москву, вот тот и может, наверное, считать себя аутентичным россиянином. Все остальные территории – это придавленные Московией в тот или иной исторический отрезок времени земли и страны, которые просто ждут своего часа, когда они, наконец, сбросят этот имперский экзоскелет, который их сковывает на протяжении столетий, и снова станут процветающими самостоятельными, самодостаточными странами регионального масштаба. Почему Петербург – не Россия? Потому что Петербург – это не город, построенный Петром I. Это регион, который существовал и развивался многие сотни лет до прихода туда московских правителей (которые стали после этого петербургскими императорами) и будет существовать после того, как Российская Федерация дезинтегрируется. То есть после того, как она последует по тому пути, по которому двинулся Советский Союз в эпоху перестройки.
Да, конечно, если мы возьмем историю Невского края, то вынуждены будем признать, что российский этап этой истории, бесспорно, самый яркий. Потому что строительство собственно Петербурга, перенесение столицы огромной евразийской державы на берега Невы привело к тому, что наш город смог стать всемирно значимым. Но это отнюдь не значит, что весь его смысл исчерпывается именно этим 200-летним блистательным отрезком! Столица потом из Петербурга уехала, и город стал прозябать, превратившись в «великий город с областной судьбой». Петербургу, наверное, кажется, что он вместе с Москвой повелевает этой великой страной. Но как только наступит этап нового имперского полураспада, Петербург тут же активизирует европейскую половину своего сознания, как это случилось во времена перестройки. И в этой дезинтегрировавшейся России, когда, допустим, отвалится Кавказ, потом Поволжье, потом Сибирь вспомнит о том, что она должна сама распоряжаться нефтью, - в этой уменьшившейся России Петербург под Москвой не задержится ни на секунду!
Разумеется, в этом случае он будет себя мыслить как полноценный балтийский регион, как звено в кольце балтийских стран большого еврорегиона, который начинается Норвегией и заканчивается Данией. Это кольцо проходит через Петербург, который сегодня искусственно вырван из данного контекста. Хотя и стремится всеми силами это отчуждение преодолеть.
Уже сейчас для петербуржцев поездка в Хельсинки - несмотря на границу и таможню, где надо часами стоять в очереди, - естественный и очень популярный маршрут. Петербуржцы ездят в Финляндию на выходные «просто так», а в Москву, в основном, тогда, когда есть какая-то служебная необходимость. Москва – это, по сути, дальнее зарубежье для Петербурга, а Хельсинки – ближнее. Я уже не говорю про Владивосток, который Ленин предлагал считать «нашенским». Для Петербурга это просто другой свет.
Петербург – город балтийский, североевропейский, а не московско-российский. И таковым он себя будет все более и более ощущать в будущем. Уже сегодня он все с большим интересом присматривается к своим историческим корням допетровского времени. Нам просто нужно дождаться того часа, когда империя снова продемонстрирует свою несостоятельность, как это произошло во времена Горбачева. И я думаю, что этот момент близок.

Олег Саввин (гражданский активист, исследователь истории и природы Восточной Пруссии, г. Калининград): В своем выступлении я сосредоточусь на специфике именно своего региона, так называемой Калининградской области.
Почему «так называемой»? Потому что в топонимике заключена самая дешевая пропаганда. Я, например, если рассказываю иностранцам про наш город, употребляю название Кёнигсберг, ибо «Калининград» - это для них непонятно, они думают, что это какой-то провинциальный российский городок. А когда им начинаешь объяснять, «в честь» кого назван наш город, они чуть ли не в шоке. Наши соседи в Польше и странах Балтии говорят, что к нам просто незачем ехать: «Что мы там увидим? Истукан Ленину, истукан Калинину, будем ходить по Улице чекистов, Ленинскому проспекту. Это все очень неприятно, и нам не хочется к вам ехать».
А ведь власти наши делают все, чтобы у нас не утвердилась никакая региональная идентичность. Между тем, нам даже не надо придумывать региональные бренды, у нас есть колоссальный исторический пласт – история Восточной Пруссии. Восточная Пруссия была в свое время для Германии житницей.
Алексей Конкка (научный сотрудник сектора этнологии Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, г. Петрозаводск): Даниил Коцюбинский говорил о поездках питерцев в скандинавские страны. А в нашей республике есть целые города, которые пасутся в Финляндии. Люди даже не ездят в Петрозаводск, они едут сразу, куда следует: не только в Финляндию, но и в Норвегию, Швецию. И едут они туда не за колбасой, а чтобы, так сказать, душевно отдохнуть. Посмотреть, как другие люди живут, какие у них там порядки. Сформировалась устойчивая массовая потребность в том, чтобы постоянно наблюдать эту другую жизнь. А потом они приезжают в наш «Петромагазинск», как теперь его называют, потому что понастроили несметное количество каких-то магазинов, а архитектуру уничтожили. Можете представить себе, что они при этом думают и чувствуют.

Светлана Гаврилина (журналист, г. Санкт-Петербург): Помню, в забитой Новгородской области зашли мы в местный музейчик, жалуемся на плохие дороги. Там стоит молодая девушка и говорит: «Да, в России всегда были плохие дороги, и всегда так будет». Я не соглашаюсь, ведь в вечевом Новгороде были по тем временам хорошие дороги. Тут девушка распрямляет плечи и говорит: «Были мы свободными и независимыми, а нас завоевали!» И в этот момент совершенно другие стали глаза у человека. Есть определенное настроение, есть недовольство, а когда и как все это проявится, сказать трудно.
В рецензии на одно произведение я писала о том, что все сегодня переживают, что будет с Родиной и с нами. Спрашивают: а как же традиции, Достоевский, Толстой, балалайка? Представьте себе такой образ: корабль, который движется по волнам, капитан совсем сошёл с ума, команда спилась, начинают друг в друга стрелять, провиант съели мыши, в моторной части что-то стучит. Что делать? Менять команду и пытаться захватить штурвал? Усилить перестрелку или помирать вместе? Нормальный инстинкт каждого человека - сесть в шлюпку, пригласить в нее кого-то еще и помолиться за тех, кто остался.

Артём Лоскутов (художник, автор фильма “Нефть в обмен на ничего”, г. Новосибирск):
Наш регион самостоятельный, по степени самостоятельности мы другие регионы опережаем. Поэтому в 2010 году, когда была перепись населения, в Сибири была такая идея, что в вопросе о национальности будем все отвечать: «Сибиряк»! Между тем, люди, позитивно воспринявшие эту инициативу, ни о чем таком не думают, они просто хотят иметь такие обложки на своих паспортах. Потому что когда мы выезжаем за рубеж, а нас спрашивают, откуда мы, никому не хочется говорить, что мы из России ввиду негативного отношения к сложившемуся в ней политическому режиму. А называть себя сибиряками – это всех устраивает, кроме властей.

Марина Митренина (редактор GlobalSib. com, г. Томск):
Известно, что у нас добывают нефть и газ. В 2012 году в Томской области собрали 130 млрд. рублей налогов, при этом в федеральный бюджет было направлено 92 миллиарда. Таким образом, в регионе осталось менее 30% налоговых поступлений. Причины такого распределения - большое количество федеральных налогов, которые перечисляются в федеральный бюджет: 60 миллиардов - налог на добычу полезных ископаемых, 30 миллиардов – НДС.
Томской области нужны деньги на развитие инфраструктуры – я имею в виду дороги, железные дороги, связь и электроэнергию. Налогов, собираемых в области, для этого было бы вполне достаточно. Поскольку же более 70% денег забирает Москва, между ней и Томской областью создаётся одностороннее напряжение. Транш из федерального бюджета составляет порядка 15 млрд. рублей в год. При таком законодательстве развитие инфраструктуры области почти полностью зависит от крупных компаний, работающих на её территории, которые особо не спешат вкладываться в регион…Отсюда – растущее недовольство этой властью не только в маргинальной оппозиционной среде, но и среди представителей бизнеса, социально активных граждан, однако это недовольство пассивное… Могу лишь сказать, что Томск не настроен спасать государство и государственность. Он будет адаптироваться к изменяющейся ситуации за счёт своих ресурсов, которые у него, несомненно, есть. Если не будет государственных заказов, то Томск будет работать на западные и китайские заказы.

Виктор Николаев (ответственный редактор отдела экономики газеты «Санкт-Петербургские ведомости»):
«Россия теряет свою целостность не потому, что злые сепаратисты стремятся ее развалить, а из-за стоимости авиа- и железнодорожных билетов»
Свое выступление я постараюсь построить с упором на вопрос, который очень часто задают в дискуссиях, в том числе в интернете: «Чем вы будете жить, когда Москва перестанет вас кормить?» При этом намеренно не буду много говорить о тех природных ресурсах, которыми обладают Петербург и Ленинградская область. Это и сланцы (мы можем добывать сланцевый газ, и ещё в советское время у нас добывали сланцевое масло - искусственную нефть), да и лес у нас тоже есть.
Судостроение и энергомашиностроение - наши традиционные отрасли. Энергомашиностроение – это, прежде всего, концерн "Силовые машины", объединивший Ленинградский металлический завод, "Электросилу", Завод турбинных лопаток и ещё ряд производств. В принципе, это энергетика всей страны, ближнего и дальнего зарубежья.
Судостроение наше сегодня - не в самой лучшей ситуации, там в очередной раз меняется руководство.
Возникли и новые для нас отрасли, которые уже успели стать традиционными за последние годы. В первую очередь, это автокластер и пивоварение. Петербуржцы, кстати, предпочитают покупать автомобили питерского производства. Что касается пищевой промышленности, то в советские годы в нашем регионе она не была так развита, как сейчас. И именно пивоварение даёт сейчас Петербургу одно из самых крупных налоговых поступлений - и бюджету Санкт-Петербурга, и федеральному бюджету. Это тоже новая отрасль для нас, завод "Балтика" открылся в конце 80-х - начале 90-х годов. Этот мощный концерн, конечно, задавил мелкие пивоваренные заводы, что само по себе не очень хорошо. Но и автокластер, и пивоварение, и прочая пищевая промышленность продемонстрировали, что мы в состоянии делать что-то новое. Даже то, о чём мы и не знаем сегодня. К примеру, завтра-послезавтра нужно будет строить маленькие космические корабли для семейных полётов на Луну. И, может быть, мы очень быстро сможем создать такое производство, привлекая возможности международной кооперации.
Если говорить об альтернативной энергетике, в которую в Российской Федерации входят ГЭС, то у нас есть и ГЭС. А я бы туда ещё отнёс и Сосновоборскую АЭС, потому что относительно газового лобби, которые по всей стране продавливают тепловые электростанции, атомную энергетику также можно считать альтернативной. Естественно, у нас есть постоянно дующие ветры, и мы можем получать энергию и из ветра. Пожалуй, не можем от солнца - у нас всего 80 солнечных дней в году.
К «нереальному» сектору (я решил ввести этот термин) можно отнести, прежде всего, туризм, который развивается у нас очень мощно. Сейчас открылись паромное сообщение с Хельсинки и маршрут Хельсинки - Стокгольм - Таллинн - Санкт-Петербург. Причем в прошлом и в этом году данный маршрут стал востребованным и в других регионах Российской Федерации. Да, большая часть пассажиров сегодня - петербуржцы и финны. Но много, повторяю, туристов и из России. Они едут в Петербург, смотрят мосты, Эрмитаж и другие музеи, а «внутрь» этого тура входит и круиз с заходом в другие порты Балтики - с возвращением в Петербург. И там уже - "Хованщина" в Мариинском театре и самолёт на родину.
Пока режим посещения других стран не безвизовый, безвизовый он пока только в одну сторону - для иностранцев. Сейчас идут переговоры, которые, к большому сожалению, приходится вести через Москву и Брюссель, и даже финны не могут на это никак повлиять. Напрямую мы бы друг с другом договорились гораздо быстрее, так как это взаимовыгодно.
Говоря о нереальном секторе, вспоминаю, что еще Анатолий Собчак хотел сделать наш город международным банковским центром. К сожалению, он до сих пор таковым не стал, хотя в этой части у нас есть большой потенциал. Практика прошлого кризиса показала, что именно региональные питерские банки вышли из него с минимальными потерями.
Ну и, наконец, сейчас все хотят торговать на бирже. Продвигают Гонконгскую биржу, а поляки - Варшавскую биржу. Почему бы нам не продвигать биржу Санкт-Петербурга - тем более, что на ней можно торговать и через интернет? Такая мечта тоже есть, а насколько она осуществима - зависит от нас.

Анатолий Беднов (обозреватель ГАУ «Издательский дом», г. Архангельск):
Я представляю Архангельскую область, центр исторического Поморья - региона, где на протяжении уже 20 лет усилиями энтузиастов (краеведов, журналистов, деятелей культуры) продвигается идея поморской идентичности. Поморы - часть русского народа, субэтническая группа, имеющая более глубокие корни. Если углубляться во тьму тысячелетий, то первые мореходы появились в наших краях около 11 тысяч лет назад. Это были «люди Гольфстрима», приплывшие на лодочках и заселившие часть Кольского полуострова, позже продвинувшиеся на юг. Часть их смешалась с более поздними пришельцами в ходе финской и славянской колонизации. В итоге образ жизни на протяжении веков и тысячелетий оставался примерно одним и тем же - мореплавание, рыболовство, охота на морского зверя, которую недавно запретили - в том числе, охоту на взрослых животных. Всего по России поморов насчитали 6,5 тысяч человек, большая часть их - в Архангельской области… Перепись населения 2010 показала, что таковых уже в два раза меньше - чуть более 3 тысяч. Сыграла свою роль пропаганда о том, что идея об идентичности поморов раскалывает Россию. Приводился тезис из программы национально-культурного центра "Поморское возрождение", зарегистрированного ещё в 1992 году, что его главная цель - содействие созданию Поморской земли или Поморской республики в составе РФ. Правда, концовку этой фразы («в составе РФ») часто вычёркивают, оставляют только первую часть, а потом говорят о том, что есть поморский сепаратизм, желание присоединиться к Норвегии. Сегодня бренд Поморья усиленно пытаются вытеснить брендом «Русский Север". Но русский Север - понятие широчайшее, туда можно и Вологду включить, а поморы - это субэтнос, проживающий по берегам северных морей и впадающих в них рек. Как у нас шутят, Поморье - это хороший бальзам, а русский Север - это такой лосьон, выпускавшийся «покойным» гидролизным заводом, который пили бомжи и травились; он-то и назывался «Русский Север».

2. Дискуссия
Даниил Коцюбинский: Чем ближе к Европе тот или иной регион - независимо от того, каковы ресурсы этого региона, какова его предрасположенность к сепаратистской постановке вопроса, - тем более политизированным оказывается выступление его представителя, тем более оно смелое и решительнее. Теперь отвечу на вопрос о том, какие ресурсы у каких регионов есть, позволяющие этим регионам претендовать на суверенитет, на независимость. Надо сказать, что сам по себе этот вопрос не очень либеральный. С точки зрения экономического либерализма, работает аксиома: дайте собственнику бесплодную скалу, и он превратит её в цветущий сад. Так сказал Адам Смит, я с ним согласен. В Японии нет никаких ресурсов, кроме японцев, это единственный их ресурс. Да, они пытаются получить Южно-Курильские острова, чтобы иметь хотя бы возможность добывать крабов. Но это не отменяет того факта, что в Японии, по большому счету, нет ничего, кроме трудолюбивого и креативного населения. Любой российский регион может при желании позволить себе так же отнестись к самому себе. Если есть люди, если они свободны, у них есть возможность реализовать свой гражданский и творческий потенциал. И потому разговор о ресурсах я бы оставил в стороне, как не вполне современный.
Когда империя рухнет, произойдёт ровно то, что произошло с Советским Союзом, сработает «принцип домино». Тогда застрельщиками процесса развала империи были прибалты. Причём среди них только одна страна провозгласила политическую независимость: в 1990 году Литва объявила о суверенитете. Эстония и Латвия вели речь лишь о суверенитете экономическом. Но как только Литва сказала, что хочет отсоединиться, прибалты сгруппировались, а другие – республики Закавказья, отчасти Украина - стали смотреть на них, как на образец для подражания. А потом грянули Беловежские соглашения, и Средняя Азия в один прекрасной день тоже проснулась независимой, чему очень удивилась. Сработал именно «принцип домино». И сегодня в России есть вполне конкретный и понятный субъект, стремящийся к инициации процесса деимпериализации. Его имя - Кавказ.
Да, там ситуация на какое-то время задавлена. Но война продолжается ежедневно. Ежедневно с обеих сторон гибнут люди. И это касается не только Чечни, но и Дагестана, Ингушетии, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии.
Как только в центре произойдет ослабление власти, дракон перестанет быть страшным, Кавказ выйдет из повиновения, и дальше вновь сработает «принцип домино». Татарстан имеет наготове более продуманные и развитые проекты, чем Петербург и Карелия. Вслед за Татарстаном внутренне готовы к тому, чтобы при благоприятных условиях перевести разговор в плоскость сепаратизма, будут Башкортостан, Якутия, Бурятия, которую сильно обидели по национально-территориальному вопросу, Тыва... А за ними - все по тому же «принципу домино» - Сибирь с идеологией областничества (Потаниным-Ядринцевым-Щаповым), Урал, который на Сибирь посматривает. И только потом уже Петербург. Петербург не будет первым в этом процессе. Однако ясно, что чем более подготовлены будут к этому моменту русскоязычные регионы, тем полезнее для них будет их последующее развитие.

Виктор Николаев:
Идеология регионализма и направлена на то, чтобы было хорошо человеку, личности. Для этого нужно объединение людей в рамках какого-то домовладения, потом идет местное самоуправление, потом – более высокий уровень местного самоуправления, а далее - регион, ассоциация регионов, федерация.
Принцип субсидиарности, напомню, заключается в том, что все проблемы, которые могут быть решены на нижнем уровне, должны там и решаться. И ресурс на решение этих проблем должен оставаться на этом уровне. Дорожку между двумя домами в одном микрорайоне может заасфальтировать ТСЖ. Оно должно этими деньгами обладать и не отдавать их в муниципальный бюджет. Поставить бензоколонку – вопрос муниципалитета. Ведь ТСЖ не одно, домов много, много и владельцев автомобилей. Так полномочия и деньги передаются снизу вверх. Я говорю об идеале, и мне, конечно, скажут, что «такое не дадут». Ведь вдруг регионы решат, что им не нужны атомные подводные лодки, чтобы воевать с Госдепом? И вообще вдруг окажется, что федеральному центру ни дадут ничего? Может ведь быть и такое…
Часто приходится слышать: «Вы, сепаратисты, хотите отделить свой регион от России, а вы не боитесь, что кто-то отделится от вашего региона? Не боитесь, что Васильевский остров отделится от Петербурга?» Но если речь идёт о регионализме, о принципе субсидиарности, а Васильевский остров, как известно, может самоуправляться даже в большей степени, чем другие районы Санкт-Петербурга, то это же просто замечательно! Если он сам, за свои деньги будет решать свои проблемы, то у нормальной городской власти это может вызвать только радость. А если они захотят при этом придумать себе свой флаг и гимн, так и это замечательно! Почему не может быть своего флага у района, микрорайона, одного частного дома? Что в этом плохого? И разве это сепаратизм? Я специально упрощаю проблему, чтобы не ломать копья вокруг ветряных мельниц…Я разговаривал со многими предпринимателями и в Петербурге, и в городах Ленинградской области. Большинство, повторяю, всё понимает и симпатизирует идеям регионализма - просто потому, что не хотят всё решать через Москву. Вот рядом Финляндия и Эстония, люди переносят свои производства под Нарву в новые технопарки, потому что там не придут «силовики» отжимать бизнес. Все видят, как это сделано там, и понимают, как надо сделать здесь, чтобы им было хорошо. А то, что они не называют себя «регионалистами», или «сепаратистами», или «либералами», - тут уж извините.

Даниил Коцюбинский:Чего не хватило в эпоху перестройки, я вкратце сказал: не хватило программы деимпериализации. И империя рухнула, а продуманной программы деимпериализации под рукой не оказалось. Почему не смогли? Потому что боялись называть вещи своими именами и пользовались эвфемизмами. Вместо «либеральная демократия» говорили «социализм с человеческим лицом» или не говорили ничего, вместо «империя» говорили «командно-административная система». Что сейчас надо делать, чтобы в очередной раз не упустить свой шанс? Надо активно продумывать проект пост-России. На что можно надеяться? Почему этот шанс будет снова предоставлен? Почему новая политическая революция неизбежна? Каждые 21-23 года созревает новое поколение «застоявшейся» молодёжи, выросшей в условиях политически-импотентно брюзжащих отцов, насмотревшейся на отцов–неудачников. И вот эта молодежь хочет чего-то новенького. Я это вижу по своим студентам. Они хотят перемен.
Но почему молодежь пока себя никак не проявляет? Чего не хватает для молодежного бунта? Поколению молодых не хватает 40-55-летних вождей, которые предложили бы им программу, какой-то интересный и обаятельный новый проект. В ближайшие 3-4 года потенциал молодежного бунта в стране будет сохраняться. Вопрос в том, сможет ли интеллектуальная элита использовать эту ситуацию для того, чтобы в момент политического обвала перейти от имперской парадигмы к пост-имперской? Маразматический евразийский гнойник, в который превращается власть в идеологическом смысле, думаю, будет прорван в ближайшее время. Такая масса и такая плотность абсурда, раздражающего всех, не могут сохраняться долго.
У нас в Петербурге, например, известный депутат-гееборец Милонов предложил недавно запретить фастфуды. Если властный психоз будет развиваться такими темпами, то в какой-то момент высшее начальство попытается ввести сухой закон. Но как только его введут, в стране начнётся революция. И потому я жду сухого закона с нетерпением! Думаю, можно даже денег заслать какому-нибудь особо патриотическому депутату, чтобы он инициировал введение такого закона. В XX веке дважды в России вводили сухой закон, и дважды случалась революция. Но даже если до сухого закона у них руки не дойдут, ясно, что они уже сегодня пытаются влезть в печёнки простым людям. И вот когда они надоедят им до такой степени, что люди в количестве миллиона решат выйти на свежий воздух, чтобы протестно прогуляться по городу, - тогда всё и закончится. Быстро и бескровно.
А вот что будет дальше, всецело будет зависеть от того, что накреативят интеллектуалы - в том числе, здесь присутствующие.

Светлана Гаврилина:
Полностью согласна с Коцюбинским по поводу молодёжи. Это совсем другие люди: в свои годы они экономически и социально более самостоятельны, чем были в их годы мы…В прошлом году у меня был личный опыт общения с разными людьми. Я журналист, но из-за сложной личной экономической ситуации мне приходилось заниматься частным извозом. Вы знаете, что людям часто хочется поговорить с извозчиком. Кто были мои пассажиры? Чаще всего это были мужики около 40 лет, совсем даже не маргиналы (те тачку не ловят). Директор строительной фирмы, квалифицированный рабочий с завода, короче – представители среднего слоя населения. И все они говорили о том, какой в стране кошмар, что жить в этом государстве нельзя, и еще грубее. Насчет протестов они в курсе, но сами на митинги не ходят. Почему? Отвечают: «Оружие там не дают, кто возьмётся за оружие, к тому и пойду. Не хотел брать оружие, да придётся. Без крови они власть не отдадут». Это говорят мои городские пассажиры, это говорят и в деревнях

Ирина Ясина (вице-президент фонда «Либеральная миссия»): …Именно экономика определит, будет Россия единой или будет раздроблена на некие региональные части. Сложно сейчас говорить, что лучше. Я лично уверена, что она останется единой страной. Хотя, как писал один их французских послов, работавших при дворе Екатерины II, Россия только тогда станет смотреть благосклонно на своих граждан, когда ее территория станет меньше. И это тоже правда.

Даниил Коцюбинский:
Есть такая устойчивая легенда о том, что к отделению стремятся потому, что плохо живут, как, например, тамилы на Шри Ланке или жители Северного Кавказа в России. Но Каталония и Страна Басков – два самых богатых региона Испании! Получается, что в одном случае отделяются, потому что слишком бедные, а в другом случае потому, что слишком богатые. А на самом деле отделяются, потому что хотят быть сообществом первого сорта. Это и есть главный мотив любого индепендентизма! Регион, стремящийся к сепаратизму, просто не хочет, чтобы сверху него сидели какие-то чужеродные начальники. Петербуржцу не хочется быть московитом. И никогда не захочется, как бы ни казалось это кому-то «экономически целесообразным». Да, в Петербурге зарегистрировали «Газпромнефть», да, к нам приезжает Путин и проводит всякие форумы – якобы делает нам «приятное». Но Петербург все равно не хочет быть московской провинцией!

Виктор Николаев:
Для экономики Петербурга перерегистрация в нем «Газпромнефти» принесла больше негативных моментов, чем позитивных. Дело в том, что Петербург всегда славился своим малым бизнесом. У нас больше малых предприятий, чем в любом другом регионе федерации, - и в абсолютном выражении, и в пересчёте на душу населения. Когда же к нам пришла «Газпромнефть», у городской власти пропал стимул поддерживать малый бизнес…Поэтому для нас было бы лучше, если бы они ушли из города - я имею в виду все эти, якобы федеральные, компании. Пусть они уйдут и строят свои «газоскрёбы» в другом месте. А мы будем лучше развивать малый бизнес, и у нас будет своё производство. Будем строить те же суда, которые нам по факту строить не дают.

Виктор Корб:
Почему ничего не получилось за 28 лет? И с чем связаны сегодняшние новые надежды? …Я с Коцюбинским абсолютно согласен в том, что сейчас в обществе есть достаточно мощный реформистский потенциал. Он связан с новым поколенческим циклом…Даниил Коцюбинский… предлагает нам …исполнить роль некоей интеллектуальной, идеологической элиты… предлагаю поставить эту задачу самим себе – умным и деятельным – и сказать: «Давайте мы, все те, кого уже одухотворил наш вождь и учитель Вадим Штепа, все мы, как деятели, осознающие базовую либеральную ценность, самостоятельно начнем переучреждение федерации!»…Давайте делать это, помня о том, что нам противостоит мощнейший монстр, средоточие тоталитарного, сакрализованного, централистского начал, овеществлённое на генетическом уровне. Все понимают инерционность этой противостоящей нам махины. Надо, однако, осознавать и то, что такая инерционность связана с очень сильным культурно-психологическим комплексом боязни утраты чего-то мощного, защищающего каждого человека. Та ценность порядка, о которой здесь говорили, она ведь как раз и овеществляется в иррациональном приобщении к чему-то огромному, устойчивому, дающему ощущение безопасности.
Это надо учитывать и с очень большой осторожностью использовать тезис о развале или распаде, который может вызвать массовое отторжение. А вот возможное переформатирование лозунга «Давайте переучреждать федерацию!» с позиции умных и самостоятельных деятелей – очень правильный и ценный подход. Он не обманывает, как было в 90-е годы, никого - ни нас самих, ни других людей. И именно он позволяет лично мне сохранять ту надежду, об истоках которой нас вопрошал Игорь Моисеевич.

Евгений Ясин:
Да, конечно. Не считая себя специалистом в вопросах федерализма, хотел бы обратить внимание на два момента. ..я согласен с тем, что нынешние отношения между центром и регионами нельзя считать нормальными…империя загнулась, и это необратимо. Но от имперских столетий остались мотивы и настроения, присущие, с одной стороны, национальным меньшинствам, а с другой – преобладающему этносу, нередко остро конфликтующие. И наскоком эти проблемы решить не получится, нам еще долго придется с ними разбираться… После 1991 года мы оказались в стране, где русские составляют преобладающее большинство, - более 80% населения. Для меня это признак национального государства…Проблемы национальных меньшинств, проблемы русского большинства надо обсуждать и решать трезво и ответственно. Моя позиция заключается в том, что вариант дробления страны на национально-государственные единицы – не тот, который целесообразен. Но каждый народ должен иметь все возможности развивать свою культуру. И у русских в данном отношении есть одно решающее преимущество, так как их культура является в этой стране преобладающей и господствующей.
Сужу, в том числе, и по себе. Я не русский, я еврей из Одессы и большой патриот своего города. Но я человек русской культуры. Думаю, что так может сказать о себе подавляющее число людей, живущих в России. Это то, что задано исторически. Я не отождествляю себя с Россией Паскевича или даже Суворова, который до Паскевича гнобил Польшу. Я отождествляю себя с Толстым, с Чеховым, с Пушкиным.

https://www.сайт/2015-05-26/razgrom_liberalov_chem_znamenity_fondy_dinastiya_i_liberalnaya_missiya

Разгром либералов: чем знамениты фонды «Династия» и «Либеральная миссия»

Министерство юстиции РФ приняло решение о внесении фондов «Династия» и «Либеральная миссия» в список иностранных агентов. «Факты соответствия названных организаций признакам некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента, были установлены в ходе проведения главным управлением Минюста России по Москве плановых документарных проверок», – говорится на сайте Минюста. Какие именно факты – не сообщается.

Как правило, внесение в список иностранных агентов приводит либо к значительному осложнению работы организаций, либо к их закрытию. Источник, близкий к фонду «Династия», уже заявил, что организация может прекратить работу.

Фонды «Либеральная миссия» и «Династия» – дружественные организации, у которых есть совместные проекты, а состав их руководящих органов и спонсоров частично совпадает. Оба фонда можно считать организациями либерального толка (хотя «Династия» почти не занимается политическими вопросами), важной частью инфраструктуры либеральной мысли в России.

«Либеральная миссия»

Фонд «Либеральная миссия» был создан в 2000 году. Его основателем и президентом является экономист Евгений Ясин. На сайте «Либеральной миссии» говорится, что фонд появился для «выработки либеральной идеологии и обоснования либеральной политической платформы». В своем программном заявлении фонд декларирует опору на либеральные ценности свободной рыночной экономики, свободы слова, свободного индивида как основы существования гражданского общества, правового государства.

Президент «Либеральной миссии» Евгений Ясин – один из самых авторитетных представителей либерального движения. Его фигура ассоциируется с экономистами гайдаровской волны, а также с окружением первого президента РФ (на фото – с Валентином Юмашевым)

Партнерами фонда в различных проектах являются та же «Династия», Высшая школа экономики, Клуб региональной журналистики, Институт экономики переходного периода, издательство «Новое литературное обозрение», «Левада-центр».

В руководство фонда входят социолог и политолог Игорь Клямкин, экономист и журналист Ирина Ясина, экономист Владимир Гимпельсон, экономист Евсей Гурвич, журналист Денис Драгунский, политэкономист Сергей Жаворонков, председатель Комитета Совета Федерации по промышленной политике Валентин Завадников, основатель фонда «Династия» Дмитрий Зимин, философ и политолог Алексей Кара-Мурза, юрист Екатерина Мишина, Дмитрий Орешкин, депутат Госдумы, основатель группы «Рольф» Сергей Петров, социолог Георгий Сатаров, политолог Лилия Шевцова.

Депутат Госдумы и основатель группы «Рольф» Сергей Петров поддерживает оба фонда – «Династию» и «Либеральную миссию»

Судя по сайту, основная форма работы фонда – круглые столы и семинары. Они созываются в рамках нескольких проектов. Например, цикл мероприятий «Актуальная тема» в 2015 году должен рассматривать проблемы демографической политики, аспекты общественного договора, трудности сельского хозяйства. Проект «Важнее, чем политика» рассматривает культуру как «ключ к модернизации страны». Для понимания, на каком уровне ведется дискуссия и о чем спорят участники проекта, можно прочитать стенограмму последнего заседания , где обсуждаются вопросы от «Тангейзера» до создания музея ГУЛАГа в Перми.

В рамках проекта «Сценарное прогнозирование» фонд готовит доклады о динамике политической ситуации в России. Точнее, «готовил» – последний доклад был выпущен в марте 2012 года. В докладе приводились пять возможных сценариев развития ситуации после уличных протестов в Москве – при этом в первую очередь прогнозисты предполагали, что Владимир Путин удержит власть (но никто не мог и представить, как сильно укрепится режим в ходе украинско-крымских событий).

Интеллектуальный авангард фондов – либеральные экономисты, социологи, политологи (на фото – эмигрировавший из страны Сергей Гуриев и Александр Аузан)

С 2011 года «Либеральная миссия» вместе с Зиминым также проводила конкурс «ПолитПросвет», в рамках которого вручала денежные премии публицистам и журналистам. В 2014 году лауреатами стали социолог Лев Гудков, «Lenta.Ru при Галине Тимченко», «Диссернет» и журналист Илья Азар. В 2013 году – Светлана Рейтер, телеканал «Дождь» и Валерия Новодворская. То есть в основном журналисты и проекты либерального толка.

В рамках проекта «Мечта профессора Ясина» «Либеральная миссия» также поддерживала молодых ученых – правда, последняя информация на сайте фонда датирована 2009-2010 годом, когда поддержку получили три аспиранта.

Фонд «Династия»

«Династия» – более крупный и известный фонд, при этом он значительно менее политизирован. Он позициониируется как «первый в России нового времени некоммерческий семейный фонд социальных инвестиций». Его основал Дмитрий Зимин, почетный президент «Вымпелкома». Основная цель сформулирована так: «Поиск и поддержка талантов, их идей и проектов в области естественных и общественных наук». Своими задачами «Династия» видит развитие фундаментальной науки и образования в России, создание условий для работы ученых на родине, популяризация науки и просвещение. Как сказано на сайте организации, фонд создан «для воплощения в жизнь понимания роли интеллекта и науки в обществе, веры в то, что талантливые молодые люди, которые занимаются наукой, способны изменить мир к лучшему; что поиск и поддержка талантов, их идей и проектов в области естественных и общественных наук являются важнейшими задачами в современной России и мире».

«Династия» издает лучшие произведения мирового научпопа. Например, книги знаменитого пропагандиста атеизма Ричарда Докинза

Всего у «Династии» 20 программ и проектов – от поддержки молодых физиков до демографических исследований и школы молекулярной биологии. Поддержка молодых ученых осуществляется «Династией» через стипендии, гранты, конкурсы. Например, студенты-физики старших курсов могут претендовать на получение стипендий по 5400 рублей в месяц, аспиранты – по 10800 рублей в месяц, кандидаты наук – по 19500 рублей в месяц, доктора – по 26000 рублей в месяц.

Особо «Династия» гордится научно-популярным сайтом «Элементы» , дважды получавшим «Премию Рунета». Посещаемость сайта – около 20 тысяч уникальных пользователей в сутки. Он публикует научные статьи, рассказывает о новостях из мира науки, старается прививать читателям научное мышление – в общем, это такая «Наука и жизнь» в интернете, чуть старомодное и полностью аполитичное издание.

«Династия» также издает научно-популярные книги, пожалуй это лучшее издательство такого толка в России. Оно помогло появиться на свет трудам Ричарда Докинза, Карла Сагана, Митио Каку и множества других признанных мастеров научпопа.

Продав акции «Вымпелкома», Дмитрий Зимин решил не оставлять наследства, а вложить деньги в благотворительность и просветительскую деятельность

В недавнем интервью радио «Свобода» Дмитрий Зимин заявлял, что рассматривает просветительскую деятельность как возможность спасти страну и мир от волны ненависити и злобы. «Теперь мы видим, как по земному шару бегают люди с оружием 21-го века в руках, мозги которых при этом находятся в Средневековье, – говорил он. – Приходится поражаться тому, что люди, владеющие последними достижениями современной науки и техники, информационными технологиями, не имеют ни малейшего представления о том, как устроен этот мир, не говоря уже о человеческом обществе. Я где-то читал, что даже на некоем генетическом уровне человечество подвержено отрицательному отбору: его средний IQ не увеличивается, а уменьшается, просто потому, что интеллект не так уж нужен человеку, окруженному прекрасными бытовыми удобствами, которому не надо спасаться от хищников, заботиться о пище. Плоды того, что мы называем цивилизацией, культурой, созданы ничтожной прослойкой людей, но доступны миллиардам, избавляя их от жизненных забот и тягот. И следствие этого – постепенное одичание, следы которого стали так хорошо заметны в наше время. Как еще можно объяснить эту волну ненависти, которая поднялась молниеносно, то, что родные народы воюют друг с другом и стали врагами? Именно сейчас просветительство становится важнейшей задачей. Может быть, только просвещение одурманенного народа может остановить безумие происходящего», – сказал Зимин.

В совет фонда «Династия» входят эмигрировавший из страны экономист Сергей Гуриев, финансист Рубен Варданян, предприниматели Александр Изосимов, Сергей Петров, президент Политехнического музея Борис Салтыков, экономист Евгений Ясин. Основатель «Рольфа» Сергей Петров, поддерживающий и «Либеральную миссию», возглавляет совет фонда.

«Династия» выплачивает стипендии, премии и гранты студентам, аспирантам, молодым учителям

Согласно отчету за 2012 год , бюджет фонда составил 310 млн рублей, из которых 126 млн были потрачены на науку и образование, 48 млн на популяризацию науки, 20 млн – на административные расходы. В том числе 12 миллионов фонд потратил на поддержку той же «Либеральной миссии», 6,5 млн на премию «Просветитель». 8,5 млн потрачено на поддержку проекта «Московское время» (фотографии старой Москвы).

Данных об источников финансирования фонда в отчете нет. В интернете можно найти сообщения о том, что Зимин тратит на финансирование «Династии» личные деньги – около $10 млн в год. Издание Private Banking&Wealth Management так объясняло финансирование фонда Зиминым: «Вырученные от продажи «ВымпелКома» средства размещены в трасте и структурированы в соответствии с разными целями. 90% состояния было «упаковано» в фонд, правилами которого предусмотрено, что никто из родственников не вправе получать оттуда деньги – только на благотворительность. Так появился фонд «Династия» с годовым бюджетом 10 млн долларов, деятельность которого направлена на поддержку российской науки. Оставшиеся 10% позволяют Зиминым поддерживать уровень жизни «выше среднего».

Основным критерием отнесения НКО к «иностранным агентом», напомним, является факт получения финансирования из-за рубежа.