Телеведущая Сати Спивакова, жена знаменитого музыканта Владимира Спивакова, встретилась с Еленой Сотниковой, чтобы откровенно поговорить о возрасте, сексе, физической наготе и душевном обнажении
Елена Сотникова Я вот вчера зашла,чтобы проверить, все ли у вас хорошо, и увидела, что все не просто хорошо, а ОЧЕНЬ хорошо. Сати, вот это да! У меня куча подруг, которым нет еще и 30 лет, а им до тебя далеко. Я бы в твоем случае не только не скрывала возраст, а, напротив, афишировала бы его.
Сати Спивакова Это маразм - скрывать свой возраст. Я понимаю, если ты полностью меняешь личность, имя, страну, начинаешь жизнь с нуля… Уезжаешь, например, в Австралию. Для меня нет ничего более удаленного, наверное потому, что мы туда все никак не доберемся. Вот тогда точно никто не узнает, сколько тебе лет. А мы живем в узком кругу и перемещаемся по жизни соцветиями. Все равно найдется хоть один человек из тысячи, который будет знать, что ты шельмуешь.
Е.С. Ты хочешь сказать, что не скрываешь свой возраст только по этой причине?
Сати Спивакова Конечно нет. Я просто привыкла всегда и везде быть самой младшей. Когда я вышла замуж, мне был 21 год, а мужу - 38. Будучи младше мужа на 17 с половиной лет, я никогда не чувствовала с ним разницы в возрасте, настолько по своим генетическим данным и своему физическому и духовному состоянию он всегда был мальчиком. Войдя в окружение мужа - а среди этих людей были в основном люди старше Володи, - я оказалась такой «дочерью полка».Это было логичным продолжением моего детства. В нашей большой армянской семье, где у меня было много двоюродных, троюродных братьев и сестер и других родственников, я всегда почему-то была самой маленькой. Меня всегда пихали и пинали, не брали в игры, не открывали секретов. Я только и слышала: «Не лезь, ты еще маленькая!» Я была самой юной на курсе, потому что поступила в институт в 17 лет. И я совсем не уловила тот момент, когда, оглянувшись вокруг и проанализировав свое нынешнее окружение, я поняла, что перешла в категорию самой старшей. Среди этого молодняка я самая старая. Слово «старая» я, разумеется, ставлю в большие жирные кавычки.
Е.С. Мне понятно твое состояние. Я до сих пор автоматически строю из себя девочку, маленькую Леночку, которая тоненьким голоском разговаривает с «тетенькой», если мне приходится общаться с солидной дамой. Потом оказывается,что тетеньке 35 лет, а мне 42.
Сати Спивакова Это идет не от ощущения возраста. Я, например, постоянно испытываю чувство вины. Мне кажется, что я всем всюду должна. Это следствие нашего воспитания, когда в нас развивали гиперответственность. Отсюда ощущение себя вечной школьницей. Мама мне всегда говорила: «Ты еще девочка, тебе рано краситься и носить каблуки». Выйдя замуж, я тоже попала в такую среду, когда думала, что для каких-то вещей я еще совсем не доросла. И вдруг ты понимаешь, что многое уже невозможно, потому что уже поздно. И вот он стоит, твой последний вагон. А по инерции продолжаешь думать, что все впереди. Привычка.
Е.С. Я часто думаю, что все рассуждения о молодости и старости просто смешны, потому что от одной возрастной категории до другой нас отделяют какие-то несчастные 10–15 лет. Я понимаю, если бы между молодой и взрослой женшиной был бы разрыв лет в 200, как у черепах, например. Тогда можно было бы воспринимать переход в другой возраст как эпохальное событие. Но что такое 10 и даже 20 лет? Это миг. Мне близок подход к этому вопросу Шарлотты Рэмплинг, которая смеется над пластической хирургией, говоря, что это одна из самых тщетных вещей на свете.
Сати Спивакова Я встречалась с Шарлоттой несколько раз. В ней действительно есть невероятное естество, некий английский пофигизм в отношении к собственной внешности. «Я вам уже все показала, что еще надо?» Ты не увидишь у нее наманикюренных ногтей и залаченных волос. Мы как-то сидели с ней за одним столом в кругу общих знакомых. Володя даже ее не узнал и говорит тихонько: «Боже мой, какая сексуальная женщина!» При том, что веки у нее висят, и грудь висит, плюс этот трагический рот с опущенными уголками, и вся эта неровная пигментация… Но! Она бросает один взгляд, и этого достаточно.
Е.С. Мне кажется, что все бывшие красавицы делятся на две категории: те, которые начинают сходить с ума, когда былая красота начинает уходить, и те, которые могут перейти в другое культурное качество жизни. Женщина не может всю жизнь скакать среди комплиментов и рукоплесканий. Как пережить эту ситуацию? Ведь мир не может состоять только из молодых женщин. Это глупо, однако по-прежнему общество, особенно наша тусовка, воспринимает старение либо как болезнь, либо как позор. Ведь что обычно пытаются скрыть? Нечто постыдное.
Сати Спивакова У этого вопроса есть два полюса. Безусловно, в последние годы нам навязывают культ молодости. Но в этом я вижу и плюс. Во времена наших родителей осознание своей оболочки было чем-то второстепенным; важным считался «богатый духовный мир», то, как ты воспитан, какое у тебя образование, сколько книжек ты прочитал, какая у тебя семья. А там уж, что природа дала - неважно. Если не дала, то и ладно. Моя мама была очень красивой женщиной, и я это хорошо помню. Но, когда я думаю о ней и своих тетках, мне не хочется быть на них похожей. В их поколении все, что было связано с культом тела, напрочь отсутствовало. Было очень мало женщин, которые осознавали свою женственность. Сейчас же все это хлынуло на нас мощным потоком, и все стали яростно за собой ухаживать.
Е.С. А зачем?
С.С. Для того чтобы в свой платиновый период жизни хоть себе нравиться. Быть в ладу прежде всего с самой собой. Ведь и правда, невозможно всегда скакать и быть вечной «зажигалкой». Молодым девочкам неплохо иногда пытаться вместе с массажем, термажем и спортзалом то же самое проделывать с душой и мозгом. Заниматься фитнесом для ума. Только тогда к определенному возрасту ты можешь прийти к балансу. Если я задам тебе вопрос о женщине, которая служит для тебя эталоном, ты никогда не назовешь никого младше себя лет на 10. Быть красоткой в 20 лет - это несложно. Помнишь это прекрасное высказывание: «В 20 лет у тебя то лицо, которое тебе дала природа, в 30 - лицо, которое ты сама себе сделала, а после 40 - то лицо, которое ты заслуживаешь».
Для меня, человека, воспитанного в музыкальной среде, слово «гармония» занимает особое место, хотя я иногда люблю и диссонансы. Я стараюсь достичь этой гармонии, хотя это сложно и получается редко, но для меня безумно важны эти короткие перебежечки, маленькие временные отрывки, когда я довольна собой и могу сама себе поставить высокие оценки. Как сказал мне один известный пианист, «Сати, нужно работать над своей вечностью».
Е.С. Для него это, скорее всего, имело отношение к профессии, хотя мне очень нравится это определение. А что такое «работа над вечностью» для тебя?
С.С. Я вдруг поняла, что наступило время смены приоритетов. Дети выросли, но я по-прежнему живу на два города (мои дочери живут в Париже), потому что страдаю от того, что не могу быть полноценной матерью. Совсем недавно я поняла, что хватит чувствовать себя виноватой и входить в положение всех и вся. Мой главный приоритет сейчас - это я сама. Самое страшное для женщины – прореха между «быть» и «казаться». Когда эти вещи находятся в равновесии и одно не заваливает другое, тогда можно достойно стареть и идти по жизни не спотыкаясь, не вихляя задом и не хромая.
Е.С. Почему ты согласилась сниматься для журнала в таком виде? Это же, мягко скажем, не психологический портрет? Ты хотела показать себя другим женщинам?
С.С. Я хотела показать себя самой себе. Почувствовать, что я это могу. Мне так понравилась атмосфера вчерашней съемки, я просто порхала… У меня в голове сейчас такая установка: если не я, то кто, и если не сейчас, то когда? Мне давно хотелось сделать нечто подобное с хорошим фотографом, с хорошим светом, с осознанием своего женского естества. Я обожаю фотографии, которые отмечают какой-то новый этап в жизни. Считайте, что сейчас это произошло. Прекрасно, когда все это иногда совпадает - твой биологический и фактический возраст… Хотя я до сих пор не разобралась в том, что это такое. Когда я познакомилась с Борисом Акуниным, он меня расспрашивал: «Скажите, а какие из моих произведений вам нравятся? А какие нет?» Я долго объясняла, что считаю удачным, а что, по моему мнению, ему вообще не стоило писать. Он, раскуривая свою японскую трубку, задумчиво изрек: «М-да. У меня есть свой тест, я только что на вас его провел. Ментальный возраст - 16 лет». Жена Акунина меня успокоила: «В его случае это комплимент».
Е.С. Скажи, как тебе дается публичность? Особенно в последнее время, с развитием Интернета, когда любой неудачный ракурс, неправильный шаг может вызвать массу негативных комментариев? Я вот всегда читаю и болею.
С.С. Девушка, а зачем вы туда лазите, позвольте вас спросить? Если читаешь, то не болей. Мне важно, что про меня скажут люди, мнение которых для меня ценно, но не кто-то с ником «кошечка», «пусечка» или «аватар-26».
Объясню на примере мужа. У нас в стране был период травли музыкантов. Знаешь, когда дворовые псы несутся по улице, со всеми этими колючками и репейниками, страшными мордами и слюнями? Вот такая у нас была орава музыкальных критиков в Москве, которые облаивали всех, включая самого Ростроповича. Они хватали только лакомые куски - кого прокусят. Кого они точно достать не сумели, так это Валерия Абисаловича Гергиева. Пару раз тронули и тут же получили по полной программе. А остальные страдали. Как страдал бедный Ростропович! Он же перестал играть в России и вернулся только как дирижер. И Спиваков страдал ужасно, все грыз ногти. Тогда я запретила секретарям, директорам оркестров, ему и себе самой все это читать. Залы все равно полные. Отдача от публики абсолютная. Зачем тратить себя, думая, кто там чего пишет? Как только он от этого абстрагировался, статьи для нас исчезли. Как будто их и не было.
Е.С. Являешься ли ты заложницей популярности своего мужа?
С.С. Конечно. Для меня очень важно его мнение. Он дает мне возможность в жизни поразвлекаться, потому что знает, какая я. Это очень важно - ощущение контролируемой свободы. Полной свободы в отношениях быть не может.
Когда я только стала ассоциироваться с Владимиром Спиваковым, я уже была довольно известным человеком в Армении, а ведь мне было всего 20 лет. Когда я впервые появилась с ним в Большом зале консерватории, я шла с посылом: «Пожалуйста, любите меня! За что меня не любить? Я молодая, я его обожаю, я знаю, чем он занимается, и понимаю его лучше, чем кто-либо, потому что я знаю эту музыку с младенчества!» Моя мама была пианисткой, папа играл на скрипке. Я была уверена, что все меня будут любить. Но публичность Володи приложила меня, как говорится, мордой об стол. Меня долго и тупо били мордой об стол. Я входила в зал и чувствовала, что моя аура, оболочка вокруг меня становится решетом от взглядов-выстрелов. «Кто такая? Из какой деревни? С гор сошла! Выскочка!» И так далее. Я сейчас смотрю на свои фотографии тех лет. Может, я не умела одеваться и причесываться, но я была свежа и прекрасна, как роза, которую ты сейчас теребишь (я сижу и разбираю на лепестки огромную красную розу. – Е.С.), у меня была идеальная фигура, формы, глаза… И вместо того чтобы чувствовать это и наслаждаться, я постоянно боролась за свое место. Это сейчас, когда я прихожу в консерваторию, все бегут приложиться к ручке. Слава богу, я умею все это фильтровать.
Е.С. Сати, как ты относишься к современному раскрученному типажу модели?
С.С. Я видела немало красивых девочек с идеальными формами, на которых просто очень приятно смотреть. Эстетически. Издали. Пока они рот не раскроют. Когда вот такая летом томно выходит на пляж загорать, со всеми этими распущенными волосами, идеальными гребенками и педикюрами, это красиво. Но это ничего общего не имеет ни с эротикой, ни с сексуальностью, ни с чувственностью.
Е.С. Но эти девушки все равно являются ролевыми моделями для миллионов женщин. Они представляют определенный типаж, они востребованы очень богатыми мужчинами и получают то, чего ни одна просто хорошенькая медсестра или школьная учительница получить не может.
С.С. Я уверена, что у по-настоящему богатого мужчины красивая жена все равно будет женщиной, а не трофеем. Кстати, у большинства этих, как ты говоришь, востребованных девушек так ничего и нет. Замуж зовут нечасто, а борьба за все это богатство - это очень и очень тяжелый, изматывающий труд.
У меня была одна приятельница, которая была вечно недовольна собой и все время что-то переделывала. То просила с коленок чуть-чуть убрать, то сиську подкачать, то нос подрезать. Она была иностранка, не русская. Ее первое появление в свете всегда сопровождалось всеобщим «ах!», и все затихали. Рядом с ней ходил ее муж, испанец, который был гораздо старше ее, ценил, любил, носил на руках. Это был его второй поздний брак. Как-то раз мы с ним сидели у них дома, он провожал ее взглядом. Женщина ходила по дому в красивом спортивном костюме из тончайшего кашемира, в тапочках, которые подходили под костюм; причесанная хоть и по-домашнему, но идеально уложенная. Я говорю ему: «Красивая у тебя жена!» И тут он роняет фразу, которую я никогда не забуду: «Да, но… Какая же у нее грустная жопа!»
Е.С. Ты дружишь со многими молодыми людьми, в том числе геями. Как ты к ним относишься?
С.С. Один из моих друзей как-то сказал: «Дорогая, ты у нас королева:)асов». И подарил мне золотую корону на цепочке. А если серьезно, эти люди дают мне то понимание женщины, которое не способен дать ни один гетеросексуальный мужчина. Мои вкусы сначала формировали родители, потом муж, который заново открыл для меня музыку и живопись, но узенькую эстетику восприятия моды, стиля жизни мне показал именно гомосексуалист, с которым я познакомилась в 1988 году во время первой выставки Ива Сен-Лорана в Москве. Он был моим братом, моим зеркалом… Он давал мне ощущение комфорта самовыражения и очень правильно выстроил мои представления по отношению к разным сексуальным векторам. Например, объяснил, что два человека могут друг друга любить, даже если между ними нет секса. Это иная близость, и такие союзы могут быть просто невероятными. Геи, как и женщины, могут быть счастливы только тогда, когда они с собой в ладу. Я недавно читала дневники Чайковского - как же он страдал! Но сколько мировая культура получила от этого страдания! А Микеланджело? Сколько эти люди дали миру! Во многом это мужчины с мозгами и восприятием женщины - а это очень тонкая конструкция.
Е.С. Геи тянутся далеко не ко всем женщинам… Почему они выбирают, например, тебя?
С.С. Они ненавидят самок. Они не любят женщин, у которых инстинкты довлеют над биением сердца.
Е.С. Тебе не кажется, что потребность людей в сексе сегодня очень преувеличена прессой?
С.С. Она не преувеличена. Она трансформирована. Люди пытаются повторить в жизни то, что они видят в фильмах и журналах. Вообще, эти ванны, ароматические свечи и сексуальное белье - это штучки для импотентов. Однажды мы с Владимиром Теодоровичем были в глухой американской тьмутаракани. В один из дней он пошел на репетицию, а я сидела и маялась от скуки. Решив наконец прогуляться, я набрела на магазин Victoria’s Secret. В какой-то американской дыре! Что-то меня дернуло, и я набрала всяких сложных бельевых штучек с сердечками, бантиками и дырочками, приволокла в гостиницу и во всем этом вышла вечером к мужу. Он очень удивился и говорит: «Сачок, что с тобой?»
Мы оба весь вечер хохотали, потому что понимали, насколько все это не нужно для той цели, на которую это расcчитано. Ведь существуют ситуации, при которых втирай-не втирай масла, принимай-не принимай позы, зажигай-не зажигай свечи все равно ничего не выйдет.
Е.С. Ты хотела бы вернуться в 30 лет?
С.С. У моего хорошего друга была бабушка, которая говорила: «Снова дурой? Ни за что!» Я бы только хотела, чтобы не возникало чувство усталости на долгом забеге. Ужасно хочется невыносимой легкости бытия.
Дата: лето 2010 года
Он давно стал настоящей легендой в мире музыки, которая сопровождает его всю жизнь. Жена Владимира Спивакова Сати, известная сегодня в качестве телеведущей и верной соратницы своего знаменитого супруга, полностью разделяет интересы своего мужа. Она родилась и выросла в музыкальной семье - ее бабушка пела в церковном хоре, а родители Сати Спиваковой - известные в Армении музыканты. Отец - скрипач, организатор второго по значимости после московского камерного оркестра в Советском Союзе, а мама - пианистка.
С самого детства вокруг Сати звучала музыка, она училась в музыкальной школе, но, как признается, ее никогда особо не тянуло к игре на фортепьяно, поэтому особых успехов в этом Сати не добилась. Мечтой девочки было стать актрисой, именно поэтому после школы она поехала поступать в театральное училище в Москву. Отец, в отличие от мамы, не стал препятствовать этому желанию, и девушка стала студенткой ГИТИСа. На первом курсе она сыграла главную роль в фильме про Ануш - символ Армении. Фильм снимался на деньги армянской диаспоры на одной из ереванских киностудий, и для участия в съемочном процессе Сати приходилось через день летать в Армению на протяжении двух месяцев.
В то время ей было всего девятнадцать лет, но совсем юная девушка успешно справилась с поставленной задачей, за что заслужила уважение тогдашнего ее руководителя в ГИТИСе Туманова. Однако эта роль стала ее первой и единственной - больше Сати ролей не предлагали, а интерес к учебе она постепенно потеряла, тем более в ее жизни случились важные перемены - она стала женой Владимира Спивакова. Тогда он уже был известным музыкантом, но Сати, больше интересовавшаяся миром театра, к моменту знакомства с ним почти ничего о нем не знала. Впервые своего будущего мужа она увидела на экране телевизора, где он выступал в составе «Виртуозов Москвы» на новогоднем «Голубом огоньке».
В отличие от Сати, Владимир к этому времени уже был дважды женат, и, по мнению одной из ее знакомых, журналистки, бравшей интервью у известного скрипача, был «дамским угодником». Он пользовался успехом у женщин, не стала исключением и Сати. Спиваков был знаком с ее отцом и пригласил девушку на один из своих концертов, за кулисами которого и произошло их знакомство. Он подарил ей цветы и предложил встретиться после возвращения с гастролей. Спиваков старше Сати на восемнадцать лет, и поэтому первое время она обращалась к нему не иначе, как на «вы». Поскольку у Сати до этого не было настоящей большой любви, она опасалась вступать в серьезные отношения, тем более с таким взрослым мужчиной, за плечами которого уже было два брака, последний из которых закончился для Владимира Теодоровича довольно болезненно - жена ушла от него с маленьким сыном. Тем не менее, Сати очень увлеклась Спиваковым, ей было интересно с Владимиром, а потом она поняла, что просто не может без него жить. Когда они решили пожениться, многие не воспринимали это решение серьезно, а родные Спивакова вообще были против их брака. Однако Владимир принял твердое решение - Сати стала дорогим для него человеком, которого он боялся потерять. Они сыграли скромную свадьбу, на которую были приглашены только самые близкие родственники.
Жена Владимира Спивакова считает, что их брак очень счастливый, несмотря на то, что для этого ей пришлось пожертвовать своей карьерой. Она приняла решение посвятить свою жизнь семье, и это сделало их жизнь гармоничной. В браке Владимира и Сати Спиваковых родилось три дочери, первая из которых Катя появилась на свет в скором времени после свадьбы. Постепенно Сати стала правой рукой своего мужа - его секретарем, помощницей и хранительницей семейного очага, оберегающей своего талантливого супруга, обеспечивающей все, чтобы он мог полностью посвящать себя работе.
Родился Владимир 14 сентября 1944 года в Башкирской АССР, в городе Черниковск. Его мать была пианисткой, так что впервые Владимир почувствовал тягу к музыке уже в детстве. В шесть лет он начал учиться играть на скрипке. После окончания войны в биографии Владимира Спивакова состоялся переезд вместе с семьей в Ленинград. Там он стал посещать музыкальную школу при консерватории. А также занимался боксом (даже получил второй разряд), посещал школу живописи при художественной академии.
Дальнейшее образование в биографии Спивакова было получено в Московской консерватории, где он проучился с 1962 по 1967. Впервые участие в музыкальном конкурсе Владимир принял в 1957 году (фестиваль «Белые ночи»), а в международном конкурсе – в 1965. В 1959 получил первую премию международного конкурса, проходившего в Канаде. А еще через год стал лауреатом конкурса имени Чайковского.
Пройдя два года ассистентуры после окончания обучения, Спиваков был приглашен работать в филармонию Москвы. Также Владимир успешно выступал за границей. А в 1978 году ему было присуждено звание заслуженного артиста.
Затем Спиваков выступал с Государственным оркестром, а с 1972 года преподавал в Музыкально-педагогическом институте. Будучи признанным скрипачом, гастролирует по США. А в 1979 году дебютирует в качестве дирижера. В том же году началось формирование его оркестра. Камерный оркестр «Виртуозы Москвы» Владимира Спивакова дебютировал в июне 1979.
А спустя несколько лет статус оркестра стал государственным. Популярность «Виртуозов» со временем все больше и больше возрастает, ими восхищаются в Европе и Америке. В 1987 году количество концертов, данных оркестром, достигло пятисот, а в 1992 – тысячи.
В 1990 году, когда в стране было сложное экономическое положение, оркестр (все участники вместе с семьями) выехали в Испанию. Когда первый контракт закончился, Спиваков поселился во Франции. В 1997 году, после того, как «Виртуозы Москвы» Спивакова стали государственным камерным оркестром, состоялось их возвращение на родину. С того времени каждый раз выступлению «Виртуозов» сопутствует неизменный успех, как за границей, так и в России.
В 1990 году Владимир Спиваков был удостоен звания народного артиста СССР. А в 1994 году был создан фонд Владимира Спивакова, занимающийся благотворительностью. В 1999 в биографии Владимира Спивакова была получена высочайшая награда – орден «За заслуги перед Отечеством». В том же году он стал дирижером Российского национального оркестра (по контракту до 2002). По его инициативе был основан Московский международный фестиваль.
За свою биографию Владимир Спиваков успешно проявил себя как солист с оркестром, солист с фортепиано, дирижер с оркестром. Вышло несколько компакт-дисков с его музыкой. Неоднократно выступал в качестве члена жюри, а также президента на международных конкурсах.
В 2003 году основал Национальный филармонический оркестр. В том же году Спиваков стал президентом музыкального комплекса на Красных Холмах (международного дома музыки), за строительство которого так боролся.
Спиваков награжден множеством орденов, удостоен премий в известнейших международных конкурсах, а также титулов, званий.
Оценка по биографии
Новая функция! Средняя оценка, которую получила эта биография. Показать оценку
Эта атмосфера угнетала - огромное количество людей и в то же время полное отсутствие тех, на кого можно положиться. Очень многим не нравилось: а) что я есть, б) что я рядом со Спиваковым. Все решали за него, как ему лучше.
журнал "КАРАВАН ИСТОРИЙ", ноябрь 1999.
Cчитается, была я такой творческой, самостоятельной личностью, а теперь вот стала мужней женой. Я действительно ею стала - просто поняла: это важнее.
Я родилась в очень музыкальной семье. Ничего, если я начну с бабушки? Она армянка, правда, из Ростова. Бабушка была певицей, по воскресеньям часто пела на службе в церкви. Туда как-то зашел мой дед, услышал невероятный голос, подошел поближе и увидел маленькую, совершенно очаровательную круглолицую девушку. Он сразу же решил познакомиться и очень скоро на ней женился. В 1941 году, спасаясь от бомбежек, они бежали к родственникам в Армению - там было спокойно. Папа рассказывал, что хорошо помнит эти бомбежки.
Папа у меня был скрипач, известный в Армении музыкант, ученик Янкелевича - консерваторию он заканчивал в Москве. А мама - пианистка, она тоже армянка, но бакинская. Познакомились они в Ереване. В 1962 году папа вернулся в Армению и организовал свой камерный оркестр, который был вторым в Союзе после московского. Произошло это в год моего рождения. Так что я с детства не представляла себе, как можно жить без камерного оркестра.
Естественно, как нормальная дочка музыкантов, я училась в специальной музыкальной школе, играла на рояле. Играла, правда, довольно средне - меня никогда к этому не тянуло.
- Вы мечтали стать актрисой?
Да, лет с двенадцати. Закончив школу, я объявила, что хочу поступать в театральное в Москве. И папа, который был очень мудрым человеком, не стал со мной спорить. "Пусть едет, - сказал он плачущей маме. - Пусть попробует. В конце концов не получится - вернется домой, а там посмотрим". И вот я поехала в Москву. Пробовалась всюду, как водится, и поступила в ГИТИС.
- Обычно музыкально одаренные девушки стремятся в Щукинское...
У меня же была нацфактура! Вы знаете, что это такое? Помню, как один преподаватель из "Щуки" бросил мне: "Деточка, у вас мелодика". У меня, естественно, была поющая южная речь, густые брови и черные волосы. (А в ГИТИСе к таким вещам относились иначе - у них была специальная квота под союзные республики.)
Кроме того, меня, провинциальную девочку, завораживало само слово "ГИТИС". Курс набирал Туманов: когда его привозили в институт на "Волге", все стояли навытяжку. В общем, я подала документы и сразу же поступила. И на первом же курсе снялась в своей первой картине, что было совершенно невероятно: в ГИТИСе всегда придерживались жесткого принципа - к кино и близко не подходи.
Помню, как мы пришли в ГИТИС с каким-то помрежем просить, чтобы меня отпустили на съемки. Сначала мне отказали: "Нет, нет и нет, а если вы, девушка, хотите сниматься в кино, вместо того чтобы постигать азы профессии, берите академический отпуск". Я бросилась к руководителю курса, Туманову. Он выслушал меня и поставил условие: я могу ездить на съемки через день. "Подходит вам это?" Я сказала: "Да!" Мне предложили главную роль, да еще какую! Ануш - символ Армении, единственная героиня в армянской литературе. Есть даже коньяк "Ануш" - на этикетке девушка в косах и с кувшином. И вот армянская диаспора за рубежом выделила деньги, чтобы снять фильм-оперу по мотивам "Ануш".
Наверное, решиться на такое можно только в 19 лет, свято веря в то, что когда-нибудь из тебя получится Сара Бернар . После занятий в институте поздно ночью я вылетала в Армению, мама там меня откачивала-отпаивала, в семь утра я неслась на студию, ночью садилась в самолет - и летела обратно в Москву. И так два месяца подряд. После этого Туманов воспылал ко мне теплыми чувствами: всех студентов он называл по фамилии, а меня - Сато-детка. Мы очень друг друга любили.
Через год он умер, и мне стало совсем неинтересно учиться. Опять предложили серьезную роль в кино, и тут уже я решила уйти в академический отпуск. Пропустила год, а вернувшись, попала на курс к другому педагогу - там я была падчерицей. Пришла к диплому с полным отсутствием ролей. Сколько ни просила: "Ну хоть одну роль дайте, хоть во втором составе!" - в ответ слышала: "Зачем вам это надо? Вы же нигде показываться не будете, вас Спиваков и так пристроит". Я возмущалась: "При чем тут Спиваков?"
- А он тогда уже был известный, популярный...
Ну да, конечно. Но самое-то интересное: пока мы не познакомились, я почти ничего о нем не знала. Крутилась в своем театральном мире... Помню только, что кто-то однажды передал папе в подарок виниловую пластинку Спивакова. Я ее везла в самолете, положила под ноги, и от горячего воздуха она прогнулась.
А за год до нашего знакомства мы с родителями смотрели "Голубой огонек" - это было первое выступление "Виртуозов" по телевидению. "Сувенир" Полторацкого, "Скрипач на крыше"... Я взглянула на экран - крупный план дали - и отметила: "Какой хорошенький!" Всех остальных скрипачей я знала, а этого - нет.
Еще помню, какая-то приятельница, театровед, рассказывала, что ее подруга-журналистка брала у него интервью. "Ты знаешь, - делилась она со мной, - он такой позер, такой дамский угодник... Представляешь, открыл ей дверь со скрипкой в руках! Специально, наверное, в прихожей скрипку держал". Теперь-то я знаю, что для него это обычная вещь, он со скрипкой просто не расстается.
И вот приезжаю я в Москву после своих съемок, чувствую себя совершенно опустошенной, живу в каком-то съемном углу, и вообще все не клеится. А в это самое время "Виртуозы" триумфально поехали в Армению давать концерты. Разумеется, в оркестре "Виртуозы Москвы" было много папиных друзей; они пришли к нам на ужин и привели Володю.
Он увидел мои фотографии - мама сделала выставку снимков из только что вышедшего фильма. В гриме, с косичками я была безумно хорошенькой. Как Володя рассказывает - а у него каждый раз появляются новые вариации на эту тему, - стоило ему увидеть эти фотографии, как его внутренний голос произнес: "Это твоя жена". А он этому внутреннему голосу ответил что-то жутко неприличное, вроде: "А пошел ты..." Такой диалог продолжался, пока Володя не спросил у папы: "А что ваша дочка делает?" - "Да вот, в Москве учится". - "А почему же она не ходит на концерты?" Вопрос риторический, потому что Спиваков приглашает на свои выступления всех, кто ему приглянется, будь то таксист или девушка на таможне. Не думая, есть билеты, нет билетов, он сразу: "Приходите на мой концерт, позвоните моей жене".
Он и тогда сказал: "Позвоните...", показав на сидящего за столом общего знакомого. Помню, папа говорил мне: "Ты знаешь, это такие потрясающие концерты! Если тебя пригласят, не отказывайся!" В Москве мне действительно позвонили, дали место в двадцатом ряду партера - было понятно, что я не самый важный гость. От концерта я получила огромное удовольствие и собиралась с этим удовольствием идти домой, как вдруг меня останавливает тот человек, что дал мне билет: "Ну ты хотя бы скажи ему спасибо!"
Обычная суета за кулисами, я подхожу и вижу: стоит невысокий, совершенно взмокший, уставший человек с веснушками. На сцене Спиваков казался мне таким большим, возвышенным, все было так изящно, элегантно, в
се искрилось - а тут он стоит в голубеньком свитерочке, с полотенчиком, а вокруг суетятся мама, сестра, директор, замдиректора... И я говорю: "Спасибо вам огромное, я дочка Зарэ Саакянца". Володя своим бархатным голосом отвечает: "Мне очень приятно, что на мой концерт пришла дочь таких родителей. Возьмите, пожалуйста, цветы". Сама не знаю, почему я попросила у него автограф, - никогда этого не делала. Он подписал мне программку, после чего сказал: "Сейчас я уезжаю, а в апреле вернусь. Может быть, увидимся?"
Потом, помню, он мне признался, что был слегка разочарован: "На фотографиях ты мне показалась такой красивой, а тут пришла с какой-то жуткой прической, в дурацком костюме". Я почувствовала себя оскорбленной. Мне тот брючный костюм шили так торжественно - мама всегда следила за тем, чтобы я хорошо одевалась, - а Спиваков его раскритиковал! "Почему же, - говорю, - ты все-таки решил со мной встретиться?" - "Решил на всякий случай еще раз проверить, прав ли мой внутренний голос".
Я пришла домой, поставила букет в вазу - он, кстати, очень быстро завял... А через месяц вдруг позвонил наш общий знакомый и позвал меня на чай. Я уже стала догадываться, в чем дело. Когда мы сели за стол, как бы случайно появился Спиваков... Потом он меня провожал домой, и это было очень забавно, потому что мы заблудились. Я тогда жила на "Ждановской", мы очень долго ехали на машине, и Володя сказал: "Ну, вы Сусанин!.." Уже жалел, что вызвался проводить. Я в ту пору стеснялась курить в присутствии посторонних, а в машине не выдержала и спросила: "Можно я закурю?" Он поморщился, протянул мне пачку "Салема" - как сейчас помню, в Москве таких сигарет не было.
Короче говоря, довез меня Спиваков к часу ночи. Я так неловко себя чувствовала, что попросила: "Позвоните мне из дома, чтобы я за вас не волновалась". Наши дети, когда я им об этом рассказываю, умирают со смеху: "Как, вы познакомились и говорили друг другу "вы"?" Я объясняю: "Конечно, он был намного старше меня и к тому же знаменитый музыкант".
- А какая у вас разница в возрасте?
Восемнадцать лет. Но мне кажется, он выглядит так молодо, что эта разница незаметна.
И вот он позвонил мне в два часа ночи, и мы проговорили до семи утра. О чем? Обо всем на свете. Читали друг другу стихи, что тоже вызывает у наших детей страшный хохот. Потом он говорил о себе. Теперь я знаю, что Вова искренен на сцене и в жизни, просто жизнь для него - всегда действо, и, рассказывая что-то, он может играть какую-то роль. Он вообще человек очень многогранный. Может хулиганить где-нибудь на улице или дома, может быть значительным, мрачным или, наоборот, трогательным, как маленький ребенок. И все это он.
В эту ночь Володя играл роль одинокого путника: "Я одинокий волк..." - "Почему вы одинокий волк?" - "Ну вот так, один бреду по этой пустынной равнине..."
Он опять уезжал почти на месяц. И пообещал позвонить мне 18 апреля. Я долго носила в себе этот разговор, а когда мне прислали пластинку с записью его концерта, уже не могла о нем не думать. Наступило 18 апреля - помню, был очень красивый закат, и я все думала: интересно, позвонит или нет? Все-таки я одна из многих девочек в этом мире. И загадала: если позвонит сегодня, значит, это настоящее. А если через пару дней - надо заканчивать.
- Вы чего-то боялись?
Как вам сказать - у меня до Володи не было настоящей, сильной любви, только какие-то девические воспоминания - легкие, кружевные, которые веса не имели. Я боялась вступать в серьезные отношения, боялась, что они меня ранят и я останусь опустошенной. Это была первая в моей жизни история, которая могла плохо кончиться.
Вечером он позвонил: "Что вы делаете?" Я ответила: "Жду вашего звонка". Мы договорились встретиться на следующий день в семь часов у памятника Пушкину. Володя предупредил: "Я могу опоздать, только если не успею доиграть что-то. Я всегда должен доиграть до конца".
- Он сделал вам предложение?
Не сразу. Это был человек уже раненый - позади развод, причем развод болезненный: жена ушла от него с маленьким ребенком. Когда это произошло, Володе было 28 лет. И он, как я понимаю, пошел по жизни, пользуясь, так сказать, женским обаянием, очарованием и женщинами вообще в силу сиюминутной необходимости, и не более того. Мне так кажется, хотя об этом мы никогда не говорили - даже если живешь с человеком 16 лет, стараешься какие-то дверки не открывать.
Короче говоря, к тому моменту он был закоренелым холостяком - свободный артист Владимир Спиваков , который принадлежит миру и одновременно никому, ему не нужны ни семья, ни жена, ни дети, потому что он молод, красив, независим и все время в полете.
- Как же такой человек согласился променять всех женщин мира на одну?
Ну, я не то чтобы целью это себе поставила, а просто поняла, что без этого человека жить не могу. Обычно за то, без чего не можешь жить, начинаешь бороться - сначала исподволь, а потом все настойчивее.
Он обитал тогда в малюсенькой квартирке на проспекте Вернадского: три комнатки, в которых некуда посадить трех человек, потому что Володя любит книги, ноты и всего должно быть много. В этой квартирке мы жили год после нашего знакомства.
В самом начале это было непросто - утвердиться рядом с ним. Меня буквально старались выдавить - как пасту из тюбика.
Я приходила в консерваторию и чувствовала, что на меня все смотрят и среди этих сотен глаз нет добрых, меня просто сверлили взглядами. Знаете, вот если есть у людей аура, у меня эта аура сразу же превращалась в решето. Мне казалось, что я не так сижу, не так стою, не так поздоровалась. Стоило пройти мимо и кого-то не узнать, как Володе тут же докладывали. Его друзья говорили: "Ну, нашел себе девочку. Молоденькая, глупенькая - актерка". Я знала: меня в лучшем случае воспринимают как декоративное существо.
Мне действительно приходилось очень тяжело. Я была совсем не уверена, что красива, нужна ему, что я вообще что-то собой представляю. К тому же в этот момент появилась другая женщина, которая вместе с Володей творила на сцене. Я понимала, что она к нему неравнодушна, а он восхищается ею как творческой личностью. Меня даже не ревность, а отчаяние брало, оттого что эта женщина не считается с тем, что я его жена. Правда, я достаточно быстро овладела ситуацией.
- А что надо делать в таких случаях?
Во-первых, я считаю, на мужчину не надо орать, хотя я прошла и через это: кричала, швыряла предметы. На самом деле нужно делать совершенно обратное тому, что хочется. Тебя тянет хлопнуть дверью - а нужно успокоиться, хорошо одеться, улыбнуться. К сопернице, которой мечтаешь выцарапать глаза, нужно подойти, обнять ее, поцеловать и сказать: "Здравствуй, как ты сегодня великолепно выглядишь!" Наверное, это самый лучший рецепт - по крайней мере я к такому поведению стремлюсь, причем не только с женщинами. Но к этому приходишь не сразу. Уже потом, став женой, я поняла: главное - найти равновесие, гармонию в отношениях с человеком, и тогда уже никому не придется доказывать, что ты имеешь право б
ыть рядом с ним.
- Где была ваша свадьба?
Да вы знаете, свадьба у нас получилась неинтересная, я вообще о ней не рассказывала ни в каких интервью. Володины родные были против нашей женитьбы. За то время, которое мы прожили вместе, ему так и не удалось убедить их, что я именно та женщина, которая ему нужна. Он боялся меня потерять, но жениться не хотел. С другой стороны, пора было принимать решение: моя учеба в ГИТИСе заканчивалась, и я собиралась ехать в ереванский театр, куда меня звали. Получилось так, что решение мы приняли по телефону: Володя, как обычно, был на гастролях. Я объявила ему, что уезжаю. На следующий день он позвонил: "Ты никуда не поедешь, мы должны пожениться". Я говорю: "Ты мне делаешь предложение?" - "Да, вот я приеду..."
Он должен был приехать на три дня, а потом опять улететь на месяц. Папа в эти дни играл концерты в Германии, так что свадьба единственной дочери прошла без него. Володя не захотел ждать. Мне казалось, что ему немножко неудобно смотреть моему отцу в глаза.
Свадьбу справили дома. Володя сказал: "Иначе придется звать всю Москву". Он привез мне красивый белый костюм - не свадебный, но очень элегантный, пригласил фотографа, и мы после загса поехали сниматься в рощицу где-то в Тропареве. Фотография получилась такая: раба любви. Спиваков меня за всю жизнь два раза поднял на руки: во время этой съемки. И все. После чего мы вернулись домой. Моя мама уже накрыла стол, приехали его мать и сестра. Большой радости они не испытывали. Или так: были счастливы, но виду не показали.
Вообще Володина мама человек уникальный, до сих пор играет на рояле - недавно, в день его рождения, она села, сыграла "Посвящение" Шумана. Мама безумно артистичная: она рассказывает так, что умираешь со смеху. Или может станцевать вам канкан. Она одаренный человек, прошедший очень тяжелую жизнь. В начале войны немцы повесили ее мать, и она осталась совершенно одна, из блокадного Ленинграда попала в Уфу, где и познакомилась с Володиным отцом. Они скитались по каким-то коммунальным квартирам, жили то в шестиметровой комнате, то в пятнадцатиметровой, мама играла на рояле и поднимала своего Вовочку. Конечно, жизнь была непростая.
При первой встрече она приняла меня потрясающе: "Боже мой, какие у вас ноготочки! Кто вам маникюр делает? Ах, сама? Боже, какая прелесть!" К сожалению, у мамы много советчиков, ей напели про меня "хорошую" песню, и с этой песней, периодически забывая мотивчик, она и живет все шестнадцать лет. Но вы знаете, я настолько благодарна ей за то, что она Володю родила... Я всегда хотела, чтобы между нами были мир и взаимопонимание. Долго за это боролась. А сейчас у меня период тайм-аута: я ни за что не борюсь, уверена, что все само собой уладится, когда придет время.
- Вы говорили, что были женщиной без стержня. Сейчас о вас этого никак не скажешь.
Возраст, опыт, рождение детей в любом случае меняют женщин. Кроме того, я сама себя лепила, делала ошибки и училась на них.
- А Владимир Теодорович не занимался вашим воспитанием? Когда взрослый мужчина берет в жены молодую девушку, он иногда стремится стать Пигмалионом.
То, о чем вы говорите, мне знакомо - я знаю немало таких пар. У нас совершенно другой случай. Володин секрет в том, что он, взрослый мужчина, так и остался большим ребенком. Как ни странно, это человек, который до сих пор не уверен в своем таланте, он сам себе всю жизнь доказывает, что чего-то стоит. Поэтому Володя никогда не действовал, как Пигмалион. Но я не могу сказать, что Спиваков меня лепил. Правда, он привил мне вкус к живописи. Или, скажем, приучил меня к китайским ресторанам - он их любил, а я нет. Другое дело - он может сказать, что ему что-то не нравится, и я к этому прислушиваюсь.
Как-то я убирала квартиру, еще на Вернадского. Володя неожиданно вернулся с репетиции, а я стою, как сейчас помню, в откуда-то выкопанных красных носках. "Ну и вид у тебя! Будто с армянской горы спустилась", - заметил он. Больше я не ношу носков, ни при каких обстоятельствах. .. В другой раз он так же неожиданно вернулся и увидел меня в бигудях. Мне было сделано замечание, и больше меня в бигудях никто не видел.
- А ваша профессия? В кино вы больше не снимались?
Нет, я еще несколько раз пыталась, но... Видите ли, я считаю, что у нас очень счастливый брак. Я счастливый человек, и Володя, надеюсь, тоже. Но за эти шестнадцать лет совместной жизни мы дважды стояли на краю пропасти в наших отношениях, и оба раза из-за моих поползновений совместить две роли - жены Спивакова и профессиональной актрисы. Стоило мне сделать такую попытку, и все заходило в тупик. Мы теряли общий язык, пустота сразу же заполнялась другими людьми, и брак шел к катастрофе. Он не рухнул только потому, что ко мне наконец пришло понимание: я человек сильный, могу жить и уважать себя, не будучи актрисой и женщиной независимой. И вот когда я это уяснила, все стало на свои места.
После свадьбы я очень быстро родила Катю. Володя сказал: "Ну ладно, ты пока посиди дома, подожди, а там посмотрим". Когда Кате исполнился год, умер папа. Я поехала в Ереван его хоронить и осталась там, потому что надо было поддержать маму - она была в очень плохом состоянии. Я поняла: чтобы не сойти с ума, надо работать. Начала сниматься, и это вызвало бурную реакцию. Володя внезапно прилетал на два дня - а меня нет. Ну и, как всегда, нашлись добрые люди, которые ему твердили: "Все понятно, молоденькая, что с нее взять?" И вдруг у него изменился голос - совершенно чужой стал, непроницаемый.
Я вернулась домой и обнаружила, что он мне не верит, ревнует и из-за этой ревности готов поломать нашу судьбу.
- То есть вы были на грани разрыва?
Да, и в этот момент я поняла, что жизнь у меня одна и мне надо делать выбор сегодня, сейчас. Я решила, что для меня важнее быть его женой.
Был еще период, когда я почувствовала, что он куда-то от меня удаляется, что его начинают окружать чужие люди, которые меня к нему не подпускают. Это произошло после нашего переезда в Испанию. Мне исполнилось тридцать лет, для женщины это рубеж, и я подумала: "Боже мой, я ведь ничего еще не сделала из того, что могла бы!"
- Я помню, как "Виртуозы" уезжали в Испанию, это, кажется, 1989 год...
К этому моменту оркестр стал разваливаться. "Виртуозы" были на таком гребне славы, что немножко от нее устали. Потому что выше уже невозможно: каждый концерт - аншлаг, турне - опять все замечательно. К тому же быт заел - время-то было тяжелое. Когда Володя понял, что происходит, он устроил собрание. И ему сказали: чтобы спасти оркестр, надо куда-то уехать. Как - весь оркестр? Но они же привыкли, что Спиваков - фокусник. И действительно, все получилось, поскольку в Испании на его концерты ходила сестра короля. При фонде принца Астурийского был хор, и испанцы очень хотели иметь свой оркестр. Так "Виртуозам" удалось уехать - причем с семьями, кошками и собаками. Шлепали президентские визы. Володя приехал и удивился: "А это кто?" - "А это двоюродная сестра, муж первой жены..." Сто двадцать че
ловек уехали жить в Испанию. И все это было на большом подъеме, но когда мы с Володей сидели в аэропорту в Мадриде, я рыдала, понимая, что это начало конца.
"Виртуозы" как бы перестали быть московским оркестром, но и испанским не стали. Раньше вокруг них в Испании всегда был ажиотаж, а тут они стали вроде бы местными - сначала шум пошел, их показали по всем каналам телевидения, а потом... Я попала в крошечный город, где мне не с кем было словом перемолвиться. "Виртуозы" продолжали ездить, мой муж появлялся дома все реже и реже - я вдруг очутилась в полном вакууме.
- И вы попытались снова начать работать?
Я съездила на шесть месяцев в Париж, поучилась в Сорбонне. Это мне много дало, конечно. Потом пыталась организовывать какие-то выставки из России, снялась в Питере в одном неудачном фильме... И опять слышала этот сухой, отстраненный Володин голос по телефону, чувствовала, что мы отдаляемся друг от друга и это ведет к разрыву.
А потом я поняла, что жду ребенка, и это само собой все разрешило. Я восприняла это как прямое указание судьбы - надо не заниматься поисками себя, а сохранять то, что есть, надо быть вместе.
- Вы стали его помощницей, секретарем, импресарио, может быть?
Нет, импресарио - это слишком громкое слово. У Володи замечательный импресарио, Мишель Глотц, который 25 лет работал с Каллас, Караяном. Во Франции, вообще в Европе его все знают - Караян называл его "моя музыкальная совесть", они вместе создавали Зальцбургский фестиваль.
Так что импресарио я себя никогда не назову. Скорее я координирую жизнь Спивакова: он дирижер, солист, он дает концерты в России, выступает с симфоническим оркестром, у него свой фестиваль - все это надо привести к общему знаменателю. Ну и, естественно, быт - об этом тоже надо думать. Я не играю роль музы, а стараюсь по возможности оберегать моего мужа от того ненужного, что отвлекает его от работы, потому что для него работа - это все.
- А что, он действительно всюду ходит со скрипкой?
Даже на пляж. Нормальные люди купаются, загорают, развалившись на песочке. А Спиваков надевает наушники, разворачивает партитуру... Сидит на полотенце с закрытыми глазами и размахивает руками. На юге Франции, где никто не знает, кто он такой, его, наверное, принимают за городского сумасшедшего.
И так же в самолете на него иногда смотрят - он и там работает. Был случай, когда я его встречала в Ницце беременная. Он летел из Рима, я вот с таким животом и с нашей старшей, Катей, приехала в аэропорт. Самолет прибыл, все выходят - а моего мужа нет. Я подхожу туда, где багаж, - крутятся три чемодана Спивакова, в том числе чемодан с нотами. Уже их стали снимать, я кричу: "Это чемоданы моего мужа!" Звоню девушке, которая его провожала в Италии: "Соня! Где Спиваков?" Та удивляется: "Ты что, мы его привезли заранее, за два часа, он хотел купить во фри-шопе сигареты". Сердце у меня упало: так, ему стало плохо в самолете.... Катя говорит: "Мама, успокойся, успокойся". А я рыдаю: "Нет, с папой что-то случилось!"
Кидаюсь в бюро информации: объясните, может быть, кого-то из самолета увезли в больницу, не мог же человек пропасть?! Там говорят: "На ваше имя есть факс: господин Спиваков скоро будет здесь, он летит рейсом Лондон-Ницца". Но как он мог попасть в Лондон?
Оказывается, Вова действительно купил сигареты, до отлета оставалось еще два часа, он надел наушники, раскрыл какую-то симфонию и сел дирижировать. И, естественно, прослушал объявление о посадке. Когда он снял наушники, выяснилось, что самолет уже улетел. "Как вы объявляете, ничего не слышно!" Короче, авиакомпания умудрилась переправить его в Лондон, а там он сел на самолет в Ниццу.
- Это портрет тихого рассеянного гения. А мне приходилось слышать, что у Спивакова взрывной характер. Рассказывали о какой-то драке, в которую он ввязался в Париже...
Ну, это старая история. Володя играл концерт, потом мы отмечали его у Ростроповича и где-то в три часа ночи пешком отправились к себе в отель, чтобы немножко проветриться. И тут на нас напали: из темноты появились два здоровенных араба и негр. Спивакова мгновенно сбили с ног, я вместе со скрипкой полетела в другую сторону. Помню, как услышала свой крик никогда не думала, что могу так кричать. Я поняла, что сейчас его убьют: он лежал на мостовой, над ним склонились два бандита, и я слышала звуки ударов. И вдруг ситуация странным образом переменилась. Негр вдруг упал, и я увидела своего мужа, который выдавал этакого Леонова из фильма "Джентльмены удачи" - он шел вперед растопырив пальцы: "Ну, щас я вам..." Такого трехэтажного мата мне до тех пор слышать не приходилось.
Через пять минут он раскидал всех троих: Володя ведь в молодости боксом занимался. Потом повернулся ко мне; я поняла, что он еще не вышел из роли: "Что ты орешь, мы победили!"
Когда мы вошли в отель, я увидела, что у него рука в крови: это была кровь того негра. Портье бросился к нам: "Месье Спиваков, что с вами?" В номере я никак не могла успокоиться - прикуриваю одну сигарету от другой, руки трясутся, а Вова уже что-то напевает в спальне: "Сатинька, а ты что не ложишься?" Я-к нему, всхлипывая, вытирая слезы, а он говорит: "Ты что? Ты разве не поняла - я сам все это придумал. Я их нанял, чтобы тебя удивить". На следующий день он должен был давать концерт. Благополучно его отыграл - как потом выяснилось, со сломанными ребрами.
- И часто он вас удивляет?
Постоянно. Он сделает что-нибудь, потом спрашивает: "Ну, я тебя поразил?" Мы были в Бостоне, он играл там концерт, и вечером гуляли по улочке, где расположены всякие маленькие антикварные лавчонки. Зашли в один такой магазинчик, чтобы выбрать подарок его маме. Там были две маленькие пряжечки, наверное, 20-х годов. С сапфирчиками и какими-то мелкими белыми камнями вроде фианитов. Милые вещички.
Володя спрашивает: "Тебе нравится?" Я говорю: "Вообще-то забавно". И мы ушли. Спустя два месяца приезжает наш приятель: "Мне надо Вову увидеть". И вдруг мой муж торжественно выносит эти пряжки: "Ну, я тебя поразил?!" - "Вова, откуда?" - "Мы уехали, а я подумал - красивая вещь!" Он кому-то позвонил, договорился, кто это привезет, - не в подарок на какой-то праздник или день рождения, а просто так. "Я тебя удивил?" - "Удивил". Вот у нас все время так. Со Спиваковым не соскучишься.
- А как же ваши мечты о кино, о сцене? Вы не сожалеете, что не стали Сарой Бернар?
Нет. То, что делает Володя, намного значительнее того, что могла бы делать я. И я счастлива, когда вижу в каком-то его проекте свою маленькую лепту. А потом, я его люблю...
Недавно Володя впервые выступил в Москве в качестве главного дирижера Российского Национального оркестра. Только я одна знаю, как он шел к этому концерту, чего это ему стоило. К сожалению, банда музыкальных критиков спустила на него всех собак - и концепция не та, и прическу поменял, и вообще "шоуменствует". А он
Эта атмосфера угнетала - огромное количество людей и в то же время полное отсутствие тех, на кого можно положиться. Очень многим не нравилось: а) что я есть, б) что я рядом со Спиваковым. Все решали за него, как ему лучше.
журнал "КАРАВАН ИСТОРИЙ", ноябрь 1999.
Cчитается, была я такой творческой, самостоятельной личностью, а теперь вот стала мужней женой. Я действительно ею стала - просто поняла: это важнее.
Я родилась в очень музыкальной семье. Ничего, если я начну с бабушки? Она армянка, правда, из Ростова. Бабушка была певицей, по воскресеньям часто пела на службе в церкви. Туда как-то зашел мой дед, услышал невероятный голос, подошел поближе и увидел маленькую, совершенно очаровательную круглолицую девушку. Он сразу же решил познакомиться и очень скоро на ней женился. В 1941 году, спасаясь от бомбежек, они бежали к родственникам в Армению - там было спокойно. Папа рассказывал, что хорошо помнит эти бомбежки.
Папа у меня был скрипач, известный в Армении музыкант, ученик Янкелевича - консерваторию он заканчивал в Москве. А мама - пианистка, она тоже армянка, но бакинская. Познакомились они в Ереване. В 1962 году папа вернулся в Армению и организовал свой камерный оркестр, который был вторым в Союзе после московского. Произошло это в год моего рождения. Так что я с детства не представляла себе, как можно жить без камерного оркестра.
Естественно, как нормальная дочка музыкантов, я училась в специальной музыкальной школе, играла на рояле. Играла, правда, довольно средне - меня никогда к этому не тянуло.
- Вы мечтали стать актрисой?
Да, лет с двенадцати. Закончив школу, я объявила, что хочу поступать в театральное в Москве. И папа, который был очень мудрым человеком, не стал со мной спорить. "Пусть едет, - сказал он плачущей маме. - Пусть попробует. В конце концов не получится - вернется домой, а там посмотрим". И вот я поехала в Москву. Пробовалась всюду, как водится, и поступила в ГИТИС.
- Обычно музыкально одаренные девушки стремятся в Щукинское...
У меня же была нацфактура! Вы знаете, что это такое? Помню, как один преподаватель из "Щуки" бросил мне: "Деточка, у вас мелодика". У меня, естественно, была поющая южная речь, густые брови и черные волосы. (А в ГИТИСе к таким вещам относились иначе - у них была специальная квота под союзные республики.)
Кроме того, меня, провинциальную девочку, завораживало само слово "ГИТИС". Курс набирал Туманов: когда его привозили в институт на "Волге", все стояли навытяжку. В общем, я подала документы и сразу же поступила. И на первом же курсе снялась в своей первой картине, что было совершенно невероятно: в ГИТИСе всегда придерживались жесткого принципа - к кино и близко не подходи.
Помню, как мы пришли в ГИТИС с каким-то помрежем просить, чтобы меня отпустили на съемки. Сначала мне отказали: "Нет, нет и нет, а если вы, девушка, хотите сниматься в кино, вместо того чтобы постигать азы профессии, берите академический отпуск". Я бросилась к руководителю курса, Туманову. Он выслушал меня и поставил условие: я могу ездить на съемки через день. "Подходит вам это?" Я сказала: "Да!" Мне предложили главную роль, да еще какую! Ануш - символ Армении, единственная героиня в армянской литературе. Есть даже коньяк "Ануш" - на этикетке девушка в косах и с кувшином. И вот армянская диаспора за рубежом выделила деньги, чтобы снять фильм-оперу по мотивам "Ануш".
Наверное, решиться на такое можно только в 19 лет, свято веря в то, что когда-нибудь из тебя получится Сара Бернар . После занятий в институте поздно ночью я вылетала в Армению, мама там меня откачивала-отпаивала, в семь утра я неслась на студию, ночью садилась в самолет - и летела обратно в Москву. И так два месяца подряд. После этого Туманов воспылал ко мне теплыми чувствами: всех студентов он называл по фамилии, а меня - Сато-детка. Мы очень друг друга любили.
Через год он умер, и мне стало совсем неинтересно учиться. Опять предложили серьезную роль в кино, и тут уже я решила уйти в академический отпуск. Пропустила год, а вернувшись, попала на курс к другому педагогу - там я была падчерицей. Пришла к диплому с полным отсутствием ролей. Сколько ни просила: "Ну хоть одну роль дайте, хоть во втором составе!" - в ответ слышала: "Зачем вам это надо? Вы же нигде показываться не будете, вас Спиваков и так пристроит". Я возмущалась: "При чем тут Спиваков?"
- А он тогда уже был известный, популярный...
Ну да, конечно. Но самое-то интересное: пока мы не познакомились, я почти ничего о нем не знала. Крутилась в своем театральном мире... Помню только, что кто-то однажды передал папе в подарок виниловую пластинку Спивакова. Я ее везла в самолете, положила под ноги, и от горячего воздуха она прогнулась.
А за год до нашего знакомства мы с родителями смотрели "Голубой огонек" - это было первое выступление "Виртуозов" по телевидению. "Сувенир" Полторацкого, "Скрипач на крыше"... Я взглянула на экран - крупный план дали - и отметила: "Какой хорошенький!" Всех остальных скрипачей я знала, а этого - нет.
Еще помню, какая-то приятельница, театровед, рассказывала, что ее подруга-журналистка брала у него интервью. "Ты знаешь, - делилась она со мной, - он такой позер, такой дамский угодник... Представляешь, открыл ей дверь со скрипкой в руках! Специально, наверное, в прихожей скрипку держал". Теперь-то я знаю, что для него это обычная вещь, он со скрипкой просто не расстается.
И вот приезжаю я в Москву после своих съемок, чувствую себя совершенно опустошенной, живу в каком-то съемном углу, и вообще все не клеится. А в это самое время "Виртуозы" триумфально поехали в Армению давать концерты. Разумеется, в оркестре "Виртуозы Москвы" было много папиных друзей; они пришли к нам на ужин и привели Володю.
Он увидел мои фотографии - мама сделала выставку снимков из только что вышедшего фильма. В гриме, с косичками я была безумно хорошенькой. Как Володя рассказывает - а у него каждый раз появляются новые вариации на эту тему, - стоило ему увидеть эти фотографии, как его внутренний голос произнес: "Это твоя жена". А он этому внутреннему голосу ответил что-то жутко неприличное, вроде: "А пошел ты..." Такой диалог продолжался, пока Володя не спросил у папы: "А что ваша дочка делает?" - "Да вот, в Москве учится". - "А почему же она не ходит на концерты?" Вопрос риторический, потому что Спиваков приглашает на свои выступления всех, кто ему приглянется, будь то таксист или девушка на таможне. Не думая, есть билеты, нет билетов, он сразу: "Приходите на мой концерт, позвоните моей жене".
Он и тогда сказал: "Позвоните...", показав на сидящего за столом общего знакомого. Помню, папа говорил мне: "Ты знаешь, это такие потрясающие концерты! Если тебя пригласят, не отказывайся!" В Москве мне действительно позвонили, дали место в двадцатом ряду партера - было понятно, что я не самый важный гость. От концерта я получила огромное удовольствие и собиралась с этим удовольствием идти домой, как вдруг меня останавливает тот человек, что дал мне билет: "Ну ты хотя бы скажи ему спасибо!"
Обычная суета за кулисами, я подхожу и вижу: стоит невысокий, совершенно взмокший, уставший человек с веснушками. На сцене Спиваков казался мне таким большим, возвышенным, все было так изящно, элегантно, все искрилось - а тут он стоит в голубеньком свитерочке, с полотенчиком, а вокруг суетятся мама, сестра, директор, замдиректора... И я говорю: "Спасибо вам огромное, я дочка Зарэ Саакянца". Володя своим бархатным голосом отвечает: "Мне очень приятно, что на мой концерт пришла дочь таких родителей. Возьмите, пожалуйста, цветы". Сама не знаю, почему я попросила у него автограф, - никогда этого не делала. Он подписал мне программку, после чего сказал: "Сейчас я уезжаю, а в апреле вернусь. Может быть, увидимся?"
Потом, помню, он мне признался, что был слегка разочарован: "На фотографиях ты мне показалась такой красивой, а тут пришла с какой-то жуткой прической, в дурацком костюме". Я почувствовала себя оскорбленной. Мне тот брючный костюм шили так торжественно - мама всегда следила за тем, чтобы я хорошо одевалась, - а Спиваков его раскритиковал! "Почему же, - говорю, - ты все-таки решил со мной встретиться?" - "Решил на всякий случай еще раз проверить, прав ли мой внутренний голос".
Я пришла домой, поставила букет в вазу - он, кстати, очень быстро завял... А через месяц вдруг позвонил наш общий знакомый и позвал меня на чай. Я уже стала догадываться, в чем дело. Когда мы сели за стол, как бы случайно появился Спиваков... Потом он меня провожал домой, и это было очень забавно, потому что мы заблудились. Я тогда жила на "Ждановской", мы очень долго ехали на машине, и Володя сказал: "Ну, вы Сусанин!.." Уже жалел, что вызвался проводить. Я в ту пору стеснялась курить в присутствии посторонних, а в машине не выдержала и спросила: "Можно я закурю?" Он поморщился, протянул мне пачку "Салема" - как сейчас помню, в Москве таких сигарет не было.
Короче говоря, довез меня Спиваков к часу ночи. Я так неловко себя чувствовала, что попросила: "Позвоните мне из дома, чтобы я за вас не волновалась". Наши дети, когда я им об этом рассказываю, умирают со смеху: "Как, вы познакомились и говорили друг другу "вы"?" Я объясняю: "Конечно, он был намного старше меня и к тому же знаменитый музыкант".
- А какая у вас разница в возрасте?
Восемнадцать лет. Но мне кажется, он выглядит так молодо, что эта разница незаметна.
И вот он позвонил мне в два часа ночи, и мы проговорили до семи утра. О чем? Обо всем на свете. Читали друг другу стихи, что тоже вызывает у наших детей страшный хохот. Потом он говорил о себе. Теперь я знаю, что Вова искренен на сцене и в жизни, просто жизнь для него - всегда действо, и, рассказывая что-то, он может играть какую-то роль. Он вообще человек очень многогранный. Может хулиганить где-нибудь на улице или дома, может быть значительным, мрачным или, наоборот, трогательным, как маленький ребенок. И все это он.
В эту ночь Володя играл роль одинокого путника: "Я одинокий волк..." - "Почему вы одинокий волк?" - "Ну вот так, один бреду по этой пустынной равнине..."
Он опять уезжал почти на месяц. И пообещал позвонить мне 18 апреля. Я долго носила в себе этот разговор, а когда мне прислали пластинку с записью его концерта, уже не могла о нем не думать. Наступило 18 апреля - помню, был очень красивый закат, и я все думала: интересно, позвонит или нет? Все-таки я одна из многих девочек в этом мире. И загадала: если позвонит сегодня, значит, это настоящее. А если через пару дней - надо заканчивать.
- Вы чего-то боялись?
Как вам сказать - у меня до Володи не было настоящей, сильной любви, только какие-то девические воспоминания - легкие, кружевные, которые веса не имели. Я боялась вступать в серьезные отношения, боялась, что они меня ранят и я останусь опустошенной. Это была первая в моей жизни история, которая могла плохо кончиться.
Вечером он позвонил: "Что вы делаете?" Я ответила: "Жду вашего звонка". Мы договорились встретиться на следующий день в семь часов у памятника Пушкину. Володя предупредил: "Я могу опоздать, только если не успею доиграть что-то. Я всегда должен доиграть до конца".
- Он сделал вам предложение?
Не сразу. Это был человек уже раненый - позади развод, причем развод болезненный: жена ушла от него с маленьким ребенком. Когда это произошло, Володе было 28 лет. И он, как я понимаю, пошел по жизни, пользуясь, так сказать, женским обаянием, очарованием и женщинами вообще в силу сиюминутной необходимости, и не более того. Мне так кажется, хотя об этом мы никогда не говорили - даже если живешь с человеком 16 лет, стараешься какие-то дверки не открывать.
Короче говоря, к тому моменту он был закоренелым холостяком - свободный артист Владимир Спиваков , который принадлежит миру и одновременно никому, ему не нужны ни семья, ни жена, ни дети, потому что он молод, красив, независим и все время в полете.
- Как же такой человек согласился променять всех женщин мира на одну?
Ну, я не то чтобы целью это себе поставила, а просто поняла, что без этого человека жить не могу. Обычно за то, без чего не можешь жить, начинаешь бороться - сначала исподволь, а потом все настойчивее.
Он обитал тогда в малюсенькой квартирке на проспекте Вернадского: три комнатки, в которых некуда посадить трех человек, потому что Володя любит книги, ноты и всего должно быть много. В этой квартирке мы жили год после нашего знакомства.
В самом начале это было непросто - утвердиться рядом с ним. Меня буквально старались выдавить - как пасту из тюбика.
Я приходила в консерваторию и чувствовала, что на меня все смотрят и среди этих сотен глаз нет добрых, меня просто сверлили взглядами. Знаете, вот если есть у людей аура, у меня эта аура сразу же превращалась в решето. Мне казалось, что я не так сижу, не так стою, не так поздоровалась. Стоило пройти мимо и кого-то не узнать, как Володе тут же докладывали. Его друзья говорили: "Ну, нашел себе девочку. Молоденькая, глупенькая - актерка". Я знала: меня в лучшем случае воспринимают как декоративное существо.
Мне действительно приходилось очень тяжело. Я была совсем не уверена, что красива, нужна ему, что я вообще что-то собой представляю. К тому же в этот момент появилась другая женщина, которая вместе с Володей творила на сцене. Я понимала, что она к нему неравнодушна, а он восхищается ею как творческой личностью. Меня даже не ревность, а отчаяние брало, оттого что эта женщина не считается с тем, что я его жена. Правда, я достаточно быстро овладела ситуацией.
- А что надо делать в таких случаях?
Во-первых, я считаю, на мужчину не надо орать, хотя я прошла и через это: кричала, швыряла предметы. На самом деле нужно делать совершенно обратное тому, что хочется. Тебя тянет хлопнуть дверью - а нужно успокоиться, хорошо одеться, улыбнуться. К сопернице, которой мечтаешь выцарапать глаза, нужно подойти, обнять ее, поцеловать и сказать: "Здравствуй, как ты сегодня великолепно выглядишь!" Наверное, это самый лучший рецепт - по крайней мере я к такому поведению стремлюсь, причем не только с женщинами. Но к этому приходишь не сразу. Уже потом, став женой, я поняла: главное - найти равновесие, гармонию в отношениях с человеком, и тогда уже никому не придется доказывать, что ты имеешь право быть рядом с ним.
- Где была ваша свадьба?
Да вы знаете, свадьба у нас получилась неинтересная, я вообще о ней не рассказывала ни в каких интервью. Володины родные были против нашей женитьбы. За то время, которое мы прожили вместе, ему так и не удалось убедить их, что я именно та женщина, которая ему нужна. Он боялся меня потерять, но жениться не хотел. С другой стороны, пора было принимать решение: моя учеба в ГИТИСе заканчивалась, и я собиралась ехать в ереванский театр, куда меня звали. Получилось так, что решение мы приняли по телефону: Володя, как обычно, был на гастролях. Я объявила ему, что уезжаю. На следующий день он позвонил: "Ты никуда не поедешь, мы должны пожениться". Я говорю: "Ты мне делаешь предложение?" - "Да, вот я приеду..."
Он должен был приехать на три дня, а потом опять улететь на месяц. Папа в эти дни играл концерты в Германии, так что свадьба единственной дочери прошла без него. Володя не захотел ждать. Мне казалось, что ему немножко неудобно смотреть моему отцу в глаза.
Свадьбу справили дома. Володя сказал: "Иначе придется звать всю Москву". Он привез мне красивый белый костюм - не свадебный, но очень элегантный, пригласил фотографа, и мы после загса поехали сниматься в рощицу где-то в Тропареве. Фотография получилась такая: раба любви. Спиваков меня за всю жизнь два раза поднял на руки: во время этой съемки. И все. После чего мы вернулись домой. Моя мама уже накрыла стол, приехали его мать и сестра. Большой радости они не испытывали. Или так: были счастливы, но виду не показали.
Вообще Володина мама человек уникальный, до сих пор играет на рояле - недавно, в день его рождения, она села, сыграла "Посвящение" Шумана. Мама безумно артистичная: она рассказывает так, что умираешь со смеху. Или может станцевать вам канкан. Она одаренный человек, прошедший очень тяжелую жизнь. В начале войны немцы повесили ее мать, и она осталась совершенно одна, из блокадного Ленинграда попала в Уфу, где и познакомилась с Володиным отцом. Они скитались по каким-то коммунальным квартирам, жили то в шестиметровой комнате, то в пятнадцатиметровой, мама играла на рояле и поднимала своего Вовочку. Конечно, жизнь была непростая.
При первой встрече она приняла меня потрясающе: "Боже мой, какие у вас ноготочки! Кто вам маникюр делает? Ах, сама? Боже, какая прелесть!" К сожалению, у мамы много советчиков, ей напели про меня "хорошую" песню, и с этой песней, периодически забывая мотивчик, она и живет все шестнадцать лет. Но вы знаете, я настолько благодарна ей за то, что она Володю родила... Я всегда хотела, чтобы между нами были мир и взаимопонимание. Долго за это боролась. А сейчас у меня период тайм-аута: я ни за что не борюсь, уверена, что все само собой уладится, когда придет время.
- Вы говорили, что были женщиной без стержня. Сейчас о вас этого никак не скажешь.
Возраст, опыт, рождение детей в любом случае меняют женщин. Кроме того, я сама себя лепила, делала ошибки и училась на них.
- А Владимир Теодорович не занимался вашим воспитанием? Когда взрослый мужчина берет в жены молодую девушку, он иногда стремится стать Пигмалионом.
То, о чем вы говорите, мне знакомо - я знаю немало таких пар. У нас совершенно другой случай. Володин секрет в том, что он, взрослый мужчина, так и остался большим ребенком. Как ни странно, это человек, который до сих пор не уверен в своем таланте, он сам себе всю жизнь доказывает, что чего-то стоит. Поэтому Володя никогда не действовал, как Пигмалион. Но я не могу сказать, что Спиваков меня лепил. Правда, он привил мне вкус к живописи. Или, скажем, приучил меня к китайским ресторанам - он их любил, а я нет. Другое дело - он может сказать, что ему что-то не нравится, и я к этому прислушиваюсь.
Как-то я убирала квартиру, еще на Вернадского. Володя неожиданно вернулся с репетиции, а я стою, как сейчас помню, в откуда-то выкопанных красных носках. "Ну и вид у тебя! Будто с армянской горы спустилась", - заметил он. Больше я не ношу носков, ни при каких обстоятельствах. .. В другой раз он так же неожиданно вернулся и увидел меня в бигудях. Мне было сделано замечание, и больше меня в бигудях никто не видел.
- А ваша профессия? В кино вы больше не снимались?
Нет, я еще несколько раз пыталась, но... Видите ли, я считаю, что у нас очень счастливый брак. Я счастливый человек, и Володя, надеюсь, тоже. Но за эти шестнадцать лет совместной жизни мы дважды стояли на краю пропасти в наших отношениях, и оба раза из-за моих поползновений совместить две роли - жены Спивакова и профессиональной актрисы. Стоило мне сделать такую попытку, и все заходило в тупик. Мы теряли общий язык, пустота сразу же заполнялась другими людьми, и брак шел к катастрофе. Он не рухнул только потому, что ко мне наконец пришло понимание: я человек сильный, могу жить и уважать себя, не будучи актрисой и женщиной независимой. И вот когда я это уяснила, все стало на свои места.
После свадьбы я очень быстро родила Катю. Володя сказал: "Ну ладно, ты пока посиди дома, подожди, а там посмотрим". Когда Кате исполнился год, умер папа. Я поехала в Ереван его хоронить и осталась там, потому что надо было поддержать маму - она была в очень плохом состоянии. Я поняла: чтобы не сойти с ума, надо работать. Начала сниматься, и это вызвало бурную реакцию. Володя внезапно прилетал на два дня - а меня нет. Ну и, как всегда, нашлись добрые люди, которые ему твердили: "Все понятно, молоденькая, что с нее взять?" И вдруг у него изменился голос - совершенно чужой стал, непроницаемый.
Я вернулась домой и обнаружила, что он мне не верит, ревнует и из-за этой ревности готов поломать нашу судьбу.
- То есть вы были на грани разрыва?
Да, и в этот момент я поняла, что жизнь у меня одна и мне надо делать выбор сегодня, сейчас. Я решила, что для меня важнее быть его женой.
Был еще период, когда я почувствовала, что он куда-то от меня удаляется, что его начинают окружать чужие люди, которые меня к нему не подпускают. Это произошло после нашего переезда в Испанию. Мне исполнилось тридцать лет, для женщины это рубеж, и я подумала: "Боже мой, я ведь ничего еще не сделала из того, что могла бы!"
- Я помню, как "Виртуозы" уезжали в Испанию, это, кажется, 1989 год...
К этому моменту оркестр стал разваливаться. "Виртуозы" были на таком гребне славы, что немножко от нее устали. Потому что выше уже невозможно: каждый концерт - аншлаг, турне - опять все замечательно. К тому же быт заел - время-то было тяжелое. Когда Володя понял, что происходит, он устроил собрание. И ему сказали: чтобы спасти оркестр, надо куда-то уехать. Как - весь оркестр? Но они же привыкли, что Спиваков - фокусник. И действительно, все получилось, поскольку в Испании на его концерты ходила сестра короля. При фонде принца Астурийского был хор, и испанцы очень хотели иметь свой оркестр. Так "Виртуозам" удалось уехать - причем с семьями, кошками и собаками. Шлепали президентские визы. Володя приехал и удивился: "А это кто?" - "А это двоюродная сестра, муж первой жены..." Сто двадцать человек уехали жить в Испанию. И все это было на большом подъеме, но когда мы с Володей сидели в аэропорту в Мадриде, я рыдала, понимая, что это начало конца.
"Виртуозы" как бы перестали быть московским оркестром, но и испанским не стали. Раньше вокруг них в Испании всегда был ажиотаж, а тут они стали вроде бы местными - сначала шум пошел, их показали по всем каналам телевидения, а потом... Я попала в крошечный город, где мне не с кем было словом перемолвиться. "Виртуозы" продолжали ездить, мой муж появлялся дома все реже и реже - я вдруг очутилась в полном вакууме.
- И вы попытались снова начать работать?
Я съездила на шесть месяцев в Париж, поучилась в Сорбонне. Это мне много дало, конечно. Потом пыталась организовывать какие-то выставки из России, снялась в Питере в одном неудачном фильме... И опять слышала этот сухой, отстраненный Володин голос по телефону, чувствовала, что мы отдаляемся друг от друга и это ведет к разрыву.
А потом я поняла, что жду ребенка, и это само собой все разрешило. Я восприняла это как прямое указание судьбы - надо не заниматься поисками себя, а сохранять то, что есть, надо быть вместе.
- Вы стали его помощницей, секретарем, импресарио, может быть?
Нет, импресарио - это слишком громкое слово. У Володи замечательный импресарио, Мишель Глотц, который 25 лет работал с Каллас, Караяном. Во Франции, вообще в Европе его все знают - Караян называл его "моя музыкальная совесть", они вместе создавали Зальцбургский фестиваль.
Так что импресарио я себя никогда не назову. Скорее я координирую жизнь Спивакова: он дирижер, солист, он дает концерты в России, выступает с симфоническим оркестром, у него свой фестиваль - все это надо привести к общему знаменателю. Ну и, естественно, быт - об этом тоже надо думать. Я не играю роль музы, а стараюсь по возможности оберегать моего мужа от того ненужного, что отвлекает его от работы, потому что для него работа - это все.
- А что, он действительно всюду ходит со скрипкой?
Даже на пляж. Нормальные люди купаются, загорают, развалившись на песочке. А Спиваков надевает наушники, разворачивает партитуру... Сидит на полотенце с закрытыми глазами и размахивает руками. На юге Франции, где никто не знает, кто он такой, его, наверное, принимают за городского сумасшедшего.
И так же в самолете на него иногда смотрят - он и там работает. Был случай, когда я его встречала в Ницце беременная. Он летел из Рима, я вот с таким животом и с нашей старшей, Катей, приехала в аэропорт. Самолет прибыл, все выходят - а моего мужа нет. Я подхожу туда, где багаж, - крутятся три чемодана Спивакова, в том числе чемодан с нотами. Уже их стали снимать, я кричу: "Это чемоданы моего мужа!" Звоню девушке, которая его провожала в Италии: "Соня! Где Спиваков?" Та удивляется: "Ты что, мы его привезли заранее, за два часа, он хотел купить во фри-шопе сигареты". Сердце у меня упало: так, ему стало плохо в самолете.... Катя говорит: "Мама, успокойся, успокойся". А я рыдаю: "Нет, с папой что-то случилось!"
Кидаюсь в бюро информации: объясните, может быть, кого-то из самолета увезли в больницу, не мог же человек пропасть?! Там говорят: "На ваше имя есть факс: господин Спиваков скоро будет здесь, он летит рейсом Лондон-Ницца". Но как он мог попасть в Лондон?
Оказывается, Вова действительно купил сигареты, до отлета оставалось еще два часа, он надел наушники, раскрыл какую-то симфонию и сел дирижировать. И, естественно, прослушал объявление о посадке. Когда он снял наушники, выяснилось, что самолет уже улетел. "Как вы объявляете, ничего не слышно!" Короче, авиакомпания умудрилась переправить его в Лондон, а там он сел на самолет в Ниццу.
- Это портрет тихого рассеянного гения. А мне приходилось слышать, что у Спивакова взрывной характер. Рассказывали о какой-то драке, в которую он ввязался в Париже...
Ну, это старая история. Володя играл концерт, потом мы отмечали его у Ростроповича и где-то в три часа ночи пешком отправились к себе в отель, чтобы немножко проветриться. И тут на нас напали: из темноты появились два здоровенных араба и негр. Спивакова мгновенно сбили с ног, я вместе со скрипкой полетела в другую сторону. Помню, как услышала свой крик никогда не думала, что могу так кричать. Я поняла, что сейчас его убьют: он лежал на мостовой, над ним склонились два бандита, и я слышала звуки ударов. И вдруг ситуация странным образом переменилась. Негр вдруг упал, и я увидела своего мужа, который выдавал этакого Леонова из фильма "Джентльмены удачи" - он шел вперед растопырив пальцы: "Ну, щас я вам..." Такого трехэтажного мата мне до тех пор слышать не приходилось.
Через пять минут он раскидал всех троих: Володя ведь в молодости боксом занимался. Потом повернулся ко мне; я поняла, что он еще не вышел из роли: "Что ты орешь, мы победили!"
Когда мы вошли в отель, я увидела, что у него рука в крови: это была кровь того негра. Портье бросился к нам: "Месье Спиваков, что с вами?" В номере я никак не могла успокоиться - прикуриваю одну сигарету от другой, руки трясутся, а Вова уже что-то напевает в спальне: "Сатинька, а ты что не ложишься?" Я-к нему, всхлипывая, вытирая слезы, а он говорит: "Ты что? Ты разве не поняла - я сам все это придумал. Я их нанял, чтобы тебя удивить". На следующий день он должен был давать концерт. Благополучно его отыграл - как потом выяснилось, со сломанными ребрами.
- И часто он вас удивляет?
Постоянно. Он сделает что-нибудь, потом спрашивает: "Ну, я тебя поразил?" Мы были в Бостоне, он играл там концерт, и вечером гуляли по улочке, где расположены всякие маленькие антикварные лавчонки. Зашли в один такой магазинчик, чтобы выбрать подарок его маме. Там были две маленькие пряжечки, наверное, 20-х годов. С сапфирчиками и какими-то мелкими белыми камнями вроде фианитов. Милые вещички.
Володя спрашивает: "Тебе нравится?" Я говорю: "Вообще-то забавно". И мы ушли. Спустя два месяца приезжает наш приятель: "Мне надо Вову увидеть". И вдруг мой муж торжественно выносит эти пряжки: "Ну, я тебя поразил?!" - "Вова, откуда?" - "Мы уехали, а я подумал - красивая вещь!" Он кому-то позвонил, договорился, кто это привезет, - не в подарок на какой-то праздник или день рождения, а просто так. "Я тебя удивил?" - "Удивил". Вот у нас все время так. Со Спиваковым не соскучишься.
- А как же ваши мечты о кино, о сцене? Вы не сожалеете, что не стали Сарой Бернар?
Нет. То, что делает Володя, намного значительнее того, что могла бы делать я. И я счастлива, когда вижу в каком-то его проекте свою маленькую лепту. А потом, я его люблю...
Недавно Володя впервые выступил в Москве в качестве главного дирижера Российского Национального оркестра. Только я одна знаю, как он шел к этому концерту, чего это ему стоило. К сожалению, банда музыкальных критиков спустила на него всех собак - и концепция не та, и прическу поменял, и вообще "шоуменствует". А он меня, знаете, чем удивил? Обнял и тихо так сказал: "Пока мы вместе, мне ничего не страшно". Разве можно после таких слов о чем-то жалеть?