Боевая служба
Монитор «Железняков» - головной корабль проекта СБ-37. Все шесть мониторов этого проекта были названы в честь моряков - героев Гражданской войны . «Железняков» получил имя А. Г. Железнякова - знаменитого «матроса Железняка».
До середины июля 1941 года «Железняков» и другие корабли Дунайской военной флотилии, взаимодействуя с сухопутными силами, удерживали государственную границу, не позволяя противнику форсировать Дунай.
С сентября 1944 года монитор вновь на Дунае. Участвовал в освобождении Болгарии, Румынии, Югославии.
За время войны «Железняков» прошел свыше сорока тысяч километров, отразил 127 воздушных атак, уничтожил 13 артиллерийских и минометных батарей, 4 батальона пехоты, 2 склада боеприпасов.
Командиры корабля
- капитан-лейтенант Маринушкин А. С. (1938-1942)
- капитан-лейтенант Харченко А. Е. (1943-1944)
- старший лейтенант Коган М. Я. (1945)
Корабль-памятник
После окончания Великой Отечественной войны «Железняков» некоторое время оставался в строю. Затем монитор был выведен из состава флота, его вооружение было передано в Центральный военно-морской музей в Ленинграде, броневая башня с пушкой была установлена возле музея Суворова в Измаиле, корпус использовался как плавучая пристань. В 1965 году по просьбам общественных организаций корпус и вооружение «Железнякова» были переданы на верфь «Ленинская кузница», корабль был восстановлен и в 1967 году установлен на бетонном постаменте возле судоверфи.
Напишите отзыв о статье "Железняков (монитор)"
Литература
- Игорь Всеволожский, «Неуловимый монитор»
- «Неуловимый монитор», Морская коллекция журнала «Моделист-Конструктор», № 3/1985
- Г. Гусев, «Неуловимый монитор», журнал «Костёр», № 10-1982
- Г. Резниченко, «Второе рождение», журнал «Моделист-Конструктор», № 5/1968
- Н. Бадеев, «Принимаю бой», издательство «Детская литература», 1973
Отрывок, характеризующий Железняков (монитор)
Он подозвал к себе старших генералов.– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n"a qu"a s"aider d"elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Монитор - (англ. «увещеватель») низкобортный бронированный артиллерийский корабль.
История монитора «Железняков»
Монитор «Железняков» был построен на киевской судоверфи «Ленинская кузня» в 1936 году. Все металлические конструкции корабля соединялись по старинке, посредством клепки. Назван корабль был в честь балтийского матроса, участника Октябрьской революции 1917 года Анатолия Железнякова.
В 1940 «Железняков» вошел в Дунайскую военную флотилию, которая патрулировала государственную границу вдоль берегов реки. Корабль оказался под артиллерийским огнем в первый же день Второй мировой войны и вступил в бой. Силы противника оказались превосходящими, и «Железняков» с несколькими другими мониторами оказался в тылу врага. Несмотря на то, что берега реки были заняты, а боеприпасы подходили к концу «Железнякову» удалось прорвать плотный заградительный огонь береговых батарей, и уйти в открытое море. Позже монитор защищал украинские города Николаев, Очаков, Керчь и Херсон.
К осени 1941 из шести мониторов Дунайской флотилии уцелел только один - «Железняков». Позже корабль вошел в состав Азовской военной флотилии и его отправили к побережью Азовского моря на оборону Таганрога и Темрюка. В 1943 «Железняков» вошел в Керченский пролив занятый немцами, командование решилось на отчаянный маневр - свернуть с фарватера, подойти вплотную к вражескому берегу, под самые батареи и пройти по минным полям. Монитору удалось прорваться и добраться до Поти.
40 тыс. километров с боями прошел монитор «Железняков» по Дунаю, Южному Бугу, Дону, Кубани, Черному и Азовскому морям. Участвовал в освобождении Болгарии, Румынии и Югославии. На боевом счету моряков 13 уничтоженных вражеских артиллерийских и минометных батарей, 4 батальона пехоты, 2 склада боеприпасов и многое другое. В каких бы жарких схватках ни приходилось участвовать кораблю, он всегда возвращался с победой за что получил в народе название «неуловимого».
В 1965 году корпус и боевое вооружение «Железнякова» передали заводу. Монитор восстановили и поставили на пьедестал у Днепра, на Рыбальском острове, с тех пор «Железняков» стал кораблем-памятником.
А. Харченко. Проливом «Тысяча смертей»
А. ХАРЧЕНКО,капитан 1 ранга, командир монитора «Железняков» в годы войны
Летом 1942 года советские войска вели ожесточенные бои с гитлеровскими полчищами на Кубани. В ходе этих боев героический подвиг совершил экипаж монитора «Железняков». Он провел свой корабль проливом, который тогда называли «Тысяча смертей», и вышел победителем. Ныне «Железняков» находится на вечной стоянке на Днепре, вблизи ордена Ленина завода «Ленинская кузница», на котором он был построен около сорока лет тому назад.
Экипаж монитора «Железняков» состоял из 72 человек. У тех из них, кто еще жив, никогда не изгладятся в памяти события героического прошлого, особенно бои на реке Кубани и прорыв в Азовское и Черное моря после того, как противник завладел городом Темрюком. «Железняков» оказался отрезанным от своих баз. Командование флота предложило взорвать корабль. Но его экипаж сумел избежать этой крайней меры, сохранить «Железнякова» и пробиться к своим.
Я вспоминаю заключительный эпизод этого прорыва. Корабль с огромными трудностями вышел, как нам казалось, в спасительное Азовское море. Это было 20 августа 1942 года.
Вечерело, когда мы подошли к мысу Пекли, что рядом с проливом.
В ожидании темноты стали на якорь вблизи затопленной землечерпалки.
В искусстве маскировки экипаж «Железнякова» достиг настоящего совершенства.
Чтобы не дать себя обнаружить, экипаж монитора подготовил для своего корабля вдоль берега несколько замаскированных стоянок. Ночью лопатами рыли в береге гнезда по длине судна для дневных скрытых огневых позиций. На палубе устанавливали целый сквер из деревьев и кустарника, причем следили, чтобы по «густоте насаждений» он не отличался от прибрежных зарослей. Палубу засыпали свежей травой. Таких, стоянок было много - основных и запасных.
Остановившись вблизи затопленной землечерпалки, мы чувствовали себя в относительной безопасности. Но вскоре задул сильный порывистый ветер. Пошли первые накатистые волны. Они стали бить в носовую часть, якорные цепи лопнули. «Самый полный вперед» не помог, корабль начало прибивать к берегу. Огромная волна, подняв судно, поставила его правым бортом к песчаной отмели. Казалось - это конец.
К исходу третьих суток нечеловеческого труда под бомбежкой авиации противника экипажу удалось снять монитор с мели. Он потерял ход более чем на 60 процентов и теперь едва мог обогнать пешехода. А на берегу Керченского пролива - фашистские батареи, в воде множество мин.
Мое решение и мнение всего экипажа были едины: нужно испытать судьбу до конца. Связавшись по радио с командованием флотилии и флота, я получил разрешение идти на прорыв, В помощь нам выслали два быстроходных катера МО. Они должны были прикрыть нас дымовой завесой от вражеского артиллерийского огня.
Около 23 часов 29 августа «Железняков» входил в Керченский пролив. С берега, занятого фашистами, скользнул луч прожектора. Через минуту вспыхнули еще два. Они скрестились на мониторе. Загремели первые залпы.. . Наши катера выбросили дымовые шашки и на полном ходу ушли из пролива. Поступили они правильно: своей гибелью не могли нам помочь. За ними потянулись лучи прожектора. Но вот шашки перестали дымить, прожекторы снова поймали нас. И тут началось такое, что, как говорится, ни в сказке рассказать, ни пером описать. Сплошные смерчи от разрывов снарядов засыпали корабль то песком, то илом с водой. А ответить у нас нечем. Что может быть обиднее?..
Когда подошли ближе, с нашего, таманского берега блеснули вспышки. Береговая артиллерия стала бить по батареям противника. Это была обещанная нам поддержка. Огонь противника немного ослаб, прицельность его уменьшилась.
А до выхода из пролива при нашей скорости оставалось еще не менее двух часов!
Принимаю решение: право на борт, ближе к противнику, держать курс вдоль берега, по минным полям, где суда не ходят - эту полосу противник не простреливал.
Теперь смерчи от разрывов больше не накрывают корабль. Рулевой, стиснув зубы, смотрит на звезду, указанную ему как ориентир - компас вышел из строя.
Так прошли страшные два часа. И, наконец, перед нами Черное море. Последний поворот влево, и мы, кажется, спасены. Но корабль закрывает своим корпусом светящийся буй. Это замечает враг. Шквал огня снова рушится на «Железнякова».
Выручило нас то, что поблизости оказался корпус затопленного морского судна. Скрывшись за него, мы сманеврировали и легли на свой курс. Огонь береговых батарей, как мы и предполагали, сосредоточился на этих обломках...
Итак, мы в Черном море! Корабль получил два тяжелых, но излечимых повреждения. «Железняков» жив и еще повоюет!
В конце 1920-х годов советское военно-политическое руководство начало программу укрепления Днепровской военной флотилии. Для нее в конце 1930 года в Киеве заложили «самоходную плавучую батарею» по проекту СБ-12.
Корабль, переклассифицированный еще в ходе постройки в монитор, получил название «Ударный». При полном водоизмещении в 387 т он нес мощное вооружение: два 130-мм орудия в бронированных башнях, четыре 45-мм зенитки в двух спаренных установках (также в бронированных башнях) и четыре счетверенные установки 7,62-мм пулеметов. Силовая установка корабля состояла из четырех дизелей производства германской фирмы MAN, в 1938 году замененных на два 800-сильных дизеля производства Коломенского завода. Казалось бы, монитор получился достаточно мощным и удачным.
Однако после вступления корабля в строй в 1934 году вскрылись и недостатки. Прежде всего — слишком большие размеры корабля (длина 54 м), затруднявшие применение «Ударного» на притоках Днепра.
Орудия главного калибра не могли вести огонь на кормовых курсовых углах — а это было серьезным недостатком для речного корабля, который часто действовал в условиях, затруднявших маневрирование. К тому же броней были защищены лишь орудийные башни и боевая рубка. Имелся также тонкий (7 мм) бронированный пояс и палуба над снарядным погребом. В итоге «Ударный» оказался единственным кораблем проекта СБ-12, а уже в 1932 году началась разработка нового речного монитора, первоначально классифицируемого как канонерская лодка.
«АКТИВНЫЙ»
Проект, получивший обозначение СБ-30, весьма напоминал самые первые мониторы эпохи Гражданской войны в США: низкобортный корпус с единственной надстройкой — орудийной башней. Боевая рубка была установлена на крыше башни и вращалась вместе с ней. Такая компоновка обеспечивала орудиям главного калибра — двум 102-мм пушкам — круговой обстрел, но, с другой стороны, затрудняла командиру управление кораблем. Зенитное вооружение — четыре «сорокапятки» в двух башнях. В отличие от «Ударного», на новом мониторе, получившем название «Активный», отказались от установки системы управления огнем главного калибра.
Габариты «Активного» были меньше, чем у «Ударного»: длина 50,7 м, водоизмещение 314 тонн. Однако бронирование было усилено — толщина броневого пояса составляла 16 мм, а в районе снарядного погреба — 30 мм. На мониторе установили два 480-сильных дизеля. Корабль был заложен в Киеве в 1934 году, затем по секциям перевезли на Амур, где собрали и в 1935 году включили в состав Амурской флотилии.
ПРОЕКТ СБ-37
Дальнейшим развитием проекта СБ-30 был проект СБ-37. Главным отличием стало применение невращающейся боевой рубки; она была установлена на цилиндре диаметром 75 см, вокруг которого вращалась девятигранная артиллерийская башня. Таким образом при повороте башни рубка оставалась неподвижной, что облегчало командиру управление кораблем. Состав и размещение вооружения повторял принятое на мониторе «Активный»: две 102-мм пушки в главной башне и четыре 45-мм зенитки в носовой и кормовой башнях. Боекомплект составлял 500 снарядов главного калибра и 2000 — 45-мм. Система управления огнем, так же как и на «Активном», отсутствовала.
Плоскодонный корпус на всем протяжении имел прямые вертикальные борта и туннельную корму, заканчивающуюся транцем. Корпус поперечными переборками делился на 13 главных отсеков, из которых девятый — отделение главных и вспомогательных механизмов — имел две продольные переборки. В его бортовых помещениях размещались главные дизеля 4-СД-19/32, а в среднем — два дизель-генератора и другие вспомогательные механизмы. Суммарная мощность главных дизелей составляла 560 л. с, что обеспечивало кораблю максимальную скорость хода всего 8,3 уз (15,3 км/ч), что, впрочем, считалось вполне достаточным для речного монитора. Нормальный запас топлива (соляра) составлял 6,6 т, но максимально монитор мог принят значительно больше — 22 т, что обеспечивало солидную дальность плавания — 3700 миль (6850 км).
Навигационное оборудование мониторов проекта СБ-37 было крайне примитивным и включало два магнитных компаса и ручной лот (устройство для измерения глубины). Отсутствовал даже лаг (корабельный «спидометр»), но для тихоходного речного корабля он, по сути, и не был нужен. На корабле имелась стационарная радиостанция, а также переносная, предназначенная для корректировочного поста, при необходимости разворачиваемого на берегу.
МОНИТОРЫ В БОЮ
В 1936-1937 годах на заводе «Ленинская кузница» в Киеве построили шесть мониторов проекта СБ-37. Всем им присвоили имена героев Гражданской войны.
Все корабли первоначально вошли в состав Днепровской военной флотилии. В сентябре 1939 года они участвовали в походе Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, действуя на реках Припять и Пина. Когда в июне 1940 года Румыния в ответ на советский ультиматум согласилась передать Бессарабию и Северную Буковину, часть границы СССР и Румынии стала проходить по реке Дунай. В Измаиле началось формирование Дунайской военной флотилии. В ее задачи входили поддержка приречных флангов сухопутных войск и десантов, высадка тактических десантов, обеспечение противоминной обороны Дуная, переправа и перевозка войск, а также ведение борьбы с речными силами противника. С Днепра на Дунай было решено перевести пять мониторов — «Ударный», а также четыре типа «Железняков» («Железняков», «Жемчужин», «Мартынов» и «Ростовцев»). Два других монитора — «Левачев» и «Флягин» — вошли в состав сформированной в июне 1940 года Пинской военной флотилии. Днепровская же флотилия была расформирована.
ВОЙНА
Мониторы Дунайской флотилии в июне 1941 года в числе первых вступили в бой с противником и почти месяц действовали совместно с сухопутными частями, не допуская форсирования реки. Но к середине июля 1941 года стало ясно: надо уходить… 19 июля Дунайская флотилия сквозь огонь румынских береговых батарей прорвалась в Черное море и под прикрытием кораблей флота в полном составе прибыла в Одессу. После этого речные корабли, совершившие необычный для них переход морем, сосредоточились в Николаеве и Херсоне. Их быстро отремонтировали и перебросили на Южный Буг и Днепр. Именно здесь, на Нижнем Днепре, дунайские мониторы «Жемчужин», «Мартынов» и «Ростовцев» в составе Днепровского отряда Пинской флотилии действовали совместно с однотипными «Флягиным» и «Левачевым» на прикрытии переправ советских войск южнее Киева. Сражались до последнего снаряда.
Попав в окружение, были взорваны своими экипажами. Лишь «Ростовцев» после войны был поднят, восстановлен и использовался в качестве учебно-артиллерийского корабля. Монитор «Ударный» 19 сентября 1941 года у Тендры под Одессой погиб от налета вражеских бомбардировщиков. Этот и другие бои показали один из главных недостатков советских речных мониторов: слабость зенитного вооружения. 45-мм полуавтоматические пушки и 7,62-мм пулеметы уже не могли эффективно бороться с современными бомбардировщиками противника. Единственный уцелевший монитор — «Железняков» — получил усиленное зенитное вооружение (на нем дополнительно установили две 37-мм автоматические пушки и три 12,7-мм пулемета).
СУДЬБА «ЖЕЛЕЗНЯКОВА»
В первый же день вражеского вторжения монитор, патрулировавший воды Дуная, попал под артобстрел. В 04:15 22 июня корабль открыл огонь по вражескому берегу. В том бою, продолжавшемся почти весь день, монитором была подавлена артиллерийская батарея противника и сбит вражеский самолет. 9 июля «Железняков» прорвался в Измаил, 19-го — в устье Дуная, прибыв 20 июля в Одессу. В августе он принимал участие в обороне Николаева, Херсона, Очакова, а 25 августа прибыл в Крым.
25 октября 1941 года «Железняков» совершил переход в Камыш-Бурунскую бухту (под Керчью), а 21 ноября был включен в состав Азовской военной флотилии.
В октябре-ноябре 1941 года монитор принимал участие в обороне Керчи, в июле 1942 года оборонял Ростов-на-Дону и Азов, а в августе — устья Кубани и Темрюка.
В том же месяце «Железняков» совершил прорыв из Азовского моря в Черное через Керченский пролив, контролировавшийся немцами. Монитор свернул с фарватера, скрытно подошел к вражескому берегу и под огнем артиллерии противника прошел по минным полям. Несмотря на полученные повреждения, «Железняков» 3 сентября 1942 года прибыл в Поти. 14 октября его включили в состав Черноморского флота. 26 февраля 1943-го монитор формально вернули в состав воссозданной Азовской флотилии — в то время «Железняков» находился на ремонте, завершенном лишь в августе 1943 года. 13 апреля следующего года его передали в состав Дунайской флотилии. 30 августа того же года монитор прибыл в Измаил. Впоследствии он воевал в Румынии, Болгарии, Югославии.
За годы войны «Железняков» прошел 40 тыс. км. В марте 1958 года его вывели из боевого состава для использования в качестве плавучего склада, а два года спустя передали Дунайскому пароходству как плавучий причал. Вооружение монитора было передано в Центральный военно-морской музей в Ленинграде, зенитная броневая башня с пушкой была установлена возле музея Суворова в Измаиле. В 1965 году по просьбам общественных организаций корпус и вооружение «Железнякова» были переданы на верфь «Ленинская кузница», корабль был восстановлен и в 1967 году установлен на бетонном постаменте возле судоверфи.
Ветер колышет тяжелое полотнище Военно-морского флага, развевает черные ленточки бескозырок. Тысячи черноморских матросов, стоя в строю, провожают глазами уходящий в дальний поход монитор.
«Железняков» срезает корму неуклюжего серого транспорта и выходит за ворота порта.
Еще несколько минут на блестящей поверхности моря виден его темно-голубой силуэт. Потом «Железняков» - корабль, ставший живой легендой флота, - растворяется в яркой солнечной дымке, плывущей над морем…
Часть 6
СНОВА ДУНАЙ
Осенью 1945 года я получил бандероль - несколько тетрадей, исписанных знакомым почерком Алексея Емельяновича Харченко.
«Дружище Травкин! - писал он. - Выполняю свое обещание. Говорят - лучше поздно, чем никогда. Ну, что ж? Лучше - поздно! Посылаю тебе свои корявые записи. Может, и пригодятся. Все хлопцы шлют тебе пламенный железняковский привет! Корабль наш, как видишь, жив и здоров и на Дунае встретил день великой победы».
Я раскрыл первую тетрадь.
«…Сколько радости, - писал Алексей Емельянович, - было на душе у каждого из нас: мы шли помогать нашим войскам освободить Дунай от фашистских захватчиков! Советская Армия подходила все ближе к гитлеровскому логову.
Мы идем морем на Дунай. Справа медленно проплывают необычайно красивые берега Кавказа. Над вершинами гор клубится туман. Море, спокойное, ласковое, слегка покачивает монитор. Я стою на мостике рядом с рулевым, а на палубе матросы, собравшиеся возле башни, поют под баян песню. Это наша - «железняковская песня». Слова к ней сочинил капитан-лейтенант Кононенко, а музыку написал большой друг нашего корабля композитор-черноморец Юрий Слонов. Матросские голоса дружно выводят песню, и мелодия ее, подхваченная утренним бризом, летит над кораблем, словно птица.
От прохладных волн Дуная
До азовских берегов
Шел, атаки отбивая,
Монитор «Железняков».
В штормовую непогоду
Вдоль знакомых Крымских гор,
Тяжело взрывая воду,
Шел отважный монитор.
Разрывая цепь блокады
У кубанских берегов.
Не считая, без пощады
Бил врага «Железняков».
Не забудет враг и ныне
Как, ведя огонь в упор,
Узким Керченским проливом
Шел бесстрашный монитор…
Мы атаки отразили
И средь тысячи смертей
Вместе с флагом проносили
Гордость Родины своей!
На Тамани, на Кубани
Славу русских моряков
Отстоял в боях с врагами
Монитор «Железняков».
Эх, море любимое,
Широкое, синее,
Дунаю привет передай!
Эх, горы далекие,
Эх, степи широкие,
Любимый, приветливый край!
За кормой монитора на буксире идет зенитная плавучая батарея. Она предназначена для противовоздушной обороны освобожденных от противника баз. «Железнякову» прежде никогда не приходилось буксировать большие суда на длительном морском переходе. Буксировка уменьшает наш ход, снижает маневренность. А ведь война еще не закончена. Гитлеровские подводные лодки нередко нападают не только на боевые корабли, но даже и на рыболовецкие сейнеры.
Нас, правда, сопровождают катера противолодочной обороны - «морские охотники».
Не доходя до Сочи, попали в сильный шторм. Где от него укрыться? Сочи мало пригоден для этого. Порт открыт для всех ветров и штормовой волны. Но нужно было спасать корабль и людей. Плавбатарею поставили во внутреннем ковше порта, а «Железняков» укрылся за молом.
Шторм бушевал целые сутки. Волны гуляли в порту. Опасная для корабля зыбь бросала монитор из стороны в сторону, грозила сорвать его с якорей и выбросить на прибрежные камни. Никто не спал - все были на ногах.
Наконец шторм утих. Погода улучшилась. Мы взяли курс на Туапсе и Новороссийск.
«Железняков» шел под самым берегом, а «морские охотники» охраняли его от фашистских подводных лодок с моря. Наблюдение велось усиленное.
Вдруг сигнальщик «Железнякова» доложил: «Левый борт, курсовой 50, вижу перископ подлодки».
«Лево на борт, полный ход! Держать прямо на перископ!» - скомандовал я рулевому.
Не успели мы повернуть, как «морские охотники» обнаружили перископ внутри охранения и начали стремительную атаку.
Одна за другой оглушительно рвутся серии глубинных бомб. То там, то тут из моря встают водяные столбы. После одного из взрывов море забурлило пузырями, будто кипящая вода на плите. По волнам растекается радужно переливающееся на солнце масляное пятно. Оно быстро увеличивается в размерах. Вместе с пузырями на поверхность всплывают какие-то бумажки, обломок доски, мятая фуражка с гитлеровской эмблемой. С флагманского «охотника», стоящего над местом взрыва, получен флажный семафор: «Подводная лодка противника уничтожена. Продолжайте следовать своим курсом»…
И снова мерно зарокотали машины «Железнякова».
Мы продолжаем путь на Дунай…
На рассвете прямо перед нами открылась огромная горища. Это гора Дооб - «страж Новороссийска», как называют ее. Вошли в Цемесскую бухту. Слева «Малая земля» - мыс Хако. Сюда был высажен десант Черноморского флота. Здесь дрались храбрые воины Цезаря Куникова.
Железняковцы замерли в молчании, отдавая честь героям, павшим в боях.
В Новороссийске меня вызвал к себе командующий флотом адмирал Октябрьский. Он сказал:
«Фашистское командование на весь мир раззвонило, что Дунайская флотилия уничтожена. Врут! Живет и здравствует флагман флотилии «Железняков». Впереди у вас, Харченко, много опасностей. Но корабль должен войти в Дунай и снова стать на нем флагманом».
Адмирал пожелал нам счастливого плавания.
И вот - мы проходим мимо Керченского пролива, навсегда переставшего быть «проливом ста смертей».
Здесь наш Громов - он из Поти ушел добровольцем на малые корабли - перевозил десантников с Тамани в Керчь. Громов приезжал навестить нас. У него на груди было уже четыре боевых ордена. Как-то у десантников в Керчи вышли боеприпасы и не стало продуктов. Авиация противника висела над проливом, уничтожая всякое суденышко, каждую лодку, появлявшуюся у берегов. Противник хотел задушить наш десант. На призыв командира: «Кто из вас, рискуя жизнью, поведет катера на ту сторону и доставит запасы десантникам?» - наш Громов первым ответил: «Я».
Командуя мотоботом, Громов десятки раз доставлял боеприпасы и продовольствие в Керчь. Он был ранен, но не покинул поста. Когда ему предложили отправиться в госпиталь, он ответил: «Я с «Железнякова». И этим все было сказано…
Я снял фуражку и долго смотрел на уходящий вдаль берег.
Зашли и в родной Севастополь… Тяжело смотреть на руины. С вершины Малахова кургана видна вся бухта. В ней уже стоит эскадра Черноморского флота.
На мысе Тарканхут до войны стоял высокий маяк, указывая путь кораблям. Теперь он - разрушен. Определили точно свое место, и «Железняков» взял курс на Одессу. Шли по узкому фарватеру, среди минных заграждений.
Тройка отчаянных «фокке-вульфов» устремилась было на корабль, но их встретили дружными залпами. «Вульфы» поспешно отвернули и ушли в море. За ними на большой скорости помчалась девятка наших истребителей.