Бывший глава антидопинговой комиссии Росспорта, а ныне глава медицинского центра Континентальной хоккейной лиги Николай Дурманов подтвердил в интервью «Чемпионат.ру», что в ближайшее время может отправиться в Швейцарию на вскрытие допинг-проб В российских биатлонистов. При этом он опроверг мнение о том, что при положительном образце А В также даст позитивный результат.
Справка «Чемпионат.ру»
Николай Дмитриевич Дурманов
Родился 5 мая 1946 года в Москве. Закончил Первый московский медицинский институт. По его окончании много лет работал в системе космической медицины. Руководил биотехнологическими производствами в России. Специализируется в генной инженерии. По этому профилю работал более чем в 30 странах мира. Николай Дурманов несколько лет состоял в ЮНИДО - организации ООН по промышленному развитию.
С 1990 по 1998 годы руководил медико-биологическим центром в ЮНИДО.
С 1998 года работает в системе Олимпийского комитета России (ОКР).
С 2001 года по 2007 годы профессор возглавлял антидопинговый комитет Федерального агентства по физкультуре и спорту РФ.
С осени 2008-го - глава медицинского центра Континентальной хоккейной лиги.
Насколько правомерна информация о том, что вы вылетаете в Швейцарию, чтобы представлять Россию на вскрытии пробы В допинг-анализов наших биатлонистов?
- Я дам исчерпывающую формулировку: такая возможность есть.
- Вы сейчас работаете в КХЛ. Почему в данном случае вышли именно на вас?
- Я много лет занимался антидопинговыми вопросами. По долгу службы приходилось иметь дело со всякими непонятными историями. С новыми и суперновыми допингами. Кроме того, я хорошо знаком с мировым антидопинговым сообществом. В том числе с коллегами в Лозанне. А по образованию я генный инженер.
- То есть соответствующей должности у вас сейчас нет?
- Нет. И хочу отдельно подчеркнуть: слава богу, что к нашему хоккею ни это, ни какие-то другие допинги отношения не имеют. И будем возносить молитву, чтобы так было и дальше.
Светлана Ишмуратова заявила, что если проба А положительная, то проба В обязательно будет тоже положительной. Это действительно так?
- При всём уважении к нашим великим спортсменам и тренерам, которые сейчас дают комментарии по этой теме, должен сказать, что как раз в случае с эритропоэтином это далеко не так. Это не значит, что кто-то рассчитывает кого-то отмазать. Нет. Главное сейчас - выяснить, что произошло на самом деле. И функции экспертов в данном случае - выяснить реальные обстоятельства дела.
- Эритропоэтин - сам по себе допинг?
- Ещё какой допинг. Ужасный допинг! Кошмарный допинг! Он нам надоел уже до чёртиков.
Работа будет вестись самым серьёзным, при этом самым уважительным по отношению ко всем образом. Поэтому разговоры о заговоре, о том, что «упаковали», что опять подгадали к чемпионату мира, неуместны.
- Какие он выполняет функции?
- В нормальной медицине он нужен миллионам людей. Ему обязаны сотни тысяч, а, может, миллионы людей: те, кто живёт на искусственной почке. Те, кто лечится от рака. И многие другие. Ну а в спорте он применяется в качестве мощного допинга. Он увеличивает количество гемоглобина в крови. Соответственно увеличивается выносливость и возрастает риск для здоровья.
- По вашей практике: могла такая буча подняться на пустом месте? Могла быть ошибка?
- В России сейчас есть национальная антидопинговая организация: РосАДА. Она старается выстроить свою работу на международных принципах. На тех принципах, которые одобрены международным сообществом. У РосАДА огромное количество связей с другими организациями, очень уважительные взаимоотношения с ВАДА, рядом крупных международных спортивных организаций. И эти отношения приводят к тому, что если у нас появляется какая-то информация, то она имеет под собой очень веские основания. Кроме того, любая антидопинговая лаборатория, дорожа своей репутацией, прежде чем объявить какой-то положительный по допингу результат, перепроверит сама себя несколько раз. А в случае с эритропоэтином ещё и спросит мнение независимой организации.
- Но ведь в данном случае информация шла не с нашей стороны.
- Это не исключает того, что всё перепроверяли. В этом мире все друг друга уважают и просто так бучу поднимать не будут.
Главное сейчас - выяснить, что произошло на самом деле. И функции экспертов в данном случае - выяснить реальные обстоятельства дела.
Насколько весомы новости о том, что препарат диагностировали первый раз в истории международного спорта? Что он последнего поколения.
- Вполне возможно. Собственно, одна из задач и наших антидопинговых служб, и союза биатлонистов, как я уже сказал, выяснить реальные обстоятельства дела. Если выяснится, что это действительно допинг - ну что ж… Работа будет вестись самым серьёзным, при этом самым уважительным по отношению ко всем образом. Поэтому разговоры о заговоре, о том, что «упаковали», что опять подгадали к чемпионату мира, неуместны. В этих кругах в такие игры никто не играет. Речь действительно идёт о проблеме. А насколько проблема серьёзна, мы выясним. Виновны ли спортсмены в этой истории, мы тоже выясним. Пока об этом говорить рано.
- Когда определится, летите ли вы в Лозанну?
- Мне часто задают вопрос: почему анализы делаются так долго? Многим кажется, что взял допинг-пробу, капнул в аппарат и через полчаса там всё нарисовано. Но это ведь целая сеть научных экспериментов, перепроверки, перепостановки анализов. Я хотел бы ещё вот что сказать: регулярно возникают проблемы с какими-то новыми супердопингами. За примерами не надо ходить далеко. Например, эритропоэтин третьего поколения, который здорово сокрушил «Тур де Франс». Или дизайнерский стероид: THG - тетрогидрогестином, из-за которого несколько лет лихорадило американскую лёгкую атлетику. Ещё ряд новых препаратов, которые появлялись в спорте, и по этому поводу было много шума и много разбирательств. Так что, как ни печально, но перед нами - «нормальный» элемент спортивного ландшафта. Поэтому я не драматизировал бы ситуацию. Разберёмся.
|
|||||||||||||||||||||
|
Дурманов: кризис медицины и биологические угрозы
Развитие технологий в медицине в ближайшем будущем будет выстроено по реакционному принципу. Мы и сегодня создаем новые лекарства, чтобы бороться с постоянно эволюционирующими вирусными и бактериальными инфекциями.
Однако до "наноподлодок, транспортирующих препараты по кровеносной системе", дело может и не дойти. Бактериологическая угроза слишком серьезна, и проблема в том, что наши антибиотики просто перестанут действовать.
Н. Дурманов
"В последние несколько миллиардов лет микробы только тем и занимались, что давили друг друга антибиотиками или искали способ, как от этого давления ускользать. Соответственно наши наивные попытки, подсмотрев некоторые средства борьбы микробов друг с другом - а именно так выглядел первый антибиотик - пенициллин, это средство борьбы плесени с бактериями, - решить раз и навсегда проблему во взаимоотношениях микробов и человека. Номер не прошел. Прошло всего лишь два-три поколения с точки зрения человеческой жизни, и мы видим, что система не работает. Впрочем, сам Флеминг в 1946 году об этом предупреждал, а еще раньше замечательную фразу произнес Пастер, сказав: "Знаете что, господа? Все-таки последнее слово будет за микробами!". Это было сказано еще до изобретения антибиотиков".
По мнению Дурманова, и без того тяжелая ситуация в бактериологической области будет только усугубляться. Так, раковые больные полностью зависят от антибиотиков, и без действующих препаратов они будут просто умирать. А ведь уже сегодня во многих больницах половина антибиотиков не действует. Невозможно будет провести ряд операций, например кесарево сечение при родах. И даже поход к зубному станет опасным делом.
По сути, мы сами как цивилизация роем эту яму. После создания пенициллина, решившего в моменте ряд проблем, человечество стало применять антибиотики во всех сферах своей жизни, например при выращивании скота. И сами пользуемся ими свободно. В результате мы "тренируем микробиоту", создавая полигон для микроорганизмов и дополнительную систему отбора самых сильных. К чему это приводит уже сегодня? К тому, что мы при лечении перебираем антибиотики в попытке найти тот, который действует.
Самая серьезная угроза, считает Дурманов, - это "супербаги". Когда мы исключаем антибиотик из среды, натренированные микроорганизмы восстанавливают свою конкурентоспособность. Микробы, устойчивые к препаратам и притом способные на равных соревноваться со своими собратьями, – это и есть "супербаги". А еще они обмениваются между собой генетическим материалом, снабжая друг друга защитой иногда даже не от одного, а от нескольких препаратов.
Н. Дурманов
"Многие говорят: а что с точки зрения экономики? Вот это данные Джима О"Нила, того самого экономиста, который придумал аббревиатуру БРИК. Он говорит: "К 2050 году суммарный ущерб от антибиотиковой устойчивости будет 100 триллионов". Это больше, чем ВВП всей планеты сейчас. Смертность – 10 миллионов жизней в год, это больше в течение какой бы то ни было войны за всю историю человечества. А скорее всего, 40 миллионов. То есть перед нами явление, которое, в принципе, представляет угрозу для цивилизации, для экономики, для социальной устойчивости".
Казалось бы, если речь идет о таких серьезных потерях, то логично вложить миллиарды долларов в создание новых антибиотиков. Но лектор уверен, что это бессмысленная затея. Дурманов напоминает, что последний по-настоящему новый антибиотик разработан более 30 лет назад. Все остальное – лишь новые отсылки к тому, что придумано природой с небольшими модификациями. И пока что-то получается, вот только время между внедрением препарата и формированием устойчивости стремительно сокращается.
С экономической точки зрения, вопреки расхожему мнению, антибиотики совершенно нерентабельны. Лекарство, требующее миллиардных инвестиций и десяти лет научно-исследовательских работ, быстро теряет актуальность и стоит слишком дешево. Субсидии и специальные программы по принуждению фармацевтов к разработке новых препаратов по факту не приводят к ощутимым результатам, считает лектор.
Если вернуться к вопросу сельского хозяйства, то наводнение препаратами, забрызгивание полей химикатами – все это в ближайшем будущем будет приносить все меньше пользы. Уже сегодня вместо 3 раз некоторые индийские фермеры вынуждены опрыскивать свои поля по 30 раз. В каком-то смысле здесь поможет информационное общество: приложения позволят подобрать правильную комбинацию средств защиты, которые все еще работают. То есть фермеры будут, как врачи в реанимации, перебирать препараты и искать работающий. Это называют stewardship.
Н. Дурманов
"Вот эти службы, эти системы оптимизации применения агрохимии, а агрохимия сейчас – это примерно 30% всех затрат – это будущее сельского хозяйства. И, скорее всего, и в медицине, и в сельском хозяйстве на каждый доллар стоимости собственного препарата будет 10 долларов вот этих самых stewardship-программ. Как они будут выглядеть? Передвижные сервисы, дроны, датчики на полях, дистанционный контроль с помощью спутников – это не так важно. Важно: чтобы применить какой-то препарат, на 1 доллар нужно потратить 10 долларов, чтобы понять, какой препарат применить, когда и в каком режиме!"
Отдельным вопросом без явного и однозначного решения будут "лекарства-убийцы", попадающие в организм, но ведущие себя неадекватно. Либо они возбуждают систему, но не выводятся из нее, либо не действуют и не выводятся, накапливаясь в организме.
И сам человек усугубляет все эти проблемы в силу своей психологии. Врачей мы слушать не привыкли. А, например, антибиотики применяются зачастую при вирусных заболеваниях, от которых они, в принципе, не способны вылечить, так как приспособлены для борьбы с бактериальными угрозами. В эпоху омиксных технологий так делать нельзя. Омиксные технологии – целый комплекс самых современных технологий, включающий геномику, транскриптомику, протеомику и метаболомику.
Н. Дурманов
"На арену выходят суперактивные препараты – точечные препараты, дорогостоящие. А по-настоящему сильные соберут свою жертву. Похоже, что через 15 лет эта цифра для Соединенных Штатов Америки будет триллион. Триллион! Можно экстраполировать на нас, причем экстраполяция здесь непростая. Нас меньше в два раза, но мы не так дисциплинированны, как американцы. Поэтому нас тоже ожидают чудовищные потери в этой области, уже не говоря о том, что тратится препарат. Хотя это политически некорректно".
Николай Дурманов предлагает налаживать систему в сельском хозяйстве и медицине по одному принципу. В области общения "врач-пациент" уже не сработает вариант, когда нет никакой централизованной информационной системы. Должно быть некое поле данных, доступное каждому и объясняющее понятным языком, что можно и нужно принимать при конкретном заболевании, а что нельзя ни в коем случае. Маркировка в рамках интернета вещей также будет способствовать исключению контрафакта.
Омиксные технологии работают уже сегодня, и действительно можно говорить о позитивных результатах. Так, препараты, разработанные с их использованием, позволили окончательно победить гепатит С. Обратной стороной остается заоблачная стоимость таких лекарств. В тех странах, где они были бы наиболее актуальны, у людей и у системы здравоохранения нет денег на приобретение.
Н. Дурманов
"Возникла альтернативная медицина на наших глазах. В ней нет врачей. Это, кстати, очень интересное явление. Это спонтанно организованное сообщество пациентов, которые немедленно обнаружили, где можно контрабандно купить препараты, где можно их завести, как туда можно поехать, где можно оформить визу, как спрятать эти препараты, потому что на границе трясут и там, и здесь, как их применять, в какой степени можно обращаться в официальную медицину, например: они ходят в лабораторию, они хотят на специальный аппарат, который оценивает состояние печени. Но здесь нет врачей. Периодически сюда заходит кто-то и говорит: "Как здорово, я сейчас буду вас образовывать". Это сообщество изгоняет медика из своего состава. Перед нами спонтанно организованная "Медицина 3.0", лозунгом "Медицины 3.0" – есть такой знаменитый врач Эрик Тополь в Америке, - является фраза "А вот сейчас пациент вас осмотрит". То есть все наоборот. Пациент выбирает врачей. Пациент выбирает систему лечения и должен понять, что это такое, и соразмерить это дело со своими финансовыми возможностями".
Николай Дурманов считает, что "Медицина 3.0" - это угроза и одновременно шанс выстроить более актуальную медицинскую систему. Угроза – потому что квалифицированных специалистов могут выдавить из медицины и сама она будет разрушаться. Шанс – потому что общество начинает обращать внимание на происходящее и может вовремя реагировать на опасные тренды. Это не замена лечения, но хороший направляющий сигнал для медиков, указывающий, на что и когда тратить силы. К единой информационной ткани Николай Дурманов применяет термин "метасенсорика".
Говоря о "супербагах", не стоит забывать и о давно забытой теме инфекционных заболеваний. 70 лет назад человечество решило, что с ними покончено. А ведь именно инфекции не раз меняли ход истории. Именно они позволили конкистадорам захватить Южную Америку, когда оспа скосила большую часть коренного населения, сделали США англоговорящей страной, когда экспедиционное войско Наполеона вырезала желтая лихорадка во время попытки подавить восстание на Гаити. В противном случае южные штаты остались бы французскими.
Почему же сейчас старые угрозы возвращаются? Потому что людей стало слишком много, при этом они активно перемещаются по планете, принося с собой те заболевания, которые долгое время оставались забытыми. Пример – лихорадка Эбола. В ближайшем будущем мы столкнемся с супервирусами – продуктом рекомбинации существующих.
Н. Дурманов
"Когда англичане привозили в Америку вакцину против оспы, им надо было плыть сколько-то времени, месяц, допустим, или полмесяца. Как привести? Они наловили бездомных мальчишек в Лондоне и стали по очереди их прививать, от одного до другого, от одного до другого. И в тот момент, когда они подплыли к берегу, у них вот он, мальчишка, у которого еще живая вакцина, которая стала основой для вакцинации белых поселенцев. Здорово. Сейчас нет такой проблемы. Человек из Киншасы через две пересадки оказывается в Санкт-Петербурге. И на паспортном контроле начинает кашлять. Привет! Наша система вентиляции замечательно размножит всю эту историю на весь аэропорт "Пулково". Так вот, это первая проблема: нас много, мы всюду залезли".
Проблемой также становится урбанизация. Как ни странно, в современном мире существенная доля городского населения – бедняки. Более того, сами города не приспособлены для нормальной здоровой жизни. Антисанитария, нерациональное использование антибиотиков или отсутствие таковых – все это становится рассадником для новых типов заболеваний и полигоном для рекомбинации вирусов.
Н. Дурманов
"Всего их (вирусов) сейчас полторы тысячи, из них новых - 350. Только подумайте, за 40 лет 350 новых вирусов, многие из них чрезвычайно опасные. МЕРС, САРС – это атипичные пневмонии, но это все какие-то неправильные названия. Есть более романтические названия, например пятнистая лихорадка со Скалистых гор, Киасанурская лесная болезнь, Чукунгунья, Ханта, Ласта, Денге и прочее. Романтика. И за каждой этой романтикой дневной инкубационный период и практически гарантированная смерть".
Несмотря на то что мы живем в эпоху информации, когда мы говорим об эпидемиях, власти и профильные ведомства иногда вынуждены делать циничный расчет и скрывать истинный масштаб проблем. В противном случае помимо супербагов и супервирусов нам будет угрожать еще и паника. После начала эпидемии, которая может унести жизни 15 тыс. человек в одном конкретно взятом городе, государство не должно трубить о проблеме на каждом шагу. Иначе люди попробуют сбежать из города, и погибших в давке, пробках, погромах будет значительно больше.
По этой причине, например, в США давно разработан план действий в зависимости от серьезности биологической угрозы. Это касается не только болезней, которые распространяются естественным путем, но и биологического терроризма. Ведро спор сибирской язвы может иметь эффект мегатонной ядерной бомбы, и в таком случае стоит дозированно выдавать информацию, а заодно складывать трупы в специальных гробах на стадионах, минимизируя опасность дальнейшего усугубления эпидемии.
Если говорить о самом биотерроре, то осуществить опустошающий теракт можно практически без вложений, а предотвратить его очень сложно.
Н. Дурманов
"Ведро спор сибирской язвы можно произвести на заводе по производству сыра. Бактерию можно выкопать из ближайшего скотомогильника, даром, карты скотомогильников – в открытом доступе. И там даже отметка есть – сибирская язва или не сибирская язва. Вырастить – никаких больших проблем. Как произвести аэрозоль боевой формы – тоже больших проблем нет. То есть технически здесь вообще нет проблем. Как сказал Обама: "Самое интересное в биотерроризме – почему этого еще не произошло!" У американцев, и у нас тоже, есть специальные системы, которые пытаются с этим бороться. Вот знаменитая американская система Призм, по которой любая из ваших эсэмэсок, любой лайк в "Фейсбуке", любой "Твиттер" анализируется в супермашинах на предмет, не вы ли тот самый человек, который хочет послать ген в Малайзию, в Куала-Лумпур, а они – в Исламабад, чтобы там на заброшенной фабрике вырастить ведро этой самой сибирской язвы. Все это есть. Но, похоже, что мы опаздываем. Потому что кроме классического биотерроризма есть еще и такой: зараженные оспой шахиды прилетели в три аэропорта – поймать их невозможно, потому что у оспы 14 дней инкубационный период. Он здоровый, температура у него нормальная, но он заразен!"
В будущем биотерроризм может стать чем-то вроде хулиганства. Благодаря тому, что данные находятся в интернете, можно будет проводить эксперименты, собирая необходимые ингредиенты и создавая оружие. И напряжение сил в попытке побороть глобальные угрозы сыграет на руку биотеррористам. У этой проблемы, утверждает Дурманов, пока нет решения. Геномное редактирование – это наш контроль над биосферой. Человечество исправляет себя, чтобы победить болезни, в первую очередь те, которые основаны на проблемах в отдельных генах. Это можно делать и заранее, до родов.
Но по факту сейчас мы видим, что в таких странах, как Индия, выявление генетика позволяет родителям определить пол ребенка на ранней стадии, и если это девочка, просто делается аборт с помощью таблетки. Пока это примитив, но лектор предполагает, что геномное редактирование станет легальным или нелегальным механизмом коррекции людей. И как ни странно, одними из наиболее разрушительных заболеваний становятся психические расстройства.
Н. Дурманов
"Вот эта проблема, которая называется The city, стремительная урбанизация, ведет к тому, что города наполняются десятками миллионов людей, оторванных от привычного образа жизни, от привычного образа мыслей, от некоего ритма, ментального, культурного, социального. Это идеальная среда для развития всевозможных болезней – шизофрении, биполярные расстройства, то, что раньше называлось маниакально-депрессивный психоз, депрессий, особенно депрессий. Тревожный синдром – и так далее, и так далее".
Реальные цифры скрыты, выявить их сложнее, чем потери от эпидемий, но Николай Дурманов говорит, что даже согласно консервативному прогнозу речь идет о триллионах долларов. 25% жителей больших европейских городов и до половины людей в креативной среде могут считаться шизофрениками. По крайней мере у них есть те или иные психологические отклонения. Этих граждан нужно лечить, потому что они могут быть опасны для общества. Да к тому же они более уязвимы и для других типов болезней. Они болеют в два-три раза чаще, чем психически здоровые люди. Чтобы лечить и чтобы выявлять маниакальные настроения, человечество будет создавать новые системы сбора и анализа информации. Это тоже угроза.
Н. Дурманов
"Значит все мои знания, которые я соберу на легальной основе, я могу использовать для производства чего-нибудь очень экзотического. Нарисуется чудный, дивный мир, конечно – контроль населения, да еще и контроль со стороны машин. Достаточно рискованное явление, потому что найдутся любители попользоваться этим мощнейшим инструментом... Ведь с той же вероятностью, с которой мы собираем ключевую информацию, мы можем обратно модифицировать потребительские, политические, социальные, половые предпочтения аудитории – мощнейший инструмент обратной связи фидбэка".
Николай Дурманов считает, что у человечества нет ни сил,
ни денег на все и сразу. Единственный шанс нивелировать ущерб –
правильно расставить приоритеты, а не "баловаться", тратя средства на
технологии ради собственного увеселения.
Подробнее:
Главная биологическая угроза - невежество людское. Г-н Дурманов, как представитель официальной науки, как раз это и демонстрирует. Он умный, очень умный. Горе от ума - как раз тот самый случай. К чему он ведёт сознание толпы? Катастрофы неизбежны, кризис продуктов питания неизбежен, эпидемии неизбежны, земли мало, воды мало, глобальное потепление всех смоет, ГМО нас всех спасёт, а человек… вообще чужд биосфере. Занавес! Аплодируем стоя.
Один из участников Форума задаёт Г- ну Дурманову очень интересный вопрос, суть которого в следующем - считает ли Николай Дурманов возможным существование макроуровня с всеобщей связью между явлениями?
Николай Дурманов просит разрешения уклониться от ответа, но всё же произносит несколько мыслей, которые показывают его отношение к этой теме. Г-н Дурманов:
" Можно предположить, что явления, те, которые мы пытаемся объяснить простыми механизмами биосферы, на самом деле являются частью большей картины. В этом случае можно договориться, если не до Ротшильдов, то до инопланетян, параллельное существование Вселенной… до рептилоидов. Я технический человек. Я конструктор систем биобезопасности, поэтому усилием воли я для себя вычленяю более менее рациональную площадку, при этом, отдавая себе отчёт в том, что вполне возможно я не прав и лучше открыть Библию."
И это является более чем наглядным примером того, что не понимание , Первопричины всего, приводит человечество к жалким попыткам исправить следствия невежественного и разрушительного проявления Воли. И выхватывание и корректировка лишь той части процессов, что происходят в человеческом обществе, без понимания Целостной картины и причинно –следственных связей всего Живого – это действительно тупик для дальнейшего развития нашего общества. Думаю, что где-то это признаёт и сам Г-н Дурманов, озвучивая мысль о тупике к которому подошло человечество. Г-н Дурманов:
«Мы прожрали планету, мы ничего не оставили внукам…», « люди идут на стадион смотреть как часть людей в красненьком топчет людей в синеньком, при этом все что-то орут и пьют что-то непонятное, явно вредное» «безумие какое-то…», « в любом киоске продаётся табак, который собирает по полмиллиона жизней в нашей стране и наших ближайших соседей, та же водка…», «мы переняли западные стандарты: кушай больше, потребляй больше, будь-то эмоции или сервисы никому не нужные…», «всё, что человек изготовил своими руками или ковшом экскаватора -50 кг на метр квадратный поверхности планеты …невероятно! Мы переделали Планету… при этом объём биосферы с учётом глубин океанских, бескрайних степей, скотских пастбищ-2 кг на квадратный метр.», «мы сделали попытку доминировать… наплевать на всех остальных, на эту Планету», «удастся удержать статус главного вредителя на Планете, значит будем жить, как жили… если нет - нас Природа сведёт до того количества, которое сочтёт рациональным…»
И каждая мысль верная, а реального решения что делать, чтобы вывести человечество из тупика –НЕТ. И быть не может, пока мы будем рассматривать человека, как отдельную биологическую единицу не понятно как взаимосвязанную с остальным Миром…