Современное секулярное общество сформировало мнение, подхваченное неоязычниками, что идеал христианина – это самоуничижение, пассивность и безынициативность.

В своих книгах и статьях, направленных против Православия, неоязычники очень часто эксплуатируют подобные образы, противопоставляя «смиренному христианину» «свободного язычника». В связи с этим рассмотрим, что же на самом деле говорит Православное вероучение о человеке и его предназначении, а также разберем некоторые понятия, превратно трактуемые безбожниками.

Можно ли стать богом?

Первые строки Библии повествуют нам о творении Богом нашего материального мира. Венцом Его творческого замысла явился человек: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». (Быт. 1: 26– 27).

Современный греческий богослов , комментируя данный текст, писал: «Сотворение по Своему образу было таким дарованием, которым Бог наделил только человека и больше никого из всего видимого творения, так что он стал образом Самого Бога». Этот дар включал в себя разум, совесть, свободную волю, творчество, любовь и вожделение совершенства и Бога, личное самосознание и всё, что поставляет человека над остальным видимым творением, делая его личностью. Другими словами, всё то, что делает человека личностью, даровано ему по образу Божию».

В Новом Завете апостол Петр говорит следующие слова, обращаясь к христианам: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой…» (1 Пет. 2: 9).

Православная Церковь, в отличие от многих других религиозных течений, рассматривает человека как венец Божиего творения, цель создания которого очень высока. , живший в IV веке, писал: «Познай же свое благородство, а именно, что призван ты в царское достоинство, что ты – род избран, священен и язык свят».

В наши дни богословы имеют точно такое же суждение по этому вопросу. Миссионер и богослов митрополит Антоний Сурожский писал: «Если вы хотите узнать, что такое человек… воззрите к престолу Божию, и вы увидите там сидящего одесную Бога, одесную Славы человека Иисуса Христа… только так мы можем познать, как велик человек, если только станет свободным…»

Постоянное наблюдение за своими личными грехами, памятование о том, что человек – «раб земным страстям», предохраняет человека от тщеславия и гордости, то есть духовной слепоты. Творец поставил человека господином во Вселенной и подчинил ему всё творение. Ради человека и его спасения Бог, Творец мира видимого и невидимого, воплотился в земное, материальное тело, принял смерть и воскрес, сделав и человека способным к обожению.

Все свои способности человек должен реализовать в творчестве и любви, чтобы через это уподобиться Богу, ибо «предел добродетельной жизни есть уподобление Богу», как говорит святитель Григорий Нисский.

«Человек есть великолепный отпечаток великолепного образа, изваянного по образу идеального Первообраза», – писал Филон Александрийский. Эти слова как нельзя лучше согласуются с мыслью святителя Григория Нисского: «Конец доблестной жизни – уподобление Божеству, а поэтому доблестные со всею тщательностию стараются преуспевать чистотою души, устранением себя от всякого стра­стного расположения, чтобы при улучшенной жизни и в них образовались некоторые черты высшего естества…»

Человек был создан Богом свободным существом, призванным подняться до божественного статуса, дарованного Богом Своей благодатью, поскольку человек призван к осуществлению в себе подобия Божия, буквально создан для того, чтобы стать богом. писал, что человек «поставлен отдельно от всего творения, будучи единственной тварью, которая способна сделаться богом».

«Человеку предустановлено стать Богом… Божественный Логос не стал Богоангелом, а Богочеловеком»

Церковный историк и богослов архимандрит Киприан Керн в исследовании о святителе Григории Паламе также указывает: «Ангелам дано быть только отражателями Света, а человеку предустановлено стать Богом… Божественный Логос не стал Богоангелом, а Богочеловеком».

По слову святителя Иринея Лионского, «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» - в этих словах заключена вся догматическая суть христианского учения о человеке. Святые отцы особо подчеркивали необходимость осознания этого. Так, святитель Григорий Богослов говорил: «Если будешь низко думать о себе, то напомню тебе: ты – созданный бог, через Христовы страдания идущий в нетленную славу». Исходя из вышесказанного, согласимся с выводами современного богослова отца Андрея Лоргуса, который, размышляя о христианской антропологии, написал: «Путь христианского осмысления себя лежит не через признание своего ничтожества, а через признание своего достоинства, на фоне которого заметен даже маленький грешок».

Аскеза является лишь инструментом для личностного восхождения, но никак не целью жизни.

Православный христианин, как спортсмен на тренировке, ставит себя в заведомо худшие условия, необходимые для достижения личного совершенства.

Кто кого рабом называл

Как мы видим, учение о человеческом достоинстве и предназначении в христианстве запредельно высоко. Однако нередко камнем преткновения становятся такие понятия, как «рабы Божии», «кротость», « », «страх Божий» и т.д.

Спекуляции на эту тему широко распространены в Интернете в виде многочисленных демотиваторов и обсуждений. Давайте рассмотрим, что же на самом деле христиане вкладывают в эти понятия и есть ли в них что-то обидное и унизительное.

Свобода духовная – власть личности над собой, над своим эгоизмом, своими страстями и греховными влечениями

В христианстве почитают Бога, Который является Творцом всей Вселенной, обладающим всеми положительными свойствами. Он абсолютное Добро и Любовь. Бог наделил людей свободной волей. Понятие свободы является фундаментальным в христианстве. Апостол Павел призывает: «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос… К свободе призваны вы, братья» (Гал. 5: 1–13). Как пишет религиовед протоиерей Андрей Хвыля-Олинтер, «Православие чтит внутреннюю свободу воли человека, ибо это такой дар Божий, который есть причина самой себя. Свобода духовная – власть личности над собой, над своей природой, над своим эгоизмом, своими страстями и греховными влечениями».

Рабство буквально означает подчиненность и потерю свободы. Например, алкоголик или наркоман становится настолько плененным пагубной страстью, что не может уже самостоятельно от нее отказаться, хотя понимает, что это приведет его к гибели. «Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Пет. 2: 19). Вот от такого рабства и ограждает христианство.

Пример с алкогольной зависимостью очень показателен, однако страсти бывают разнообразные, но их действие одинаковое – порабощение свободы человека. Быть чьим-то рабом означает полную неподвластность от всех иных. Именно поэтому христиане и называют себя «рабами Божиими», признавая над собой власть Самого Творца Вселенной, но становясь тем самым независимыми от любых иных проявлений, ограничивающих свободу человека. В этом контексте говорит апостол Павел: «…как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная». (Рим. 6: 19–22).

В личностном смысле никакого рабства христианство не подразумевает. Христос передает всем верующим молитву, в которой каждый обращается к Богу как к Отцу – «Отче наш» (см.: Мф. 6: 9–13).

Христиане являются детьми Божиими, что много раз подтверждается на страницах Библии

Христиане являются детьми Божиими, что много раз подтверждается на страницах Библии: «Верующим во имя Его дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1: 12); «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3: 1–2).

Христос особенно явно указывает на это в словах: «И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12: 49–50). Ничего подобного не существует в иных религиях, тем более у неоязычников, которые, бравируя громкими фразами типа «Мой бог меня рабом не называл», логично получают ответ: «Конечно, пенек ведь не умеет разговаривать».

Аутентичное славянское язычество имело совсем иные представления о богах, которым поклонялись с рабским унижением и почтением. Современный апологет приводит несколько исторических свидетельств, подтверждающих это: «Арабский путешественник Ибн Фадлан в начале Х века так описывает почитание богов славянами: “Итак, он подходит к большому изображению и поклоняется ему… Он не перестает обращаться с просьбой то к одному изображению, то к другому, просит у них заступничества и униженно кланяется перед ними”.

А вот как германское “Сказание об Оттоне Бамбергском” описывает реакцию западных славян-язычников XII века, когда они неожиданно увидели человека со щитом, посвященным богу войны Яровиту, который никому нельзя было трогать: “При виде священного вооружения жители в деревенской простоте своей вообразили, что это явился сам Яровит: одни в ужасе ударились в бегство, другие пали ниц на землю”».

Страх, унижение и полную зависимость испытывали славяне при виде своих идолов. Неудивительно, что христианство столь легко и свободно было воспринято нашими предками.

Также следует сказать несколько слов о рабстве как о социальном явлении. С самых древних времен было вполне обыденным то, что человек может находиться в положении бесправной собственности у другого человека. В античности рабство было распространено повсеместно. Рабовладение была в дохристианские времена и у славян, вопреки мнениям атеистических советских историков, которые ошибочно связывали появление рабовладельческого строя у славянских народов с началом христианизации.

Христианство никогда открыто не выступало против этого фундаментального явления древнего мира. Однако именно христианство уничтожило его идеологическую основу словами апостола Павла: «Все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3: 26–28). Буквально это означает, что раб и господин одинаковы и являются братьями во Христе. Поэтому неудивительно, что рабство с постепенной христианизацией народного сознания сходило на нет во всех странах. И вспыхивало вновь с отходом от христианской морали, как, например, произошло на Руси во времена правления Петра I и Екатерины II, когда крепостное право приняло чудовищные формы.

Воинство без страха и упрека

Теперь рассмотрим, что христианство говорит о страхе и мужестве. Такое понятие, как «страх Господень», также, как правило, вызывает недоумения. писал: «Кто боится Господа, тот выше всякого страха, тот устранил и оставил далеко за собой все страхи века сего. Далек он от всякой боязни, и никакой трепет не приблизится к нему». Верующий человек, любящий Бога, не боится Его Самого, но не хочет отдалиться от него, потерять богообщение. Священное Писание говорит следующее: «Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4: 18).

«Боязливость души бесы считают за признак соучастия ее в их зле»

А вот по поводу трусости и боязливости святые отцы высказывались весьма нелицеприятно: «Боязливость есть младенчественный нрав в старой тщеславной душе. Боязливость есть уклонение от веры, в ожидании нечаянных бед… В ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится», – писал святой Иоанн Лествичник. Блаженный Диадох Фотикийский говорил: «Нам, любящим Господа, надлежит желать и молиться, чтобы… оказаться непричастными никакому страху… потому что… боязливость души бесы считают за признак соучастия ее в их зле».

Святитель Феофан Затворник предостерегает: «Страхи ваши – вражия уловка. Плюйте на них. И мужественно стойте».

К мужеству призывает Евагрий Понтийский: «Дело мужества – стоять в истине и, хотя бы встретилось противоборство, не уклоняться к не сущему». А авва Пимен писал: «Бог милосерд к тем, которые носят меч в руках своих. Если мы будем мужественны, Он явит милость Свою».

Из жития святителя Василия Великого мы знаем его разговор с префектом Модестом. После многих убеждений отказаться от Православия Модест, видя непреклонность святителя, стал угрожать ему лишением имущества, изгнанием, мучением, смертью. «Все это, – отвечал святитель Василий, – для меня ничего не значит: тот не теряет имения, кто ничего не имеет, кроме этих ветхих и изношенных одежд и немногих книг, в которых заключается все мое богатство. Ссылки нет для меня, потому что я не связан местом, и то место, на котором живу сейчас, не мое, и всякое, куда меня ни сошлют, будет мое. А мучения что могут сделать мне? Я так слаб, что разве только первый удар будет чувствителен. Смерть для меня – благодеяние: она скорее приведет меня к Богу, для Которого живу и тружусь и к Которому давно я стремлюсь».

Старец схиигумен Савва (Остапенко) на вопрос: «Какие страсти являются самыми губительными для современного человека?» – ответил: «Трусость и боязливость. Такой человек живет всегда двойственной, ложной жизнью. Он не может довести доброго дела до конца, всегда как бы лавирует между людьми. У боязливого кривая душа; если он не поборет в себе эту страсть, то неожиданно под действием страха может стать отступником и предателем».

Христиане призваны к тому, чтобы без страха жертвовать собой ради ближних: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13). Следуя ей, христианские воины отличались особой храбростью, стойкостью, нередко ценою своей жизни спасали соратников.

Среди святых Православной Церкви насчитывается огромное количество воинов, которые своими делами и подвигами показали как христиане выполняют заповедь о защите ближних. Все знают святых Димитрия Донского, Александра Невского, Илию Муромца. Но великих воинов, стяжавших святость, было великое множество.

К примеру, живший во времена монгольского нашествия святой Меркурий Смоленский по повелению Богородицы, явившейся ему, в одиночку пошел во вражеский лагерь, где истребил множество врагов, включая татарского военачальника-исполина, наводившего на всех страх своей силою. В одиночку святой Меркурий обратил в бегство весь татарский стан, но и сам был убит в неравной битве.

Святой Феодор Ушаков, лично командуя русским флотом, одержал немало побед над турками, которые на тот момент обладали на несколько порядков более сильным и многочисленным флотом. Его победоносного флота страшилась вся Европа, однако сам он оставался чужд гордыне и тщеславию, понимая, как мало может человек без помощи Бога.

Святой Михаил-воин родился в Болгарии, он нес службу в византийской армии. Во время войны с турками святой Михаил в боях воодушевлял своим мужеством всю дружину. Когда греческое войско бежало с поля сражения, он пал на землю и молился о спасении христиан. Потом он повел своих воинов на врага. Ворвавшись в середину вражеских рядов, он разметал их, жестоко поражая врагов без вреда для себя и для своего отряда. В то же время в помощь христианским воинам внезапно поднялась гроза: молнии и громы поражали и устрашали врагов, так что они все обратились в бегство.

Образы кротости

Неоязычники любят размещать на своих интернет-ресурсах фотографии православных людей, стоящих на коленях в храмах, – по их мнению, это апофеоз самоуничижения, обычно в комментариях начинаются разговоры о рабской психологии и т.п. Непонятно, почему неоязычники утверждают, что подобное почитание Бога переносится и на другие взаимоотношения.

Однако, к примеру, слово «ислам» буквально переводится как «покорность», а мусульмане во время своих молитв даже не на коленях стоят – они лежат ниц, но среди неоязычников не находится смельчаков сказать в лицо мусульманам об их «рабской психологии». И хотя мусульмане являются весьма воинственными, православная Россия побеждала мусульманские государства множество раз. Православные христиане призваны выполнять заповедь: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4: 10). Православные почитают Всевышнего Творца, признавая Его безграничное Величие, но ни на кого иного, кроме Бога, эта заповедь не распространяется.

Современная приходская притча повествует: «В храм заходит хамоватого вида молодой человек, подходит к священнику, бьет его по щеке и, ехидно улыбаясь, говорит: “А что, отче?! Сказано ведь: ударили в правую щеку – подставь и левую”. Батюшка, бывший мастер спорта по боксу, хуком слева отправляет наглеца в угол храма и кротко произносит: “Сказано также: какой мерою меряете, такой и вам будет отмерено!” Испуганные прихожане: “Что там происходит?” Диакон важно: “Евангелие толкуют”».

Данный рассказ служит хорошей иллюстрацией того, что, не зная сути христианского учения, не стоит делать смелые обобщения. Эти слова Христа просто отменили древний закон кровной мести и напомнили, что не всегда за зло необходимо отвечать злом. Хотелось бы также особо отметить, что, хотя атеисты и неоязычники очень любят кидать православным обрывки цитат из Библии, требуя их буквального понимания, христианское учение о Священном Писании говорит совсем об ином. Понимать Священное Писание следует только в контексте толкований святых отцов. Святитель Григорий Нисский писал на этот счет: «Представляющееся с первого взгляда толкование написанного, если не будет понято в надлежащем смысле, часто производит противоположное жизни, являемой Духом». Поэтому надо «благоговеть перед достоверностью тех, кто свидетельствованы Святым Духом, пребывать в границах их учения и знания», а Пято-Шестой Трулльский Собор 691–692 годов своим 19-м правилом постановил: «Аще будет исследуемо слово Писания, то не иначе да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях». Поэтому неверующие толкователи Библии для православных христиан совсем не указ.

Теперь рассмотрим такие христианские добродетели, как кротость и смирение. В современном обществе эти слова вызывают пренебрежительную усмешку, хотя на самом деле ничего постыдного в этих понятиях нет, как раз наоборот. Кротость – это добродетель, противоположная безудержному гневу и ярости. Кроткий человек никогда не теряет внутреннего мира, не дает эмоциям захлестнуть свой разум, отличается самообладанием и хладнокровием. Неудивительно, что этой добродетели были причастны многие святые воины. Например, царь Давид, прославленный ветхозаветный полководец, был весьма кроткого нрава. Кротостью обладал и святой император Константин, основатель Константинополя, победивший в немалом количестве битв. А «образом кротости» Православная Церковь называет святителя Николая, который побил еретика, хулившего Бога.

Смирение – добродетель, противоположная эгоизму и гордыне: оно побеждает зацикленность на собственном “я”

Немало непониманий вызывает и понятие «смирение». На наш взгляд, весьма точное определение дал православный апологет Сергей Худиев: «Смирение – это не забитость человека, которому не остается ничего лучшего; это добровольное предпочтение воли Божией, готовность служить, жертвовать и отдавать вместо того, чтобы требовать себе служения, превозноситься и забирать. Это добродетель, противоположная эгоизму и гордыне. Смирение побеждает зацикленность на собственном “я”».

Современный патролог и апологет священник Валерий Духанин отмечает: «Подлинные смирение, кротость, беззлобие не есть слабохарактерность; напротив, это умение владеть собой, своими страстями и чувствами, что предполагает внутреннюю крепость и силу воли. С одной стороны, это умение совладать с собственным гневом, чтобы не выплескивать его без причин. А с другой – умение дать неприятелю достойный отпор, когда требуется защитить своих ближних».

Итак, мы рассмотрели христианское учение о предназначении человека, разобрали понятия христианской аскетической мысли и некоторые места Священного Писания, сознательно или неосознанно искажаемые неоязычниками. Христианство требует от человека очень многого, оно требует постоянного личностного совершенствования, но и результат этого пути несоизмеримо высок.

Церковь это общество святых, истинных христиан, ныне живущих и в вере скончавшихся; Тело Христово и Христова Невеста, которая очищена водою крещения, омыта честною Кровью Искупителя, брачно одеяна и запечатлена Духом Святым. Ее прообразовали патриархи, провозвестили пророки, основали Апостолы, украсили иерархи и прославили мученики. Глава Церкви Христос, и потому она управляется одним евангельским Законом и стремится к единой цели – Царству Небесному.

Церковь – это новая жизнь со Христом и во Христе, движимая . Сын Божий, пришедший на землю и вочеловечившийся, соединил Свою Божественную жизнь с человеческой жизнью. Бог сделался Человеком, и эту Свою богочеловеческую жизнь Он дал и братьям Своим, верующим во Имя Его. Иисус Христос жил среди людей и умер Крестною смертью, но воскрес и вознесся на небо. И, вознесшись на небо, Он не отлучился от Своего человечества, но пребывает с ним всегда, ныне и присно и во веки веков. Свет Воскресения Христова осиявает Церковь, и радость Воскресения, победы над смертью ее исполняет. Господь Воскресший живет с нами, и наша жизнь в Церкви есть сокровенная жизнь во Христе.

Христиане потому и носят это имя, что они суть Христовы, они во Христе, и Христос в них. Боговоплощение не только идея или учение, но прежде всего событие, совершившееся однажды во времени, но имеющее всю силу вечности, и это пребывающее Боговоплощение как совершенное соединение, нераздельное и неслиянное, обоих естеств, Божеского и человеческого, и есть Церковь Она – человечество Христово, Христос – в человечестве Своем.

Так как Господь не просто приблизился к человеку, но и отождествился с ним, Сам став Человеком, то Церковь есть Тело Христово как единство жизни с Ним, Ему послушной и Ему подвластной. Тело принадлежит Ему, жизнь тела не принадлежит телу, но животворящему его Духу; вместе с тем оно от него отличается: согласно с ним и самобытно в одно и то же время, и здесь не единство безразличия, но двуединство. Эта же мысль выражается и тогда, когда Церковь именуется Невестой Христовой, или Женой Христа: отношение между женихом и невестой, мужем и женой, взятое в их предельной полноте, есть совершенное единство жизни при сохранении всей реальности их различия: двуединство, не расторгаемое двойством и не поглощаемое единством.

Церковь как Тело Христово не есть Христос, Богочеловек , ибо она – человечество Его, но она есть жизнь во Христе и со Христом, жизнь Христа в нас (Гал. 2:20). Но Христос – не просто Божественное Лицо как таковое, ибо Его собственная жизнь неотделима от жизни Святой Троицы , Он есть «Един от Святой Троицы». Его жизнь едина и единосущна с Отцом и Духом Святым. Поэтому Церковь как жизнь во Христе – это и жизнь во Святой Троице.

Тело Христово, живя жизнью во Христе, живет тем самым и жизнью Святой Троицы, на себе имеет печать Ее (почему и рождение в Церковь Крещение «во имя Христово», совершается «во имя Отца и Сына и Святого Духа»). Христос – Сын, открывающий Отца и творящий волю Его. В Нем мы познаем не только Его, но и Отца, и в Нем мы становимся, вместе с Ним, сынами Отца, приемлем богосыновство, усыновляемся Отцу, к Которому и взываем: « «.

Будучи Телом Христовым, мы принимаем на себя отсвет Отеческой личности, вместе и одновременно с Сыновней. Но и не только это, а и силу Их взаимного отношения, Их двуединство: «да будут все едины как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» (Ин. 17:21), это двуединство есть сила Любви, связующей Святую Троицу: Бог есть Любовь. Церковь, Тело Христово, становится причастно этой троичной Божественной Любви: «и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23).

Этому существу дела соответствует и историческое его раскрытие. Церковь являет дело Боговоплощения Христова, она есть само это Боговоплощение, как усвоение Богом человеческого естества и усвоение Божественной жизни этим естеством, его обожение как следствие соединения обоих естеств во Христе. Но в то же время дело воцерковления человечества в Тело Христово еще не совершилось силою одного Боговоплощения и даже Воскресения: «лучше для вас, чтобы Я пошел (к Отцу); ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам» (Ин. 16:7). Это дело потребовало ниспослания Святого Духа, Пятидесятницы , которая и явилась свершением Церкви. Дух Святой в огненных языках сошел в мир и почил на Апостолах, возглавляемых ю и представляющих в своей двенадцатерице целокупность человеческого рода. Эти языки остались в мире и пребывают, составляя сокровищницу Даров Духа Святого, пребывающего в Церкви. Дар Духа Святого подавался в первенствующей Церкви апостолами с полной явностью для всех после Крещения, и этому ныне соответствует «печать дара Духа Святаго «, подаваемая в Таинстве Миропомазания .

Ранее всякого исторического раскрытия и определения Церкви должна быть понята как некая Божественная данность, в себе пребывающая и себе самотождественная, как факт Божественного изволения, совершающегося в мире. Церковь есть или дана в известном смысле и независимо от своего исторического возникновения – она возникает, потому что есть, – в плане Божественном, надчеловеческом. И она существует в нас не как установление или общество, прежде всего как некая духовная самоочевидность или данность, как особый опыт, как жизнь. И проповедь первохристианства есть радостное, торжествующее возвещение об этой новой жизни. Не может быть исчерпывающего и удовлетворительного определения Церкви, как невозможно дать определения самой жизни.

«Прииди и виждь»: только опытно, благодатно познается Церковь через причастность ее жизни. Поэтому, ранее всяких внешних определений Церкви должна быть опознана в мистическом своем существе, которое лежит в основании всех церковных самоопределений, но в них не вмещается. Церковь в существе своем, как богочеловеческое единство, принадлежит к божественному миру, она есть в Боге, а потому существует и в мире, в человеческой истории. В последней она раскрывается во временном бытии: поэтому она, в известном смысле, возникает, развивается и имеет свою историю, свое начало. Однако если видеть ее только в историческом становлении и на основании его лишь составлять себе представление о Церкви как одном из земных обществ, тогда мы проходим мимо ее своеобразия, ее природы, в которой во временном раскрывается вечное, в тварном нетварное.

Существо Церкви – Божественная жизнь, открывающаяся в тварной; совершающееся обожение твари силою Боговоплощения и Пятидесятницы. Эта жизнь, хотя она и составляет величайшую реальность и имеет самоочевидную достоверность для причастных к ней, есть духовная жизнь, сокрытая в «сокровенном человеке», в «клети» сердца его, есть в этом смысле тайна и таинство. Она сверхприродна или премирна, хотя и совмещается с жизнью в этом мире, и для нее одинаково характерна и эта премирность и это совмещение.

В первом смысле Церковь «невидима», в отличие от всего, что «видимо» в мире, что доступно чувственному восприятию среди вещей этого мира. Однако невидимое в Церкви не есть неведомое, ибо человек кроме телесных чувств имеет еще око духовное, которым он видит, постигает, ведает. Этот орган – вера, которая по апостолу есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Она на крыльях своих возносит нас в мир духовный, делает гражданами Града Небесного .

Жизнь Церкви – это жизнь веры, через которую становятся прозрачны вещи этого мира. И, конечно, этому духовному оку видима невидимая Церковь не может существовать сама в себе, вне людей. Она не вмещается в человеческий опыт всецело, ибо жизнь Церкви Божественна и неисчерпаема, однако особое качество этой жизни, особый опыт церковности подается всякому к ней приступающему.

По учению отцов Церкви вечная жизнь, которую дает нам Христос и которая в том состоит: «да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3), начинается уже здесь, в этой временной жизни, и эта вечность во времени и есть касание Божественной жизни в Церкви. В этом смысле Церковь в самом существовании своем есть предмет веры и познается верою «во едину, святую соборную и апостольскую Церковь».

Она осознается количествено как некое живое многоединство единой цельной жизни многих, соборности по образу Божественного триединства. К раздробленному человечеству, в котором каждый индивид ведет свою обособленную, себялюбивую жизнь, обращается Церковь ежедневно на Литургии перед совершением таинства Евхаристии: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа » Очам любви открывается это церковное единство, не как внешнее соединение или собрание, какое мы имеем во всяком мирском обществе, но как таинственная первооснова жизни человека.

Человечество едино во Христе, все люди суть ветви единой виноградной лозы, члены одного тела. Жизнь каждого человека беспредельно расширяется в жизнь других, и каждый человек в Церкви живет жизнью всего оцерковленного человечества, являя собою все человечество. И не только человечество в лице живущих, но в Боге и в Церкви где нет различия между живыми и умершими, ибо в Боге все живы, ибо Он «не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22:32). (И неродившиеся, но имеющие родиться, уже живы в вечности Божией.)

Но даже человеческим родом не ограничивается церковная соборность, ибо в Церковь входит не только человеческий род, но и ангельский собоб. Самое бытие ангельского мира недоступно телесному видению, оно может удостоверяться лишь духовным опытом, быть видимо очами веры, и тем более наше единение в Церкви через Сына Божиего, воссоединившего земное и Небесное и устранившего преграду миров ангельского и человеческого. Но с ангельским собором и человеческим родом связано все творение, природа мира. Она вверена попечению Ангелов и отдана владычеству человека, судьбы которого тварь разделяет: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне: и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:22,23).

Таким образом, человек в Церкви становится вселенским существом, жизнь которого в Боге соединяет его с жизнью всего творения узами космической любви (Исаак Сирин). Таковы пределы Церкви, жизнь которой восходит за пределы сотворения мира и человека и продолжается в вечности.

Можно сказать, что Церковь есть предвечная цель и основание творения, ради Церкви Бог создал мир, и в этом смысле «она сотворена прежде всего и для нее сотворен мир» («Пастырь» Ерма , вид. 2, 4, 1).

Господь сотворил человека по образу Своему, но этот образ, то есть живое Богоподобие человека, уже содержит в себе и задание и возможность воцерковления человека, как и Боговоплощения, ибо Бог мог принять естество лишь такого существа, которое сообразно Ему, в себе содержит Его образ. И в живом многоединстве человеческого рода уже заложено церковное многоединство по образу Святой Троицы.

Поэтому относительно существования Церкви в человечестве трудно сказать, когда ее не было, по крайней мере в предначинании: по учению отцов, уже в раю, до грехопадения, когда Господь приходил беседовать с человеком и находился с ним в общении, мы имеем уже первозданную Церковь. После грехопадения (Быт. 3:15), Господь обетованием Своим полагает начало так называемой Ветхозаветной Церкви, которая была школой и вертоградом Богообщения. И даже во тьме язычества в его естественном богоискании существует, по выражению церковного песнопения, «языческая неплодящая Церковь.».

Разумеется, полноты своего бытия Церковь достигает лишь с Боговоплощением, и в этом смысле Церковь основана Господом Иисусом Христом и осуществлена в Пятидесятницу. Но этим событием хотя и положено основание, но не совершено еще исполнение Церкви. Ей предстоит еще из Церкви воинствующей сделаться Церковью торжествующей, в которой «Бог будет все во всем».

Противопоставление «невидимой Церкви» и видимого человеческого общества, которое хотя и возникает по поводу и ради Церкви, но чуждо Церковь, разрушает этот символ, а вместе и упраздняет самую Церковь, как единство тварной и божественной жизни. Но, если Церковь как жизнь содержится в земной Церкви,то тем самым дано, что эта земная Церковь, как все земное, имеет свои грани в пространстве и времени. Не будучи только обществом, в него не вмещаясь и им не исчерпываясь, она существует тем не менее именно как церковное общество, имеющее свои признаки, свои законы и грани. Она для нас и в нас, в нашем земном и временном бытии, имеет и свою историю, поскольку все существующее в мире пребывает в истории. Таким образом, вечное, неподвижно-божественное бытие Церкви в жизни этого века предстает как историческое раскрытие и свершение, а следовательно, имеет и свое историческое начало.

Церковь основана Господом Иисусом Христом, Который камнем для созидания Церкви Своей определил исповедание веры Апостола Петра, высказанное им от лица всех апостолов. Они были посланы Им по Воскресении на проповедь Церкви, которая получила новозаветное бытие в сошествии Святого Духа на Апостолов, после которого раздался первый апостольский призыв в Церкви устами Апостола Петра: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа» (Деян. 2:38)… «и присоединилось в тот день душ около трех тысяч» (Деян. 2:41), чем и было положено основание Церкви новозаветной.

Тема 1.5 Христианская Церковь

Первая община учеников Христа известна в истории под именем «Церковь» (от греч. (ekklesia (экклесия) – собрание, которое образовано от глагола ekkalo – призывать), что означает собрание людей по призыву, приглашению. В Септуагинте, этот термин означает собрание народа Божия, народа избранного и призванного для служения Самим Богом.

Это словоупотребление показывает, что христианская община с самого начала осознала себя как Божественное установление, призванное к особому служению.

Церковь является, по выражению многих святых отцов, «кораблем спасения». В духовном пространстве Церкви происходит благодатное преображение людей. Через ее воздействие совершается спасение мира.

В Новом Завете дается много образов, раскрывающих различные аспекты бытия Церкви и ее связи со Христом.

Есть представление о Церкви как лечебнице, где страждущее человечество получает исцеление от Врача Христа.

Образ виноградной лозы и ее ветвей (см.: Ин., 15, 1-8) выражает живое природное единство членов Церкви в благодати Божией.

Образ пастыря и стада (см.: Ин., 10,1-16) передает идею иерархичности в жизни Церкви и принцип духовного руководства.

Образ строящегося здания (см.: Еф., 2,19-22), дома (см.: 1 Тим., 3. 15; Евр. 3, 6) подразумевает цельность и нерушимость Церкви.

Образ брачного союза (см.: Еф., 5, 23; 5, 32), с которым связано именование Церкви Невестой Христовой (см.: 2 Кор. 11, 2), выражает идею единства Церкви в личном аспекте на основе любви.

Образ Церкви как града Божия (см.: Евр., 11,10) раскрывает понимание Церкви как проОбраза Небесного Царства на земле.

Образ Церкви как матери верующих (см.: Гал., 4, 26) указывает на то, что, пребывая в единении со Христом - Вторым Адамом, Церковь дает бытие восстановленному Им человеческому роду, рождает чад Богу через Христа во Святом Духе, подобно тому как древний Адам через праматерь Еву дал бытие падшему человечеству.

Образ происхождения Церкви от плоти и костей Христа , как праматери Евы из ребра Адама (см.: Еф., 5, 28-30), подразумевает под плотью и костьми крестные страдания Спасителя.

Образ главы и тела (см.: Еф., 1,22-23; 4, 15-16; 5, 23; Кол., 1, 18, 24:

2, 19, и др.) - один из самых емких Образов, выражающий как идею живого духовно-природного единства всех членов Церкви со Христом и друг другом, так и идею иерархичности, идею сохранения личностной неповторимости всех членов Церкви.

Дать всеобъемлющее определение Церкви невозможно в силу того, что она является созданием Божиим, охватывающим не только многие аспекты видимого мира, но и мир невидимый, и имеет внутреннее единство с Богом. Мир невидимый, а тем более Сам Господь Бог не подлежат определению ограниченными человеческими терминами. То есть сформулировать исчерпывающее определение Церкви в человеческих понятиях нельзя в силу богочеловечности Церкви.

Однако невозможность исчерпывающе определить то или иное духовное явление никогда не останавливала богословскую мысль. Если невозможно вычерпать море, то это не значит, что к нему нельзя прикоснуться или в нем нельзя плавать. Как в Священном Писании, так и в творениях святых отцов содержится множество глубоких описаний Церкви и указаний на ее онтологические свойства; есть и определения, хотя и не исчерпывающие, но, несомненно, чрезвычайно ценные. Их мы и рассмотрим, чтобы составить православное понятие о Церкви.

Безусловно, самым глубоким по духовному содержанию и значению является определение Церкви, данное апостолом Павлом: Церковь есть тело Христово, каждый христианин - член этого мистического тела, а главою является Сам Воплотившийся Сын Божий (ср.: Еф., 1, 22-23; 4, 15-16; 5, 23; Кол., 1, 18, 24; 2, 19, и др.). Разумеется, выражение тело Христово здесь нельзя понимать буквально, как человеческую плоть Спасителя. Это мистический духовный организм, охватывающий множество тварных существ, которые сознательно и добровольно стали его членами. В природном плане это единство осуществляется через благодать или, другими словами, через обожение. А в личном плане единение со Христом происходит посредством веры и любви.

Другое определение Церкви, которое необходимо рассмотреть, - это определение из Пространного катехизиса свт. Филарета Московского, где сказано, что Церковь есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православною верою, законом Божиим, священноначалием и таинствами [Филарет Московский, свт. Пространный христианский катехизис... - М., 2006. С. 6]. Свт. Филарет проводит оглашаемых через внешнее изображение к внутренней сути, и его определение (в строгом смысле слова оно уже не его, ибо этот Катехизис получил общецерковное признание) прекрасно согласуется с определением апостола Павла.

Цель и назначение Церкви

Евангелие учит, что Сын Божий был послан в этот мир Отцом, чтобы взыскать и спасти погибшее (Мф., 18, 11). Под погибшим здесь имеется в виду все человечество, весь поврежденный грехом мир. Таким образом, цель создания Церкви состоит в спасении людей и преображении мира . Спасает людей Бог, но Церковь является Его главным орудием в этом великом деле. Господь спасает в Церкви и через Церковь. Для этого Он Сам основал ее, возглавил и дал ей несокрушимую силу божественной благодати: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф., 16, 18). Поэтому она есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины (1 Тим., 3,15).

Через Церковь продолжается спасительная миссия Иисуса Христа. Он спасает не просто отдельные личности, но Свое духовное Тело- Церковь: Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела (Еф., 5, 23), поэтому, чтобы спастись, нужно быть живым членом Церкви. Здесь люди преображаются, становятся соответствующими для вечной блаженной жизни с Богом. Это трудный и длительный процесс, и духовная жизнь в Церкви помогает каждому ее члену стать из ветхого человека новым.

Именно с этой целью и основана Церковь - для продолжения совершенного Христом дела спасения человеческого рода, чтобы в ней через усвоение плодов Искупления люди обрели спасение. Для этого Господь установил в Церкви таинства - особые священнодействия, которые освящают важнейшие события в жизни человека и преображают его.

Церковь есть образ Пресвятой Троицы. В Боге Троице единосущные Ипостаси пребывают в единстве взаимной любви. Именно к такому единству по образу Божественных Лиц призываются люди в Церкви, где единство их природного бытия таинственным образом сочетается с личностным разнообразием человеческих ипостасей.

Новозаветная Церковь в полноте своего бытия явлена миру в день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на апостолов, и они, наделенные благодатными дарами, вышли на проповедь. Поэтому праздник Пятидесятницы называется еще и днем рождения Церкви. Однако тварный мир уже изначально создавался зависимым от Церкви, где человек должен был быть священником пред Богом от лица всей вселенной. Эта первоначальная Церковь была повреждена грехопадением человечества и восстановлена через искупительный подвиг Иисуса Христа, как сказано в Катехизисе свт. Филарета Московского: В насажденном на востоке рае была основана первая Церковь безгрешных прародителей; там же после грехопадения положено новое основание Церкви спасаемых в обетовании о Спасителе [Филарет Московский, свт. Пространный христианский катехизис... - М., 2006. С. 68].

Церковь едина по своей сущности и охватывает своим воздействием и видимый мир, и невидимый. Более того, посредством Церкви весь тварный мир приобщается нетварной природе Божества, и в этом смысле Церковь служит мостом, соединяющим тварное и нетварное бытие.

В жизни Церкви выделяют два аспекта ее бытия - видимый и невидимый. Соответственно даются и два наименования: Церковь земная - воинствующая (см.: Еф., 6, 12) и Церковь небесная - торжествующая (см.: Евр., 12, 23), состоящая из ангелов и всех усопших в вере и покаянии. Понятно, что такое мысленное разделение не означает существования двух Церквей - точно так же, как в человеке мы различаем душу и тело, но не говорим о двух отдельных существах. Христова Церковь, состоящая из земных и небесных разумных существ, есть одно духовное тело, имеет одну Главу-Христа и одухотворяется одним и тем же Духом Божиим [Филарет Московский, свт. Пространный христианский катехизис... - М., 2006. С. 63-64].

Для такого различения есть основания в Священном Писании. Апостолу Петру, а в его лице и всем апостолам Господь говорит: Что свяжешь гм земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф., 16,19). То есть Христос Сам, говоря о создании Церкви, различает два аспекта ее существования - земной и небесный.

Иисус Христос есть Основатель Церкви, но это наименование прилагается к Спасителю иначе, чем к учредителям других религиозных обществ. Если в других религиях основатели были организаторами и учителями, то в Священном Писании говорится, что Господь приобрел Себе Церковь Кровию Своею (Деян. 20., 28). Христианская Церковь созидается не учением, не повелением и даже не божественной силой Господа (как, например, община ветхозаветная), а создается, согласно священому писанию, из Самого Господа Иисуса Христа , ставшего краеугольным Камнем, на Котором и строится Церковь. Поэтому Христос не только Основатель Церкви в историческом плане, не только Учитель, принесший божественное учение о спасении, но Он же Сам является и основополагающим, и объединяющим началом созданной Им Церкви. В личном плане Он соединяет в Себе всех членов через веру и любовь, а в природном плане объединяет их через нетварную божественную благодать.

Для христиан самое главное - это Божественная Личность Христа и возможность личного общения с Ним. Вся долгая история христо- логических споров - это споры не о Его учении, а о Нем,Самом, ибо и восприятие учения Иисуса Христа, и отношение к Его Церкви зависят от того, как решается вопрос: кто такой Иисус Христос?

В силу этого христианство принципиально не может быть сведено к вероучению, к морали, к традиции, потому что по существу, изначально оно не есть вера в доктрину, но вера в личность Сына Божия, ставшего человеком. Христианство дает возможность соединиться с Ним теснейшим внутренним союзом, вступить в непосредственное живое общение, ибо Господь не только основал Свою Церковь, но и реально, хотя и невидимо, пребывает и пребудет в ней во все дни до скончания века (Мф., 28, 20).

Однако встреча с Богом и переживание религиозного опыта возможны лишь в рамках традиции. Это обусловлено тем, что под религиозной традицией в Православии понимается передача из поколения в поколение проверенных временем начал религиозной жизни. Эти начала приводят человека к совершенному состоянию, основанному на общении с Богом как на Источнике Добра, Истины и Справедливости. Основу церковной традиции составляет передача смысла Священного Писания, верность Священному Преданию в понимании Священного Писания как Откровения.

В этом смысле сама Церковь может рассматриваться как Предание. Вместе с тем Священное Предание есть неизменяемое во времени самосознание Церкви, которое поддерживается не только существованием письменной традиции толкования Библии, совершенного Отцами Церкви, но и непрерывностью апостольского преемства в Церкви в виде епископского служения и неизменностью богослужебной жизни. Истина Православия заключается в том, что на протяжении своей 2000-летней истории Церковь оставалась верна тому пониманию Евангелия, которое было характерно для Христа и его апостолов. Любой вероучительный или нравственный момент церковной проповеди берёт своё начало в практике древней Церкви, в отличие от богословских особенностей иных христианских конфессий, которые возникают в течение христианской истории.

Существенные свойства Церкви

Чтобы понять, чем Церковь отличается от любых иных религиозных и общественных организаций, необходимо хотя бы кратко выяснить ее существенные или онтологические свойства, определяющие ее бытие.

Никео-Цареградский Символ веры перечисляет четыре таких свойства: Верую... во единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Именно эти четыре свойства помогают отличить истинную Церковь от всех прочих религиозных сообществ.

Верую во Единую, Святую, Соборную
и Апостольскую Церковь
(Символ Веры)

П ервый и основной критерий, руководясь которым мы можем отличить Церковь Христову истинную от лжецерквей (которых сейчас так много!), это - неповрежденно хранимая ею, неискаженная человеческими мудрованиями Истина, ибо, по учению Слова Божия, Церковь есть столп и утверждение Истины (1 Тим. 3:15 ), а потому в ней не может быть никакой лжи. То уже не Церковь, если от имени ее официально провозглашается и утверждается какая бы то ни было ложь.

Итак, где ложь, там нет истинной Церкви Христовой Православной! Там - лжецерковь ,

Истинное Православие чуждо и всякого мертвого формализма, в нем нет слепой приверженности «букве законной», ибо оно есть дух и жизнь . Где с внешней, чисто формальной, стороны всё представляется вполне правильным и строго законным, это еще совсем не значит, что оно в действительности так .

И действительно, что мы видим в переживаемое нами время?

Буквально все отравлено ложью. Ложь в взаимоотношениях людей между собою, ложь в общественной жизни, в политике и в жизни государственной и международной. Но особенно, конечно, нестерпима и вовсе недопустима ложь там, где люди естественно ищут и желают видеть одну только правду - в Церкви. Церковь, где провозглашается какая бы то ни было ложь, уже - не Церковь.

Ради сохранения на земле принесенной Им Божественной Истины, ради обеспечения ее от искажения людьми, возлюбившими более тьму, нежели свет (Ин. 3:19 ) и служащими отцу лжи - диаволу, Господь Иисус Христос учредил Церковь Свою, которая есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15 ) и дал ей великое обетование: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16:18 ).

Когда на Тайной Вечери апостолы печалились о предстоящей им разлуке с своим Божественным Учителем, Он изрек им утешительное обещание: Не оставлю вас сиротами... И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, - Духа истины , (Ин. 14:16-17 )...

Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину (Ин. 16:13 ): и научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам (Ин. 14:26 ).

И вот это обещание Свое Господь исполнил через 10 дней по , в 50-ый день после Своего преславного Воскресения из мертвых. Обещанный Им «Утешитель» Дух Святый сошел на апостолов, и с этого момента явилось на земле «Царствие Божие, пришедшее в силе», о котором неоднократно говорил раньше Господь (Мк. 9:1 ): ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА , которая есть не что иное, как сокровищница постоянно пребывающей в ней благодати Духа Святаго. Вот почему святые отцы именуют нередко день днем рождения Церкви Христовой, основать которую еще во время Своей земной жизни обещал Христос, когда говорил: (Мф. 16:18 ).

Для чего нужна Церковь? Церковь это как бы корабль, который везет нас к тихому пристанищу вечной блаженной жизни, спасая нас от потопления в бушующих волнах житейского моря, руководимый дивным, премудрым Кормчим - Духом Святым.

Церковь Христова - это Царство Духа Божия. Дух Божий неизменно пребывает в истинной Церкви Христовой и одухотворяет ее, наполняя Собою души всех истинно верующих.

Кто желает пользоваться благодатными средствами, необходимыми для нашего духовного возрождения - ибо в этом и состоит сущность христианства: стать новою тварью - тот должен принадлежать к Церкви, но, конечно, к истинной Церкви, а не к какой-либо созданной людьми организации, называющей себя «церковью», которых сейчас много. Без благодати Божией, подаваемой только в истинной Церкви, невозможно духовное возрождение, невозможно и вечное спасение!

Христос-Спаситель сказал ясно: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16:18 ).

И перед своими крестными страданиями молился Богу Отцу: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17:21 ).

Из этих слов Божественного Основателя Церкви ясно видно, что это единство всех верующих во Христа, объединенных в Его Церкви, не внешнее только, при котором каждый остается со своими собственными частными мыслями и чувствами, а единство внутреннее органическое, которое неоднократно так подчеркивает великий Апостол языков св. Павел, уча в своих посланиях о Церкви, как о Теле Христовом, и призывая христиан: Имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны (Флп. 2:2 ).

Такое преискреннейшее, теснейшее единение всех верующих, во образ единства Трех Лиц Пресвятой Троицы, и есть ЦЕРКОВЬ. И тот, кто искренно, всем сердцем, всем внутренним существом своим участвует в таком единении благодатной Истины и Любви, - тот именно и «ЖИВЕТ В ЦЕРКВИ» .

Церковь Бога живого, столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15 ). Если мы обратимся затем к истории христианской Церкви, то увидим, что самое существо этой истории составляет непрестанная борьба Церкви в лице верных служителей и последователей Ее за истину против заблуждений. Первый период истории христианства - это борьба за истину против заблуждений иудейства и язычества. Какая это была страшная кровавая борьба, ознаменованная пролитием множества крови бесчисленных сонмов христианских мучеников! И кровь этих мучеников, явившихся свидетелями истины (по гречески «мученик» - «мартис», что значит: «свидетель»), сделалась основанием величественного здания Церкви. Исповедание истины, борьба за истину столь же ярко характеризует собою и второй период истории Церкви - когда, после прекращения гонений со стороны язычников, возникли новые, еще более опасные гонения на истину Христова учения со стороны лжеучителей - еретиков. И этот период дал Церкви великое множество борцов за истину - славных Отцов Церкви и Исповедников, на вечные времена ясно и точно изложивших в постановлениях Вселенских Соборов и своих богомудрых писаниях истинное учение Церкви, в ограждение его от всех лжеучений.

По учению Слова Божия, особенно образно и ярко выраженному в посланиях св. ап. Павла, Церковь есть Тело Христово, у коего Глава - Сам Христос, а все мы - члены этого Тела (Еф. 1:22-23; 2:18-22; 4 гл. вся, а особенно 11-24; 5:23-25; Кол. 1:18-24 ).

Другое образное сравнение, которое употребляет Слово Божие для того, чтобы уяснить нам понятие Церкви, представляет в виде величественного здания - дома духовного , устроенного из живых камней , в котором краеугольным камнем и единственным основанием , в собственном смысле является Сам Христос (Деян. 4:11; 1 Пет. 2:4-7; 1 Кор. 3:11-16; 10:4 ). Христос - основание этого величественного здания Церкви, а все мы - живые камни , из которых это здание сложено.

Из этого должно быть совершенно ясно, что надо понимать под «оцерковлением жизни». «Оцерковить» свою жизнь это значить - ЖИТЬ С ЯСНЫМ И ГЛУБОКО-УБЕЖДЕННЫМ СОЗНАНИЕМ, ЧТО ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ ЧЛЕНОМ ТЕЛА ХРИСТОВА, ОДНИМ ИЗ ТЕХ ЖИВЫХ КАМНЕЙ , ИЗ КОТОРЫХ ПОСТРОЕНА ЦЕРКОВЬ. И ЖИТЬ ТАК, КАК ЭТОГО ТРЕБУЕТ ТАКОЕ СОЗНАНИЕ, чтобы не стать негодным членом, который отсекается от тела, камнем, выпавшим из постройки, или по образному сравнению Самого Господа Иисуса Христа, ветвью засохшею, которая как не приносящая плода, отсекается от виноградной лозы и бросается в огонь, где и сгорает (Ин. 15:1-6 ).

Вот для того, чтобы не испытать такой горькой участи и не погибнуть навеки, необходимо «оцерковить» свою жизнь: необходимо не только «числиться» в Церкви, но и «жить» в Церкви, быть в полном смысле слова ЖИВЫМ ЧЛЕНОМ ЦЕРКВИ, УЧАСТВУЮЩИМ В ОБЩЕЙ ЖИЗНИ ЦЕРКВИ, КАК ТЕЛА ХРИСТОВА, КАК ЕДИНОГО ЦЕЛЬНОГО ОРГАНИЗМА.

Самая Церковь рассматривается теперь многими лишь, как объект для достижения всё тех же материалистических устремлений, чисто-земных целей. Все политические партии стремятся ее так или иначе использовать в своих видах, совершенно забывая или, попросту, не желая знать, что она не является такою же земной организацией, как они сами, или как все другие человеческие организации, а есть учреждение небесное, основанное Господом Иисусом Христом не для каких-либо земных целей, а для вечного спасения людей.

Но Церковь Христова это не есть какая-то обыкновенная светская организация, подобная всем остальным человеческим общественным организациям.

Церковь это Тело Христово, Глава которого Сам Христос, а все мы, верующие, - члены, составляющие собою единый, цельный духовный организм.

Церковь - учреждение Божественное, а не человеческое: Церковь основана Христом Спасителем для спасения душ в жизнь вечную. Кто не думает о спасении души, кто смотрит на Церковь как-то иначе, кто стремится использовать Церковь, как обыкновенную человеческую организацию в каких-то своих эгоистических или чисто-земных целях, - тому не место в Церкви! Ибо такой чужд Церкви!.

Но послушание Церкви далеко не всегда совпадает с послушанием отдельным духовным лицам, пастырям Церкви, как и самое понятие «Церкви» неправильно отождествлять с понятием «духовного сословия». История Церкви свидетельствует нам, что и среди духовных лиц, иногда занимавших даже весьма высокое положение в церковной иерархии, бывали еретики и отступники от истинной веры. Достаточно вспомнить такие печальной памяти имена, как: Ария - пресвитера, Македония - епископа, Нестория - патриарха, Евтихия - архимандрита, Диоскора - патриарха и многих других.

Послушание Церкви - это послушание Божественному учению Церкви - тому Божественному Откровению, которое заключается в Священном Писании и Священном Предании, запечатленном высоким авторитетом свв. апостолов и их преемников свв. отцов, и которое принято общим церковным сознанием, как несомненная истина.

Истинная Церковь, по словам , есть та, которая ежедневно и непрестанно истребляет в человеке верующем всегубительный грех, очищает его, освящает, просвещает, обновляет, оживляет, укрепляет... .

Церковь - выше всего, и она - над всем человеческим, ибо она - учреждение не человеческое, а Божественное, имеющее своим единым и единственным Главою Самого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного.

А потому отнюдь не те имеют право голоса в Церкви, которые, будучи, по духу своему чужды Церкви, хотят самовластно распоряжаться в ней, не являясь, в сущности живыми членами Церкви, - а только те, которые живут в Церкви и тем самым составляют собою подлинное Тело Христово, Глава Которого Сам Христос.

Лишь такие живые члены Церкви и образуют тот церковный народ, который по словам знаменательного послания восточных патриархов 1848 г., является хранителем благочестия, и без которого «ни патриархи, ни соборы никогда не могли ввести чего-нибудь нового», ибо такой подлинный церковный народ «всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцов его».

Ни демократия, ни чья бы то ни было диктатура, но только подлинная соборность, проистекающая из полноты участия в церковной жизни, то есть из «сораспятия» Христу и «совосстания» с Ним, есть основа Истинной Церкви. Без этой единственной основы нет и не может быть Истинной Церкви. Вот почему сейчас и возникают лжецеркви, в которых нет Христа, сколько бы ни старались они прикрываться Именем Его.

К великому сожалению, далеко не все в наше время понимают, что такое Церковь, и это неправильное понимание есть главный недуг современности, расшатывающий нашу Церковь и грозящий ей многими пагубными последствиями. Многие склонны рассматривать Церковь, как обыкновенную светскую организацию, подобную всем прочим человеческим организациям, как простое «собрание верующих» совершенно игнорируя то, что мы каждый раз и в своей домашней молитве и в храме за богослужением исповедуем свою веру «во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь».

Но разве можно «веровать» в обыкновенное человеческое общество? На самом деле, как учит в ряде своих посланий св. ап. Павел, - Церковь есть не простое собрание верующих, а Тело Христово, глава которого Сам Господь Иисус Христос. Особенно замечательно и чрезвычайно глубоко то сравнение, та параллель, которую проводит св. ап. Павел между Церковью и человеческим организмом: ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело: так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело... Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?.. Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна, или также голова ногам: вы мне не нужны... Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы - тело Христово, а порознь - члены (1 Кор. 12:12-27 ).

Это глубокое определение Церкви требует самого вдумчивого к себе отношения. Идея его та, что все члены Церкви Христовой, как все органы и отдельные мельчайшие клеточки человеческого тела, должны жить одной общей жизнью, должны принимать самое деятельное участие в жизни всей Церкви - никто не может быть отстранен, никого нельзя оттолкнуть - но при том так, что каждый исполняет свое назначение, свои функции, не вмешиваясь в область и назначение других.

В этом-то и заключается та «соборность», которая наряду с единством, святостью и апостольским преемством, является одним из главнейших признаков истинной Церкви. И наша общая задача - как можно лучше уяснить себе это понятие «соборности».

К несчастию, в наше время это понятие почти улетучилось из нашего сознания. Из области современной политической жизни народов в Церковь перенесены два понятия, почти совершенно вытеснившие и заменившие собою истинную соборность. Это - «демократия» и, как противоположение ей, в противовес ей - «тоталитаризм», или «диктатура».

Но ни демократия, ни тоталитаризм-диктатура в Церкви совершенно неприемлемы: там, где они водворяются, разрушается Церковь - возникают всякие церковные нестроения, смуты и затем - расколы. Единственно, чем обеспечивается в Церкви дух истинной соборности это - «Вера, любовью споспешествуемая».

Вполне точное определение духа истинной соборности в немногих словах дать очень трудно: соборность легче почувствовать, чем уяснить себе логически . Это - идея «единства во множестве»: «Церковь Соборная есть Церковь по всему, или по единству всех, Церковь свободного единодушия, единодушия полного». Дух соборности должен быть ясен из вышесказанного; прекрасно раскрыт он во 2-м томе богословских сочинений , нашего удивительного светского богослова - богослова «Божией милостью». Кто искренно верует во всё то, чему учит веровать наша св. Церковь, кто руководится во всей своей жизни духом истинно-христианской любви, тому становится ясно, что такое «соборность». Именно потому, что редко встречается теперь среди современных христиан такая вера и такая любовь, мы наблюдаем теперь повсюду попытку заменить соборность или демократией или диктатурой. А это несомненно ведет к расшатыванию основ Церкви и к разрушению ее, страшнее чего быть ничего не может, особенно в наш ужасный век торжества воинствующего безбожья .

Таким образом, «соборный» это значит «всеобъемлющий», «собирающий всё во едино», образующий единение всех во Христе - единение, конечно, не только внешнее, а внутреннее, органическое, как в живом организме объединены между собою все члены, составляя одно тело. Важнейшей особенностью такого единения является то, что каждый отдельный член находится в неразрывном единении со всем целым. Вот почему, мы это находим в памятниках древней христианской письменности и в актах Вселенских Соборов, «соборной» называлась не только вся Церковь в целом (вселенская), но и каждая отдельная часть Церкви, отдельная митрополия или епархия, находившаяся в единстве со всею Церковью. В этом именно смысле и чистое, неискаженное учение Церкви, в противовес ересям, нередко называлось «соборной верой».

Идея соборности особенно наглядное и понятное для всех выражение получает в соборном управлении Церковью.

В истинной Церкви - Церкви Соборной - не может быть никакой и ничьей диктатуры, как не может быть ни олигархии (правления, или господства немногих), ни демократии, ни вообще какой бы то ни было мирской формы правления и чисто светского подхода к власти. Сам Господь Иисус Христос незадолго до Своих ясно указывал Своим ученикам на это решительное и коренное отличие устанавливаемой Им в Церкви Его власти, духовной, пастырско-иерархической, от обыкновенной мирской власти в словах: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:25-28 ).

Отсюда должно быть совершенно очевидно, что пастырско-иерархическая власть есть не господство, а служение.

Поэтому, Истинная, Соборная Церковь не знает, никакой другой главы кроме единственной Главы всей Церкви - Самого Господа Иисуса Христа . Все же епископы, как преемники апостольского служения в Церкви, между собою равны - они «братья» (Мф. 23:8 ), и никто из них не имеет никакого права претендовать на то, чтобы именовать себя «главою Церкви» и пытаться властвовать над другими, подобно мирскому начальнику, ибо это противно учению Слова Божия - это ересь против догмата Церкви.

Совершенно чужда Соборной Церкви мысль о непогрешимости кого бы то ни было из епископов или даже целого Поместного Собора Епископов. Только голос Вселенского Собора, признанного при том всею Церковью в качестве такового, может почитаться непогрешимым и для всех верующих непререкаемым и безусловно обязательным. В руководство для себя в этом отношении наша Церковь давно уже приняла замечательное учение св. Викентия Лиринского о том, что истинно лишь то, во что верили повсюду, всегда и все.

Если же Собор Епископов, даже претендующий на наименование себя «Вселенским» (не говоря уже об областных и поместных), постановит что-нибудь вопреки этому принципу, то такое постановление уже не может почитаться непогрешимым и не будет для верующих обязательным.

Не может быть в истинной Церкви - Церкви Соборной - более уродливого и нетерпимого явления, как епископ, имеющий какие-либо иные интересы, а потому занимающийся чем-то другим, какими то иными, посторонними, чисто мирскими делами, к славе Божией и делу спасения душ прямого отношения не имеющими, как, например, политической деятельностью (всегда людей разъединяющей и озлобляющей, но не примиряющей и объединяющей), столь модной теперь так называемой «культурно-просветительной» или «общественной» деятельностью с устройством светских развлечений и увеселений (почти неизбежных в наше больное время, упорно и настойчиво требующее «хлеба и зрелищ», более, нежели духовной пищи и спасения души), не говоря уже о разного рода коммерческих операциях, финансовых махинациях и денежных оборотах, что особенно роняет его авторитет и унижает его высокий сан и звание, и т. п.

Что касается дел и обще-церковного и епархиального управления, то, как это издревле исторически сложилось, примером чего является уже Первый Апостольский Собор в Иерусалиме, в котором участвовали не только апостолы, но и «пресвитеры со всею Церковью, или братиями» (Деян. 15:4, 6:22-23 ), епископы осуществляют свою иерархическую власть в этих делах не диктаторски-единолично, а «соборно» решая все эти дела при неизменном участии и содействии избранных для этой цели представителей клира и верующих мирян, избранных исключительно по признаку их христианского благочестия, а отнюдь не по признаку их знатного происхождения, богатства или принадлежности к той или иной политической партии или общественной группировке.

Самый авторитет епископа, который должен высоко стоять в очах его паствы, как и осуществление им его иерархической архипастырской власти, должны базироваться не на внешнем принуждении - не на «указе» и «приказе», - а на моральной основе - на его возвышенном духовно-нравственном облике, внушающем к нему искреннее расположение и уважение всех искренно верующих членов его паствы. Верующие должны видеть в нем образец истинно-христианской жизни, как учит об этом Слово Божие: будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4:12 ) или: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду (1 Пет. 5:2-4 ).

Епископское служение есть величайшее в этом мире служение делу спасения душ в жизнь вечную, а этой высокой цели невозможно достигнуть никакими внешними принудительными мерами, никакой «администрацией», ни даже самой блестящей «организацией»: всякая бездушная формалистика, всякий чиновничий подход в таком святом деле могут только повредить, а иногда нанести и непоправимый ущерб, оттолкнув живые человеческие души от Церкви и от дела спасения.

Отсюда вовсе не делается нами вывода, что администрация вообще не нужна - совсем нет! Но надо помнить, что администрация есть лишь нечто подсобное: это средство, а не цель, а потому ее никак нельзя ставить «во главу угла», придавая ей какое-то самодовлеющее значение. Полезно всегда помнить замечательное изречение нашего столь выдающегося пасторолога, как тот же Блаженнейший митр. Антоний: «Самая плохая похвала для пастыря, если о нем скажут, что он - «хороший администратор».

Не «администрация» - главное условие доброго пастырствования, а совсем что-то другое.

Главное и важнейшее в деле успеха пастырского служения это любовь, в которой именно и осуществляется соборность Церкви в полной мере, а наиболее полное выражение этой любви, как прекрасно учит об этом св. Киприан Карфагенский, есть молитва, как частная, так особенно - общественная, соборная молитва, совершаемая в храме.

Молитва, и только молитва, подает пастырю и ту благодатную силу, которая совершенно необходима ему для того, чтобы и самому идти путем спасения, ведя непрестанную борьбу со своими страстями и похотями, и пасомым своим помогать идти тем же путем, спасая их души. Замечательно говорит об этом великий вселенский учитель и святитель Григорий Богослов: «Надо прежде очистить себя, а уж потом очищать других; надо сперва самому исполниться мудрости, а потом учить мудрости других; надо сперва самому стать светлым, а уж потом просвещать других; надо сперва самому приблизиться к Богу, а потом приближать других; надо сперва самому освятить себя, а потом освящать других».

Вот к чему - самому важному и существенному в Церкви привели нас мысли о «соборности» нашей Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви!

Если принять во внимание, что еще издревле, с времен апостольских, понятие «соборный», употреблялось в смысле: «истинный», выражающий чистое и неповрежденное учение веры, то Церковь Соборная, будет означать Церковь Истинную , которая учит подлинному неискаженному учению Христову и, вместе с тем, в лице своих иерархов дает пример истинно-христианской жизни, - жизни духовной, «жизни во Христе».

Вот почему так важно хранить нам эту подлинную «соборность»: она нас, членов Тела Христова, соединяет с нашим Главою - Христом и низводит на нас от Него все столь необходимые нам для спасения благодатные силы «которые к жизни и благочестию».

А в лице так наз. мы имеем перед собою самую страшную современную ересь - отвержение догмата Церкви.

Идея такой новой «лжецеркви», долженствующей слить в себе и объединить все вероисповедания на земле, стала ныне весьма популярной, «модной» и все более и более расширяется, вместе с так называемым «экуменическим движением». И это нисколько не удивительно!

Как никогда низко пала сейчас в людях подлинная духовная жизнь, которая одна только и влечет людей к небу, делая их из земных небесными. Почти исчезло теперь то «внутреннее делание», которое так процветало у нас некогда на Святой Руси и которое дало столько дивных столпов христианского благочестия в первые века христианства. А ведь без этого «внутреннего делания» немыслима подлинная духовная жизнь, невозможно и истинное христианство.

Вместо этого приходится наблюдать совсем грозный симптом: с каким-то непонятным ожесточением и с какой-то злой насмешкой отвергается некоторыми духовная жизнь вообще, как якобы ненужная и даже «вредная» в деле церковного строительства (понимай под этим: строительства новой «лжецеркви»!), с заменой «внутреннего делания» чисто-внешним - духовной жизни противопоставляется «организация» и «администрация», как будто одними внешними мерами можно упорядочить и спасти человеческую душу.

А ведь главной задачей Церкви и является именно спасение души!

«Организация» и «администрация» без настоящей веры, без подлинной духовной жизни, это - тело без души, мертвый безжизненный труп!

Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв , и потому покайся , а если не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя (Апок. 3:1-3 ) - вот грозный приговор Божий об этой лжецеркви, деятелях и последователях ее, хвалящихся своей «организацией» и «администрацией», то есть одной видимостью жизни.

Ты - Христос, Сын Бога Живого - вот на какой великой истине, исповеданной во всеуслышание св. ап. Петром от лица всех апостолов, - истине твердой непоколебимой, как камень, основана Церковь Христова (Мф. 16:16 ), которая и пребудет поэтому неодолимой вратами адовыми.

Только там, где свято и нерушимо хранится и безбоязненно открыто исповедуется эта чистая и неповрежденная вера в Божество вочеловечившегося, «нас ради человек и нашего ради спасения», Сына Божия, и есть истинная Церковь Христова. Всё же остальное, где нет этой ясно-выраженной веры в Божество Христово, или где эта вера так или иначе, искажена или извращена, там нет истинной Церкви. Нет ее, конечно, там, где, только прикрываясь именем Христа, служат не Ему, а кому-то «другому», угождают другим господам, служат совсем «иным» целям, удовлетворяют «иным» стремлениям, выполняют «иные задания», ничего общего не имеющие с делом спасения, для которого основана Церковь.

Божественный Основатель Церкви - Господь Иисус Христос, Своею крестною смертью и преславным из мертвых освободил человечество от власти диавола, и с тех пор духовная свобода соделалась неотъемлемой принадлежностью христианства - истинной Церкви Христовой .

Христианская Церковь. Эсхатология

Лекция 4

4.1 Основные положения православного учения о Церкви

4.2 Таинства и обряды православной Церкви

Первая община учеников Христа известна в истории под именем «Церковь» (от греч. (ekklesia (экклесия) – собрание, которое образовано от глагола ekkalo – призывать), что означает собрание людей по призыву, приглашению. В Септуагинте, этот термин означает собрание народа Божия, народа избранного и призванного для служения Самим Богом.

Это словоупотребление показывает, что христианская община с самого начала осознала себя как Божественное установление, призванное к особому служению.

В Новом Завете существуют различные образы Христианской Церкви-тела Христа(1 Кор., 12, 13 и 27); виноградной лозы и её ветвей (ин., 15, 1-8); пастыря и стада (ин., 10, 1-16); главы и тела (Еф., 1, 22-23); строящегося здания (Еф., 2,19-22); дома, семьи (1 Тим.,3,15; Евр., 3,6), рыболовного невода, засеянного поля и т.д. В святоотеческой литературе часто сравнивается Церковь с кораблём в море, однако указывается на то, что полнота жизни не может быть сравнима ни с чем, так как сама Церковь отлична от любой земной организации.

Христиане верят в то, что Христос, возносясь на небо после Своего Воскресения, не покинул учеников, но остался с ними, а его слова: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.,28, 20) исполняются в Церкви, которую он основал для встречи и общения с людьми. Согласно православному пониманию, Христос был и есть глава Церкви, её Первосвященник. В католической Церкви существует учение о верховенстве Римского папы над всеми христианами и его непогрешимости, что противоречит православному пониманию Церкви как Тела Христова.

В своей мистической сущности как богочеловеческое единство Церковь включает ангельский мир и усопших праведников, а в истории человечества проявляется как собрание верующих во Христа в их единстве с Богом.

Однако встреча с Богом и переживание религиозного опыта возможны лишь в рамках традиции. Это обусловлено тем, что под религиозной традицией в православии понимается передача из поколения в поколение проверенных временем начал религиозной жизни. Эти начала, безусловно, приводят человека к совершенному состоянию, основанному на общении с Богом как на Источнике Добра, Истины и Справедливости. Основу церковной традиции составляет передача смысла Священного Писания, верность Священному Преданию в понимании Священного Писания как Откровения.

В этом смысле сама Церковь может рассматриваться как Предание. Вместе с тем Священное Предание есть неизменяемое во времени самосознание Церкви, которое поддерживается не только существованием письменной традиции толкования Библии, совершенного Отцами Церкви, но и непрерывностью апостольского преемства в Церкви в виде епископского служения и неизменностью богослужебной жизни. Истина православия заключается в том, что на протяжении своей 2000-летней истории Церковь оставалась верна тому пониманию Евангелия, которое было характерно для Христа и его апостолов. Любой вероучительный или нравственный момент церковной проповеди берёт своё начало в практике древней Церкви, в отличие от богословских особенностей иных христианских конфессий, которые возникают в течение Христианской истории.

В «Символе Веры» Церковь определяется как Единая, Святая, Соборная и апостольская. Единство Церкви понимается как единение всех верующих с Богом и между собой. Учение о единстве Церкви основывается на христианском монотеизме и догмате о Святой Троице: Церковь едина, потому что создавший её Бог един и единство учеников Христовых в лоне единой Церкви является образом единства, существующего между лицами святой Троицы.

О единстве Церкви как Тела, Главой которого является Христос, а членами все христиане, неоднократно говорил в своих посланиях апостол Павел. По его учению, Церковь едина, потому что, будучи Телом Христовым, она скрепляет верующих единством веры, крещения, Евхаристии и причастия Святого Духа. «Одно тело и один дух…призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4, 4-6).

Главным фактором церковного единства отец Церкви Кирилл Александрийский (v в.) считал Святую Евхаристию - причастие Плоти и Крови Христа, делающих христиан единым церковным телом, «сотелесным как Ему Самому, так и друг другу».

Учение о единстве Церкви было ярко лаконично сформулировано у церковного автора Киприана Карфагенского. Ключевым моментом в его учении является утверждение о том, что вне Церкви нет спасения. Это утверждение было общим местом всей святоотеческой литературы - как на Востоке, так и на Западе - и было многократно подтверждено на Вселенских Соборах. «Тот не может иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находящихся вне ковчега Ноева. Господь так говорит в научение наше: Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф. 12,30). Нарушитель мира и согласия Христова действует против Христа. Собирающей в другом месте, а не в Церкви, расточает Церковь Христову; Господь говорит: Я и Отец - одно (Ин. 10,30). И опять об Отце, Сыне и Святом Духе написано: и Сии три суть едино (1 Ин. 5,7). Кто же подумает, что это единство, основывающееся на неизменяемости Божественной и соединенное с небесными таинствами, может быть нарушено в Церкви и раздроблено разногласием противоборствующих желаний? Нет, не хранящий такого единства не соблюдает закона Божия, не хранит веры в Отца и Сына, не держится истинного пути к спасению» (Киприан Карфагенский. О единстве Церкви. (Отцы и учители 3в. Т.2.С.297-298)).

Образом неразрывного согласия и единства Церкви в евангельском сказании является хитон Иисуса Христа, который, по словам Киприана Карфагенского, раздирает всякий раскольник, который «…дерзает раздирать единство Божия - одежду Господню - Церковь Христову».

Добрые люди не могут отделиться от Церкви, утверждает Киприан. Отделившиеся от Церкви - это те, о которых апостол Иоанн сказал: Они вышли от нас, но не были нами: ибо если бы они были с нами, то остались бы с нами (1 Ин. 2, 19). Отделившиеся от Церкви являются самозванцами, считает Киприан. Их рукоположение недействительно, а крещение, совершаемое ими, является профанацией и осквернением Таинства.

О еретиках и раскольниках Киприан говорит: «Не мы отошли от них, а они от нас». По учению святителя, Господь не присутствует при совершении еретиками и раскольниками священнодействий и «Таинств; поскольку они отделились от Церкви, от Христа и от Евангелия (Киприан Карфагенский. О единстве Церкви (Отцы и учители 3в. Т. 2.С.300-301).). Святитель Киприан настаивает на том, что грех раскола не может быть смыт даже мученической кровью: «Какой же мир обещают себе враги братьев?...Неужели, собираясь, они думают, что и Христос находится с ними, когда они собираются вне Церкви Христовой? Да хотя таковые претерпели и смерть за исповедание имени, - пятно их не смоется и самой кровью. Неизгладимая и тяжкая вина раздора не очищается даже страданием. Не может быть мучеником, кто не находится в Церкви; не может достигнуть Царства, кто оставляет Церковь, имеющую царствовать… Не могут пребывать с Богом восхотевшие быть единодушным в Церкви Божией, хотя бы они, бывшие преданы, сгорели в пламени…» (там же. С. 301-302).

Изложенное учение Киприана Карфагенского отличается стройностью и последовательностью. Основные постулаты этого учения - вне Церкви нет спасения; единство Церкви обеспечивается единством епископата; Церковь не утрачивает единство, когда от неё отступаю еретики и раскольники - легли в основу православной экклезиологии (учение о Церкви). Православная Церковь всегда отвергала возможность разделения единой Церкви на несколько самостоятельных Церквей. Отпадение от Церкви является отсечением ветви от ствола. При этом ствол сохраняет свое единство, тогда как отсечённая ветвь усыхает.

Древняя Церковь дифференцированно подходила к ересям, считая одни из них более тяжкими, другие - менее. Кроме того Церковь не уравнивала ересь с расколом. Раскол мог носить временный характер; и совсем не всегда движущей силой раскола была ересь – богословское уклонение от православного вероучения.

Основные положения православного учения о единстве Церкви были сформулированы в эпоху Вселенских Соборов, и последующие века не добавили к этому учению чего-либо принципиально нового. Однако расколы второго тысячелетия поставили пред Православной Церковью задачу осмысления темы единства и церковных разделений в Новом историческом контексте. После «великого раскола» 1054 года Православной Церкви надлежало сформулировать своё отношение к Католической Церкви, а после возникновения Реформации – к протестантизму. Православная Церковь всегда себя отождествляла с Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью, о которой говорится в Символе веры, все же остальные христианские конфессии рассматривались ею как отпавшие от церковного единства.