Обращаемся к читателям - интересна ли им такая тема?
Мы хотели бы писать о женских бизнесах, о работающих мамах, о положительных примерах сочетания работа-ребенок.

И материнство, и капитал.

В России к работающим мамам отношение неоднозначное. Сами женщины часто испытывают чувство вины, оставляя ребенка с няней или в саду, да и общество осуждает тех, кто много времени посвящает работе. Согласно данным ВЦИОМ, 81% российских женщин считают, что одновременно заниматься семьей и делать карьеру очень трудно. Психологи говорят о комплексе «плохой матери»: она постоянно мучается угрызениями совести из-за того, что не уделяет ребенку достаточно времени. Перед нами истории трех женщин, которые не стали делать выбор между семьей или работой, а нашли баланс между профессией, творчеством, детьми и семьей.

Ольга Сорокина, партнер компании AGA Management, руководитель международно-правовой практики, 7 детей

В дорогой московский ресторан, где швейцары чинно открывают гостям двери, с шумом врывается семья — у мамы на руках двухлетняя девочка, папа идет за руку с двумя сыновьями, за ними следом — еще два парня и две девушки. Семья вышла на традиционный воскресный бранч.

Воскресенье — особый день для Ольги Сорокиной: никакой работы, все время посвящается детям — завтрак, аттракционы, совместные походы, гости. Вот и сейчас Ольга первым делом заказывает завтрак старшим, а с младшими идет в игровую комнату, где трехлетний Артур, пятилетний Марк и маленькая Ева моментально бросаются играть с клоуном. Сегодня Ольга — просто многодетная молодая мама, а завтра снова выйдет в офис. Ольга Сорокина — партнер и руководитель международной правовой практики AGA Management, ведущей компании в области правового и налогового консультирования, в которой она занимается сопровождением комплексных международных сделок по купле-продаже активов, руководит проектами в горнорудной отрасли, металлургии, ритейле, девелопменте, реализуя сделки в сотни миллионов долларов.

В резюме Сорокиной за каждой строчкой о профессиональном росте, новой руководящей позиции идет фраза о рождении нового ребенка. Первую дочку Ольга родила в 18 лет, еще во время учебы в университете в США. В 24 года, на момент получения диплома с отличием в МГЮА у Ольги было уже четверо детей, три иностранных языка, опыт консультационной работы в сфере международного права, в том числе и в Европе, и предложения о работе от ведущих западных компаний и банков. В течение нескольких лет Ольга занималась налоговым планированием и структурированием частных активов для состоятельных лиц, а после рождения пятого ребенка начались перемены. Ольга рассталась с мужем и сменила место работы, придя на руководящую позицию в AGA Management. Далее был второй брак, от которого у Ольги родилось еще двое детей — и так в 34 года она оказалась успешным руководителем компании и мамой семерых детей.

Причем, похоже, она и сама этому до сих пор удивляется: «Помню, в 16 лет я хотела одного ребенка, мальчика, и видела свою жизнь в активной, интересной работе», — вспоминает Ольга. Но оказалось, что успех в бизнесе и большая счастливая семья — совместимые вещи.

«Многие женщины в России считают, что дети усложнят их жизнь, поэтому боятся рожать», — говорит она. «А я очень рано поняла, что дети — лучший стимул для собственного развития и для успешной карьеры. И не знаю, что бы было, будь у нас один-два ребенка. Возможно, так и жили бы с мужем в небольшой двухкомнатной квартире». А когда появляется третий, четвертый ребенок, уже сложно укладываться в обычные стандарты — нужно и другое жилье, и другие возможности для обучения, развития детей, отдыха, путешествий.

И наоборот, успешная карьера и профессиональный опыт, в свою очередь, помогают в организации собственной семьи. По мнению Сорокиной, тут применимы все бизнес-процессы: тайм-менеджмент, делегирование и контроль. Ольга не готовит, не убирает, не гладит, не стирает и за счет этого экономит очень много времени. «Есть люди, которые это сделают лучше меня». Главное — дарить детям качественное время, давая им то, что не сможет дать никто другой, — нежность, внимание, ласку. Мама нужна, чтобы выслушать, поговорить, обнять, на это Ольга всегда готова тратить время, и с учетом этого выстроена вся рабочая жизнь Ольги. Работа находится в десяти минутах от дома, и Ольга не тратит времени на пробки. Утром провожает старших в школу, после занимается малышами — кормит их, играет, читает. Ближе к 12 уходит на работу, если нет утренних встреч, и возвращается уже поздним вечером — чтобы уложить спать маленьких, проверить уроки у старших и успеть обсудить с ними прошедший день.

Отчасти из-за этого Ольга отказалась от долгих командировок. «Летать приходится часто — в Лондон, в Швейцарию, но стараюсь управляться одним днем или в крайнем случае с одной ночевкой».

В семье только одна няня — она занимается младшими, работая по будням, и уходит, когда возвращаются домой мама или папа. С воспитанием детей очень помогает старшее поколение. «Мы с мужем очень благодарны нашим родителям за то, что они не жалеют сил, энергии и времени на внуков, при этом всегда считаются с позицией родителей, это довольно редко встречается сейчас».

Важно отметить, что Ольга выбрала не просто путь работающей мамы, а очень непростой бизнес. Отвечать за реализацию сделки размером $1 млрд и консультировать владельцев по управлению активами, полученными в результате таких сделок, — задача непростая. Ольге приходится структурировать сделки и личные активы лицам из списка Forbes — это предполагает высочайший уровень доверия с их стороны и понимания с ее стороны. Самое интересное, что многие бизнесмены советуются не только по бизнес-вопросам, но и по поводу школ для ребенка, решения семейных конфликтов, а также спрашивают, как уговорить жену еще на одного-двух детей.

Многодетную мать удивляет мнение многих, что детей можно рожать, только если можешь позволить себе это материально. «Кто определяет норму — минимум/максимум достатка?» Она вспоминает подругу из Монако, которая говорит, что не может позволить себе второго, и считает Ольгу неблагоразумной, так как та возит детей не на личном самолете, а регулярными авиалиниями, подвергая их риску. «Меня раздражают фразы, что лучше родить одного и дать ему все самое лучшее, — и в самом деле раздражается очень спокойная и уравновешенная обычно Сорокина, — чем родить много некачественных. Я не считаю, что «качество детей», качество воспитания или образования зависит от количества детей. Здесь совсем другие причины, лежащие вне материальной сферы».

Cами дети Сорокиной тоже так не считают. И на вопрос, каково это — жить в такой большой семье, старший сын Ваня говорит: «Круто, весело, больше таких семей, как у нас, ни у кого нет».

Воспитанием детей Ольга занимается очень ответственно: были дорогие частные школы и бесплатные государственные, домашнее образование и учеба в Англии. А если есть вопросы к старшим детям в отношении учебы или поведения, то их летом могут отправить в трудовой лагерь или в скит на месяц — вместо отдыха за границей: «Дети должны понимать, что жизнь бывает разной». Хотя обычно отпуск проводят всей семьей. «Мы очень много ездим и любим путешествия. Даже пятилетний Марк посетил уже пару десятков стран. Иногда уезжаем без детей, как правило в Европу на выходные, проводить время вдвоем тоже очень важно».

«Конечно, дети — это много переживаний, — признает Ольга. — И наверное, у меня болит сердце чаще, чем у среднестатистической мамы. Дети часто болеют, Святослава в детстве ударило током, Марка долго выхаживали в реанимации после родов, младшие невероятно энергичные и неугомонные, старшие вечно теряют мобильные телефоны, задерживаются и не звонят, но все это можно пережить».

Единственное, на что не хватает времени, — это собственные интересы. Раньше удавалось читать, заниматься танцами, фитнесом, плаванием. Сейчас это уже сложно. В салоне красоты Сорокина была всего один раз в жизни — перед второй свадьбой. Впрочем, ее это не особенно беспокоит: «Конечно, мне немного не хватает времени на себя, но та степень счастья, которую я получаю от детей, не сравнится ни с чем».

http://www.forbes.ru/forbes-woman/semya/52637-i-materinstvo-i-kapital

Узнав историю Оли Сорокиной, хочется всплеснуть руками и воскликнуть: «Как в сказке!». Провинциальная девчонка из небогатой семьи сумела покорить подиумы мировых столиц моды и оказаться на обложках ведущих глянцевых журналов… Кажется, тут никак не обошлось без помощи доброго волшебника. На деле все прозаичнее. Между мигом, когда Ольга впервые переступила порог модельного агентства в родном Витебске и днем, когда наша героиня стала победительницей конкурса First Face на Russian Fashion Week были месяцы изнурительной работы, и, - что греха таить, - моменты, когда опускались руки и казалось: все, - упущен последний шанс…

Однако везение пополам с упорством сделали свое дело, и сегодня, став одной из самых востребованных отечественных моделей, Ольга сумела составить свое собственное мнение о работе, получить которую мечтают миллионы девушек от 12 лет и старше…

- Тебе не мешало, что ты начала карьеру на подиуме достаточно поздно – в 18 лет?

По-другому было нельзя: уехать из своего родного города я могла только достигнув совершеннолетия. Иначе просто школу не успела бы закончить, да и родители не отпустили бы. Конечно, когда я жила в Витебске, мне часто казалось, что, наверное, ничего не получится, - поздно уже... Но по приезде в Москву, все опасения сразу развеялись: я увидела, что на кастинги приходят девушки самых разных возрастов. Вот недавно, например, на съемку в Лондон требовались модели от 25 до 30 лет. Возраст абсолютно не важен, потому что некоторые выглядят в 18 лет на 25 и наоборот.

- Неужели для того, чтобы сделать первые шаги в этой профессии, обязательно было переезжать в столицу?

В моем родном Витебске у меня не было и не могло быть никаких профессиональных достижений. Там и «модельное агентство» так называемое на уровне самодеятельного кружка: занятия проходят в местном театре, приходят самые разные девушки, - любых возрастов и любой комплекции, - их учат походке, хорошим манерам и тому подобному… Всерьез это никто не воспринимает. Никто не проводит с ними ни кастингов, ни съемок. Туда ходят те, кому делать нечего. Да и потом, в моем городе считается, что быть моделью – это что-то постыдное, нехорошее.

- Трудно, наверное, было решиться уехать, - бросить семью, друзей?

Нет, не трудно. Я всегда этого хотела. Еще учась в старших классах школы, я знала, что скоро я уеду. Когда живешь в провинции, в обычной пятиэтажке, при этом постоянно читаешь глянцевые журналы, смотришь телевизор, видишь, как все это красочно, - желание как-то изменить свою жизнь возникает само собой. Почему все известные модели родом с периферии? В московских агентствах москвичек очень мало; в Америке большинство тоже не из Нью-Йорка, а из каких-то маленьких городков. Потому что телевидение и «глянец», рассказывая о такой далекой от них жизни, заставляют девочек из провинции мечтать о ней, как о чем-то сказочном, волшебном. Думаю, мой отъезд в Москву и был отправной точкой в моей карьере. Решившись на это, я уже сделала полдела.

- Что было после того, как ты приехала в Москву?

Вообще-то сначала я хотела попасть в Лондон, но меня не пустили, потому что из Белоруссии очень трудно уехать работать моделью. Думают, что это что-то вроде торговли людьми, что-то нехорошее. Поэтому у нас и в Минске все агентства закрылись… Я поехала в Москву, так как ничего другого мне не оставалось. Здесь быстро появились какие-то связи, - друзья, которые помогали. Вскоре благодаря им я смогла уехать в Нью-Йорк. Когда приезжаешь в большой город, становится уже не страшно: таких как ты, приезжих, много и все друг друга поддерживают.

- То есть рассказы о зависти и жесткой конкуренции в среде моделей – миф?

Наверное, какая-то конкуренция существует. Но думаю, все, что пишут в журналах и газетах, о том, что модели якобы дерутся, гвозди в туфли друг другу подсовывают, - неправда. По крайней мере, я с таким не сталкивалась. Мне все-таки кажется, что все девочки в большинстве своем хорошие и дружелюбные.

- Не страшно было первый раз выходить на подиум?

Первый раз в Москве – нет. Страшно было в Нью-Йорке на Неделе моды. В открытии участвовало много моделей с мировыми именами, и я очень волновалась. У меня были очень большие туфли, мне их приклеили скотчем, я шла и думала: «Только они у меня не свалились, не потерялись! Только бы не оступиться!».

- Нью-Йорк тебе удалось покорить так же быстро как Москву?

Конечно, сразу всего не бывает. В Америке мне поначалу говорили, что у меня маленький рост и что с моими 174 см для меня вообще все подиумы закрыты. Но потом я поняла, что здесь нет, и не может быть единого мнения. Один стилист думает так, второй – по-другому. Один скажет, что ты красивая, второй – что некрасивая. Главное – попасть на тех людей, которым ты понравишься, потому что съемка зависит не от модели, а от фотографа и от стилиста. Какую прическу тебе сделают, такой ты и будешь. Красивая ты, некрасивая – все равно.

Даже проблему с ростом можно решить, потому что в каждой коллекции есть как балетки, так и обувь на высоких каблуках. Раньше, когда я жила в Витебске, думала, что все модели такие высокие - 1 м 80 см, - и я вообще никогда никуда не попаду. А на самом деле все такие разные! О 90х60х90 речь вообще не идет! Есть и худые и более полные… У меня даже создалось впечатление, что модели – это обычные люди, просто, может, чуть повыше и постройнее. У каждого заказчика свои предпочтения. Кому-то нужны для съемки низкорослые девушки; кому-то надо, чтобы у модели вообще не было груди, а кто-то, наоборот, требует пышные формы… И так всегда!

- Получается, внешность для успешной карьеры модели не важна?

Успех модели зависит от ее внешности процентов на 50, не больше. Помимо стилиста очень большую роль играет профессиональный уровень агентства и тех людей, которые с тобой работают. Попадется плохой фотограф или стилист – ничего хорошего от съемки не жди.

- Но все-таки в форме себя поддерживать надо, не без этого. Как у тебя с этим дела обстоят?

Лично я в еде себя вообще никак не ограничиваю (действительно, во время нашего интервью в кафе, Оля без зазрения совести лакомилась яблочным пирогом, - прим. авт.). Не набирать лишний вес мне помогает мое хобби – экстремальный туризм. Я хожу в походы по странам Латинской Америки: уже побывала в Перу и в Венесуэле. Раньше, до того, как стала вращаться в этой среде, я тоже думала, что все модели изнуряют себя какими-то жесткими диетами. Но сейчас я понимаю, что большинству это незачем, потому что и так постоянно приходится быть на ногах, ездить на кастинги, на примерки, - от этого хочешь - не хочешь начинаешь терять вес. У нас даже есть своя поговорка: «Хочешь похудеть – иди в модели».

Самое сложное, если брать техническую сторону нашей работы, это, конечно, макияж и прически. Очень сложно уберечь свою внешность в процессе съемок. Поэтому многих моделей не надолго хватает, - одна прическа, и волосы уже испорчены. Постоянный макияж и укладки… Волосы и кожа просто не выдерживают таких нагрузок. Поэтому в обычной жизни я, например, совсем не крашусь, - чтоб хоть изредка лицо могло «отдохнуть».

- Век модели не долог… У тебя нет страха перед будущим?

Мне кажется, этот страх присущ любому нормальному человеку. Лишиться заработка может каждый, не только модель. Я, конечно, не исключение. Когда-то я думала, что смогу совмещать съемки и показы с учебой в вузе, но теперь понимаю, что такое возможно, только если к работе относиться как к какому-то хобби, а у меня все не так, - я работаю, полностью «погружаясь» в дело. Поэтому пока, честно говоря, не знаю, чем буду заниматься, когда придется уйти из модельного бизнеса, но думаю, что смогу найти себе какое-то применение.

Сегодня, когда ты видишь девушку, которая мечтает о карьере модели, у тебя не возникает желание ее отговорить?

Я думаю, что каждый должен попробовать. Наверное, если бы я не стала моделью, я бы потом очень сильно жалела. Пусть не понравится, - но все равно надо сходить на кастинг, проверить себя. Потому что иначе это нереализованное желание засядет в голове, и всю жизнь не будет давать покоя.

Ксения Крушинская

Начало профессиональной деятельности будущего президента лучшей бизнес-школы страны было в некотором смысле запрограммировано. По стопам всех членов своей семьи, работавших на уфимском авиационном заводе, Андрей Шаронов закончил математический класс и поступил в авиационный институт.

В 19 лет благодаря работе в комсомоле и стройотрядах пришли первые навыки общественного деятеля: необходимость договариваться, убеждать и доносить свою позицию быстро развивает пресловутый ныне эмоциональный интеллект.

Отдав ВЛКСМ несколько лет, Шаронов продолжил карьерное развитие по линии «молодежных дел» дальше, дойдя до должности первого лица соответствующего Госкомитета РФ. Разрабатывал новый концептуальный подход к формированию государственной молодежной политики в условиях переходного общества 90-х.

Сейчас его вероятно назвали бы «омбундсменом», но очевидно, что еще задолго до СКОЛКОВО Андрея Владимировича интересовали карьеры и судьбы молодых специалистов.

Затем последовали 11 лет в Министерстве экономразвития при 4 министрах – от команды Евгения Ясина до большой удачи и работы с Германом Грефом. Именно он задал будущему руководителю бизнес-образования высокие планки профессиональных стандартов, соответствующий уровень амбиций и масштаба мышления.

Дойдя до статуса «без 5 минут министра», Шаронов в 43 года неожиданно уходит в реальный сектор экономики – в «Тройку Диалог» на должность управляющего директора. Резкая смена стороны баррикад стала настоящим холодным душем – многое началось почти заново. Сменив государственную службу на работу в сервисной организации, ему пришлось учиться неординарности деловых ходов и быстроте реакции на происходящие события.

Зато это дало объемное понимание экономических процессов как таковых: при возможности ходить туда-сюда из власти в бизнес полезно для полноты картинки, - считает сам бывший замминистра.

Кстати, с тех пор у него вошло в привычку экономить свое время и оставлять проекты и функционал, которые перестали драйвить и быть интересными.

Время в Тройке научило штучно работать с персоналом: доносить свои ожидания, слышать потребности, управлять мотивацией людей. Нордический характер стал обрастать уравновешенностью и внимательностью, которые вкупе с ироничностью и цепким взглядом превращают Андрея Владимировича в невероятно харизматичного лидера.

В 2009 году он получает премию «Аристос» в номинации «Независимый директор», а перечень компаний, где он был или по-прежнему состоит в совете, занимает несколько строчек из самых известных названий: РЖД, Международный аэропорт Шереметьево, Мостотрест, РАО ЕЭС, Транснефть, РВК, Интер РАО ЕЭС, РусГидро, Аэрофлот, ВТБ, Банк Москвы… и это далеко не все.

Охватывая своим вниманием совершенно разные сферы, Андрей Владимирович прежде всего как главную ценность привносит свое понимание общих вещей экономики предприятия в комбинацию людей с отраслевой экспертизой, что рождает более взвешенные решения коллективного разума.

При этом сам он спокойно относится к регалиям, премиям, знакам статуса: «Если тщеславие – двигатель, то я против такого тщеславия, которое базируется на искусственных атрибутах, позволяющих оценивать человека только внешне... Если человек не может носить на руке что-то, стоящее меньше 10 000 долларов, мне это говорит о том, что у него, наверно, нет каких-то других качеств, которыми он мог бы гордиться».

Став за 3 года «своим среди чужих», Шаронов получает новый вызов, теперь уже от мэра Собянина – и в 2010 году соглашается стать его заместителем по вопросам экономической политики, соблазнившись размахом поставленных задач.

Еще 3 года на госслужбе, и новое назначение – Рубен Варданян снова позвал бывшего коллегу под свои знамена, а бизнес-школа СКОЛКОВО обрела нового ректора.

Очередная супер-цель и новый виток построения диалога предпринимательства с властью. Любопытно, что, восприняв новый для себя проект прежде всего как социальный, Шаронов получил возможность не только создавать «пузырь здравого смысла в обществе», но и активно компенсировать свою нехватку системного бизнес-образования.

Теперь в его распоряжении и лучшие международные профессора, и интересные студенты, и регулярные модули в других школах с мировым именем, и новые архизадачи.

Андрей Владимирович любит спорт, особенно футбол, и имеет разряды по легкой атлетике и плаванью. Его утренние разминки известны всем студентам и рекомендованы к посещению.

Метод Шаронова: всегда играть вдолгую, не пытаться решить вопросы сиюминутно, но не застревать в комфорте и раз в 5-7 лет менять сферу деятельности, продолжая движение и личностный рост. Интересно, что же будет следующим?

О большой семье Ольга в юности не мечтала: не было примера перед глазами. Как её мама, хотела строить карьеру и работать начала со школьной скамьи: она с медалью окончила французскую спецшколу и подрабатывала с группами интуристов. Тогда же, уже будучи студенткой юракадемии, она познакомилась со своим будущим первым мужем и вскоре уехала вслед за ним в США, где поступила в университет.

В Америке мы сняли квартиру в кампусе без мебели, потому что она была дешевле на 40 долларов, и это была существенная сумма, - рассказывает Ольга. - Вещи собирали чуть ли не по свалкам. Когда я рассказываю это детям, они не верят...

Впрочем, молодых супругов не напугали. Своего первого ребёнка они решили родить именно в США: хотели обеспечить дочку американским гражданством.

Даже странно, что в 18 лет я была такой прагматичной, - смеётся она.

Однако в Штатах юные родители не остались: тосковали по Родине. Ольга вернулась в юракадемию, начала работать и снова... рожать детей, которых к моменту окончания вуза было уже четверо.

В юриспруденции два пути: работать внутри компании и стать специалистом в узкой области или заниматься независимым консалтингом, являясь советником для компаний из совершенно разных секторов экономики. Первое - стабильность. Второе - риск. Ольга Сорокина выбрала второе. Как ни странно, несмотря на наличие такого количества детей, проблем с работой не возникало. Ольге всегда удавалось договориться с работодателями в отношении особого графика работы, который был подстроен под нужды детей.

Дети на плечах

Начав работу в качестве консультанта по международным налогам, уже через год она руководила международно-правовым отделом компании, а ещё через несколько лет заняла высокую позицию (а затем стала партнёром и совладелицей) в крупной консалтинговой компании, ведущей сделки на миллиарды долларов.

Я совершенно не умею заниматься хозяйством, - признаётся Сорокина. - Все домашние дела за меня выполняют другие люди. Но воспитание, учёба, досуг детей - на наших с мужем плечах.

К слову, у Ольги сейчас второй брак.

У меня никогда не было мыслей, что с пятью детьми я не выйду замуж, но опасалась, что новый избранник не сможет с ними поладить, - рассказывает Ольга. - Мой второй муж до нашего знакомства был светским молодым человеком, много работал и вёл активную ночную жизнь, далёкую от всяких детских забот, кормлений и памперсов, и долго не мог поверить, что я - мама пятерых!!! А когда наконец осознал, то , поддерживать нас и заботиться. Получилось! У нас родилось ещё трое малышей!

Я спрашиваю у Ольги, почему многие деловые женщины не хотят рожать детей, боятся, что это помешает карьере.

Сильны стереотипы, - говорит она. - Считается, что, делая карьеру, ты не сумеешь уделять необходимое внимание детям. Но можно всё успешно совмещать. Хотя времени на себя - полежать на диване, сходить в салон красоты - конечно, не остаётся. Второе - трудовое законодательство . Меня саму как работодателя не пугает наличие детей у сотрудников. Мы поддерживаем беременных - финансово и давая им возможность работать удалённо. Ну и, наконец, государство должно стимулировать рождаемость не только среди малоимущих. Та , не особо ощутима. Мне, к примеру, очень бы пригодились налоговые льготы - такие существуют во многих западных странах. А пока что у меня нет даже удостоверения многодетной матери - нет времени и стимула его получить.