Свободная женщина Востока все делает сама: рассчитывает в уме среднегодовую стоимость нефти, пилит бюджет и подбирает платье в тон колье с изумрудами. Некоторым это удается лучше остальных - их инвестиции в дизайнерские туфли и наряды оборачиваются не только модным, но и светским успехом, передает Day.Az со ссылкой на Tatler .
Вторая жена эмира Катара - ударница во всех смыслах. Во-первых - мать-героиня (у нее семеро детей). Во-вторых - видный общественно-политический деятель (она - глава катарского фонда образования и науки, посол ЮНЕСКО и президент Верховного совета по семейным вопросам в Катаре). И наконец, у нее активнейшая модная позиция: 55-летняя красавица задает тренд на тюрбаны даже среди европеек и практически оптом скупает наряды русского дизайнера Ульяны Сергеенко.
Любимая племянница нынешнего короля Бахрейна Хамада ибн Иса аль-Халифа исправно посещает показы Chanel и Giambattista Valli. И всегда в сопровождении брата Абдуллы - но в качестве не цербера, а единомышленника: он тоже очень любит моду и всегда подскажет, к какому наряду надеть туфли Charlotte Olympia.
Смуглянка Дина замужем за саудовским принцем Абдулазизом бин Насер бин Абдулазиз Аль Саудом. Выполнив миссию восточной жены (у пары растут дочь и сыновья-близнецы), принцесса ударилась в моду: открыла в Саудовской Аравии пару бутиков - вот и веский повод наведываться на Недели моды появился. В первый же раз Дина предъявила блогерам street style такой мощный микс восточной красоты и западной моды, что ее короткая стрижка тут же угодила на глянцевые передовицы.
Нью-йоркские блогеры в восторге. Чего не скажешь о земляках восточной иконы стиля: завистники не перестают шипеть о том, что для женщины Востока Дина уж слишком смелая. Но какое ей дело до пересудов: в последние годы она постоянно проживает в Большом Яблоке.
Третья жена покойного Наифа аль-Сауда (он один из сорока пяти детей основателя аравийского государства) предпочитает чадре туалеты Chanel и Louis Vuitton, а под ними носит тончайшее французское белье O Caprices de Lili. Правда, иногда саудовская принцесса забывает оплатить дорогостоящие приобретения: она задолжала французским бутикам сотни тысяч евро. А недавно пыталась "кинуть" на семь миллионов евро еще и отель "Шангри-Ла", в котором на широкую ногу жила вместе со своей свитой целых пять месяцев.
Кстати, надежды восстановить справедливость у Парижа почти нет: посол Саудовской Аравии не устает напоминать жандармерии, что принцесса - лицо неприкосновенное, а международный скандал никому не нужен.
Восток – дело тонкое и полное загадок…
Просто удивительно, как восточным красавицам удается гармонично вписаться или переработать под себя тренды европейской моды. И еще более интересно узнавать о том, что эти две «модные революционерки» в арабском мире совсем не единственные.
Самое время узнать еще о пяти восточных красавицах, которые заставили о себе узнать весь мир .
1. Амира Аль-Тавил
Амире 32 года, она была замужем за саудовским принцем, но в январе прошлого года их брак распался. Экс-принцесса училась в Америке, и это не могло не сказаться на формировании ее мировоззрения и стиля.
Амира активно борется за права женщин Саудовской Аравии получать достойное образование, управлять автомобилем, по-европейски одеваться.
Она одна из первых на своей родине отказалась от ношения закрытого традиционного платья-абайи в пользу элегантной классической одежды.
И как никто умеет в своих образах примирять яркую роскошь востока и европейскую лаконичность:
2. Рания Аль-Абдулла
45-летняя Рания Аль-Абдулла – королева Иордании, жена короля Абдаллы II, одна из самых популярных и влиятельных женщин арабского мира.
Уже много лет королева курирует масштабные гуманитарные акции против жестокого обращения с женщинами и детьми, занимается
благотворительностью.
Она и сама мама троих детей, что впрочем, не помешало ей оставаться в прекрасной форме и не раздаться до форм дородной восточной красавицы.
Кстати, в ее стиле почти совсем нет тяги ни к этнике, ни к традиционным фасонам одежды. Королева носит все – даже джинсы:
3. Сирин Абдельнур
Сирин – известная ливанская певица, модель и актриса. Ей 37 лет, и она самая высокооплачивая в Ливане звезда. За высокий статус она платит тем, что почти не видится с дочерью и мужем.
Гастрольная жизнь и съемки почти не оставляют времени на личную жизнь – все очень знакомо и «по-европейски». Ну, и предпочтения в одежде соответствующие – от восточной кротости и закрытости не осталось и следа.
Абдельнур бросает вызов традиционным ценностям и выбирает довольно провокативные и даже сексуально агрессивные вещи:
4. Мона Абу Хамзе
Мона – тоже из Ливана, но сделала успешную карьеру телеведущей. 43-летняя Абу Хамзе – ливанская Опра, у нее есть собственное ток-шоу.
На правах королевы вечернего прайм-тайма Мона может выглядеть так, как далеко не каждая бы из ее соотечественниц могла отважиться. Точнее, мало кому такое бы позволили:
Для арабского мира ее стиль - дерзость. Бывший эмир Катара позволил своей второй жене не только снять паранджу, но и вмешаться в дела государственные.
Шейха Моза бинт Насер аль-Миснед - вторая из трех жен 3-го эмира Катара шейха Хамада бен Калифа-аль-Тани, мать семерых (!) детей, одна из самых стильных Первых леди планеты и, как бы удивительно это ни звучало - политический и общественный деятель.
Шейх Хамад бен Калифа-аль-Тани и шейха Моза
История ее жизни вполне в духе восточных сказок, и если бы кто-то решил снять по биографии Мозы сериал, получилось бы, думаю, что-то в духе "Великолепного века". Только вместо Султана Сулеймана - наследный принц Катара, а вместо Хюррем - Моза, дочь видного катарского бизнесмена.
Шейх и шейха на официальных мероприятиях
В возрасте 18 лет Мозе выпал "счастливый билет" - она познакомилась с будущим наследным принцем, однако, замуж за него выходить не торопилась. Сначала она поступила в Университет Катара на факультет психологии, потом стажировалась в престижных американских университетах. А уже потом вышла замуж. Первые годы семейной жизни женщина, которую сейчас называют ни много ни мало "серым кардиналом" Персидского залива, отдала детям. Да и Катар в то время не был таким влиятельным государством в арабском мире, как сегодня. Ситуация изменилась в 1995 году. Тогда супруг Мозы совершил бескровный переворот и захватил власть в стране, свергнув собственного отца. Переворот поддержал англо-саксонский мир, о Катаре заговорили в связи с его нефтегазовым комплексом, новый эмир представил миру свою вторую жену: красивую и образованную Мозу.
Шейха Моза стала курировать гуманитарные и благотворительные программы и все чаще появляться на публике в потрясающих нарядах от ведущих модных домов мира.
Шейха носит и брюки, и платья по фигуре. Она, кстати, поклонница одежды от Ульяны Сергеенко .
В прогрессивных образах Мозы, как отмечают эксперты, нет и намека на истинную "модную ситуацию" в Катаре, где женщины ходят в абайях (черных платьях в пол), платках или никабах (черные головные уборы, закрывающие все лицо с узкой прорезью для глаз) - в общем, как и везде в арабских странах . Моза носит лишь тюрбан, а в свободное время может и в джинсах-скинни прогуляться.
Мозу критикуют и в связи с агрессивной экономической политикой Катара - маленькую страну в Персидском заливе обвиняют в демпинге цен на газ и попытке захватить максимальный сегмент газового рынка во всем мире. Кроме того, Катар спонсирует радикальные группировки по всему миру, что, конечно, не очень вяжется с изысканным образом шейхи.
Шейха Моза и князь Монако Альбер II
Моза с королевой Великобритании Елизаветой II и принцем Чарльзом
Карла Бруни-Саркози и шейха Моза
Шейха Моза, что является редкостью для жен правителей других стран Персидского залива, имеет ряд государственных и международных должностей, в том числе почетных: она - глава катарского фонда образования, науки и общественного развития, президент Верховного совета по семейным вопросам; вице-президент Верховного совета по образованию; спецпосланник ЮНЕСКО. Моза создала Арабский демократический фонд, в который ее муж сделал первый взнос в размере 10 миллионов долларов. Главная задача фонда - содействие развитию свободных СМИ и гражданского общества.
Также Шейха Моза является инициатором создания Катарского парка наук и технологий, открытие которого состоялось в конце 2008 года. Парк привлек 225 миллионов инвестиций, в том числе от таких ведущих мировых компаний, как Microsoft, Shell и General Electric. Моза построила в пригороде Дохи, столицы Катара, "Образовательный город" - университетский городк, где лекции студентам читают ведущие профессора американских университетов.
Сама шейха Моза имеет почетные докторские звания Вирджинского Университета Содружества, Техасского A & M университета, Университета Карнеги-Мелон, Имперского Колледжа Лондона и Джорджтаунского университета. С 2010 года является дамой-командором Ордена Британской империи.
Дама-командор с королевой Великобритании
Мозе 54 года. Выглядит потрясающе. Кто-то подсчитал, что на 12 пластических операций она потратила около 2 миллионов долларов. Те, кому доводилась иметь дело с фондом шейхи, восхищаются ее трудоспособностью и целеустремленностью, отмечая ее настойчивость, властность и - представьте себе! - феминизм.
Моза сопровождала своего шейха во всех официальных поездках, требующих присутствия Первой леди
Именно один из пяти сыновей Мозы Тамим стал наследником шейха Хамада, супруга Мозы. И это очень важный штрих к ее портрету - ведь у Хамада помимо Мозы есть еще две жены, а общее количество его наследников - двадцать семь человек. Но имено Тамим в июне прошлого года стал четвертым правителем Катара, сместив своего отца. Точнее, отец сам, без переворотов и волнений передал бразды правления страной в руки сына Мозы.
После этого о влиянии, которая Моза имеет на супруга и, соответственно на дела государственные, в Катаре ходят легенды.
И не только в Катаре - Моза вошла в список 100 самых могущественных женщин мира по версии журнала "Форбс". Говорят даже, шейх Хамад женился в третий раз не по страсти, любви или выгоде, а на зло Мозе, чтобы показать, что ее власть небезгранична. Но все равно ни одна другая женщина не смогла занять место Мозы, которая стала знатоком дипломатического протокола и международного этикета и, видимо, нашла "ключик" к сердцу и разуму шейха, во время правления которого маленький Катар начал процветать.
Короткий фильм о проекте шейхи Мозы под названием Educate A Child ("Дай образование ребенку"). Фонд создан под патронажем Мозы с целью финансирования и организации начального образования для детей, проживающих в бедных странах, а также в зонах военных конфликтов (всего 34 страны, среди которых Чад, Бангладеш, Кения). Шейха говорит: "Увидеть своими глазами то, как живут эти дети - это совсем не то же самое, что слышать или читать о них. (...) Эти дети вынуждены бороться за простейшие человеческие права, например, учиться и жить в нормальных условиях. Я предполагала, что школы могут испытывать недостаток учителей или оборудования. Но эти классные комнаты, их даже назвать таковыми нельзя! (...) Что бы мы ни говорили и ни делали, этого будет мало, но я хочу создать хотя бы одну школу, которая станет образчиком, стандартом. Дети этого достойны!"
Положение женщины в обществе арабских государств - очень болезненный вопрос. В этих странах не принято пропускать женщин вперед или открывать им двери. Чтобы наказать девушек, достаточно заподозрить их в чём-то, а свои дни представительницы слабого пола коротают в четырех стенах, заботясь о доме и потомстве.
Жены арабских шейхов могут похвастаться намного лучшими условиями жизни. Им не приходится скрывать лицо за паранджой, а многие из них даже успели сделать карьеру в модельном бизнесе. Женщины, состоящие в браке с арабскими правителями, борются за равенство и человеческое отношение к женскому полу.
Амира Аль-Тавил
Жену представителя королевской семьи принца Аль-Валида Амиру считают бунтаркой. Она водит машину (неслыханная дерзость для Саудовской Аравии), выучилась в США и даже инициировала развод с мужем. Сейчас ей 34, и она занимается вопросом бедности, положения женщин в обществе и борьбой с последствиями стихийных бедствий.
Дана Аль Халифа
Дана Аль Халифа одержима модой. Она ведет блог, где рассказывает о последних писках моды и стильных нарядах, а также имеет страничку в Инстаграме, где число поклонников перевалило за 60 000!
Дина Абдулазиз
Жена саудовского принца Дина Абдулазиз также стала главным редактором модного журнала The Vogue Arabia . Кроме работы на модном поприще, женщина любит проводить время в кругу семьи, воспитывая троих детей.
Фатима Кулсум Зохар
Эту женщину называют королевой Саудовской Аравии, но формально такого звания нет. На публике она появляется только с покрытой головой, впрочем, в недалеком прошлом она даже вела свою страничку в Фейсбуке на английском языке.
Хайя бинт аль-Хуссейн
Сестра короля Иордании, Хайя бинт Хуссейн, вышла замуж за теперешнего правителя Дубая Мохаммеда ибн Рашида Аль Мактума. Женщина закончила Оксфорд, занимается благотворительностью, также она - посол мира ООН.
Майза бинт Мухаммед бен Рашид Аль Мактум
Дочка нынешнего премьер-министра и вице-президента Дубая предпочла спорт королевским почестям. Она стала капитаном национальной сборной по карате ОАЭ и может похвастаться многочисленными достижениями в спорте и преданными фанатами.
Рания аль-Абдулла
Королева Иордании и мать наследника престола Хуссейна Рания аль-Абдулла - ярый борец за права женщины. Она выступает за отмену обязательного ношения традиционных нарядов. Сама женщина любит роскошную одежду и не прочь попозировать для модных журналов.
В Средние века женщины Казахской степи обладали немыслимой по тем временам свободой, что подтверждают многочисленные свидетельства современников.
Ситуация изменилась лишь в XIX веке, отмечает известный казахстанский историк Радик Темиргалиев в своей статье на esquire.kz .
Правительницы и хозяйки
«В этом крае я увидел чудеса по части великого почета, в каком у них женщины. Они пользуются большим уважением, чем мужчины», – с изумлением писал арабский путешественник Ибн Баттута, посетивший в XIV веке кыпчакские степи и описавший нравы, царившие при дворе золотоордынского хана Узбека.
Великий хан Узбек не был каким-то странным исключением в ряду степных монархов – подкаблучником, позабывшим заветы предков. Иноземные путешественники, посланники, купцы, увидевшие жизнь Великой степи в другие эпохи, рассказывали своим соотечественникам, что
знатные тюрчанки не просто присутствовали на официальных приемах, а часто вмешивались в процесс переговоров,
открыто высказывая и навязывая свое мнение знати.
Многие из них были фактическими правительницами в своих державах. Чтобы добиться необходимого решения, приходилось искать их благосклонности путем подношения самых ценных подарков. Данники, вассалы, союзники тюрков с избытком снабжали своих посланников дорогими тканями, драгоценностями, украшениями, искусно изготовленной утварью и прочими вещами, предназначенными для матерей, жен, сестер и дочерей грозных степных каганов.
Власть женщин не ограничивалась пределами ханских ставок. В жилищах простых кочевников также главенствовал «слабый пол», чье слово было последним в большей части насущных вопросов. Это хорошо ощущается и в тюркском эпосе с яркими и сильными женскими образами, об этом свидетельствуют и степные мавзолеи, возведенные над могилами святых прародительниц и просто любимых женщин, это было очевидно и внимательному стороннему взору.
«Их женщины красивы, они выносливее мужчин и более предприимчивы в добывании всего необходимого в силу их энергичной натуры и горделивого характера», –
такие сведения оставил о кипчачках арабский географ ал-Идриси.
Для выходцев из восточных и западных стран, привыкших на родине к затворническому положению и бесправию своих женщин, к «домостроям», регламентировавшим правила и методы наказаний жен, такие обычаи казались немыслимыми и противоестественными. Это было лишним свидетельством «дикости» и «варварства» кочевников, словно нарочно все делавших иначе нежели земледельцы.
Рациональное многоженство
Разумеется, с точки зрения современного человека, такие базовые степные традиции, как многоженство, само по себе подразумевающее половое неравенство, или обычай аменгерства, согласно которому женщина после смерти мужа словно вещь переходила по наследству к одному из деверей, не слишком вяжутся с представлением даже о полуматриархальном обществе. Но в действительности главной целью таких степных традиций была защита женских интересов.
В эпоху редко прекращавшихся войн мужчин не хватало катастрофически. Непропорциональный количественный перевес слабого пола, наблюдавшийся после двух мировых войн во многих странах и ставший одной из главных причин эмансипации женщин в современном мире, в степном обществе был нормой. Потому жизнь мужчины по обычному праву оценивалась в два раза выше, нежели жизнь женщины.
При моногамии большинство женщин всю жизнь пребывало бы в девичестве либо вдовствовало после непродолжительного периода семейного счастья.
Единственным разумным и справедливым выходом в ситуации, когда на десять девчонок приходилось от силы пять ребят, был более-менее равномерный раздел мужчин
Вследствие той же малочисленности мужчин женщины обучались владению оружием и нередко принимали участие в военных кампаниях.
«…Женщины их воинственны, как и они сами: пускают стрелы, ездят на конях и верхом, как мужчины; они будто бы даже отважнее мужчин в боевой схватке, так как иной раз, когда мужчины обращаются вспять, женщины ни за что не бегут, а идут на крайнюю опасность», –
писал монах Юлиан о монголах в XIII веке.
«… Жены их, будучи также хорошими наездницами, сражаются вооруженные копьями и бердышами и едва ли не превосходят в лютости мужчин», –
в свою очередь рассказывал Филипп Назаров о казахах начала XIX века.
Это крайне важные свидетельства высокой степени свободы женщины в традиционном кочевом обществе, поскольку невозможно угнетать людей, имеющих оружие и хорошо умеющих его использовать. Не зря в земледельческих государствах зависимые группы населения часто были лишены такого права. Оружие было главным признаком свободного человека.
Власть матерей
Но все-таки основным занятием женщин было хозяйство. Под шаныраком юрты власть матери семейства была безраздельна и неоспорима. Мужчина постоянно где-то пропадал, поскольку все время подворачивалась какая-нибудь война, охота, курултай или пирушка, требующие его непременного участия. Изредка в перерывах между важными и не очень делами заглядывавший в родной аул глава семейства был словно гостем, слабо ориентирующимся в домашних делах и чувствующим себя не вполне комфортно рядом с истинным хозяином.
Раздав домочадцам раздобытые гостинцы, немного отдохнув и залечив, в случае необходимости, раны, мужчина вновь седлал коней и уносился прочь. В следующий раз он мог навестить семью через несколько месяцев или несколько лет.
«Мать в киргизском семействе пользуется полною властью в доме и до самой смерти уважением и покорностью детей
На ней лежит все хозяйство кибитки. Отцу не всегда бывает время приласкать детей. Звериная и рыбная ловля, езда в гости из аула в аул с целью упитаться кумысом и бараниной, странствования в Оренбург, Троицк, Хиву, Ташкент, Туркестан и Бухару, преимущественно в составе купеческих караванов, нередко на долгое время отрывают его от семьи», –
так описывал реальную картину семейных отношений в казахском ауле, еще сохранившим древние традиции, один из очевидцев.
Логично, что главным в семье являлся тот, кто контролировал материальные ресурсы и распоряжался ими. В такой ситуации мужчине оставалось только надеяться, что попавшаяся ему жена окажется мудрой и рачительной хозяйкой, способной обеспечить и преумножить благосостояние семьи.
Источник — esquire.kz
Открытые лица, пикантные состязания
«Сарт байыса үй салады, қазақ байыса қатын алады» («Сарт разбогатеет – дом кладет, казах разбогатеет – жену берет»), – гласила старинная народная поговорка. В нынешнее время ее используют в большей степени для самокритичного подтрунивания над непрактичностью и недальновидностью казахов. Но в традиционном кочевом обществе самостоятельное хозяйство образовывалось только таким путем. Родители сначала женили сына-подростка и только затем наделяли имуществом, позволяя ему начать самостоятельную жизнь.
Жену часто специально подбирали постарше на два-три года или даже больше, чтобы она сразу могла взять в свои руки управление всем хозяйством. Подобная модель семейных отношений господствовала в степном мире на протяжении тысячелетий со времен саков и гуннов. Даже распространение ислама не внесло в нее существенных изменений.
Степнячки не скрывали лиц за паранджой, свободно общались с мужчинами, принимали участие в достаточно фривольных публичных состязаниях и играх
Дома дочерей сажали на почетное место – төр, где никогда в присутствии отца не смог бы сесть сын. Применение физических наказаний к девочкам порицалось (Әкесі ұрған ұл оңар, шешесі ұрған қыз оңбас – Сын битый отцом станет годным, дочь битая матерью станет негодной).
Разумеется, своих сложностей в жизни женщины тоже хватало: мать редко интересовалась мнением дочери, выбирая потенциального зятя, после замужества приходилось беспрекословно подчиняться свекрови и вести неустанную борьбу с другими женами мужа (күндес), практически неизбежно становившимися соперницами и недоброжелательницами.
Самая неблагоприятная моральная атмосфера, как и сейчас, царила в бедных семьях, вынужденных тесниться у одного очага. У зажиточных кочевников матери и жены жили отдельными аулами и потому до открытых столкновений дело доходило реже. Все эти неприятности ограничивались женским кругом. Муж, как уже упоминалось, дома бывал наездами, свекр и другие старшие родственники мужа по обычаям должны были вообще избегать с невесткой каких-либо контактов, а сыновья становились для женщины главной опорой в жизни.
Переворот XIX века
Кардинальная ломка семейных отношений произошла лишь в XIX веке. Изменение бытия в форме перехода на оседлый и полуоседлый образ жизни неизбежно изменило общественное сознание. Древние традиции стремительно отмирали буквально на глазах. Весьма символичным стало изменение смысла древнетюркского слова қатын. Госпожа превратилась в бабу.
«Песни, древние поэмы, борьба, свобода женского пола и участие его в публичных увеселениях – все начинает выходить из употребления. Нашлось уже много ратоборцев гаремного заключения и бедные [жены] их, заключенные в юртах, украдкой вырезывают войлок юрты, чтобы смотреть [на] белый свет и на проходящих», –
с крайним неудовольствием отмечал Чокан Валиханов.
Здесь также следует отметить, что первые серьезные наблюдения и исследования семейных отношений у казахов начались именно в это время. Новые, только установившиеся в обществе нормы воспринимались некоторыми учеными, путешественниками, чиновниками как исконные традиции, что привело к экстраполяции выводов и на предшествующий период.
Конечно, даже в начале XX века еще было достаточно примеров властных казашек, железной рукой правивших семьями, кланами или целыми родами, но общая картина уже была совсем другой. Это было естественно. Прекратив воевать, мужчины обратили свою энергию из внешнего мира в мир внутренний. Теперь они держали в своих руках все активы семейства и принимали окончательные решения по всем важным вопросам. Мужчин стало просто существенно больше, а женщины, переставшие обучаться воинским навыкам, уже не могли постоять за себя, уступая в физической силе.
«Дикий» воин и охотник довольствовался в доме вторым местом после женщины, «более кроткий» пастух, кичась своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе», –
описывал Фридрих Энгельс процесс перехода от «варварства» к «цивилизации», и это замечание в точности характеризует трансформацию семейных отношений, произошедшую у казахов всего полтора столетия назад.