Марина Цветаева, является знаменитым русским поэт, каждое произведение которой всегда по своему необычно и наполнено огромной силой переживания, сострадания, искренности и так далее. Хочется отметить, что Марина стала одной из немногих женщин, которым удалось стать известной, благодаря стилю написания своих стихотворений.
Производя на свет свои стихотворения Марина Цветаева никогда не забывала о своей родине, о том месте где она выросла и повзрослела. Её малой родиной стал Тарус, именно там она провела свои детские и отроческие годы, именно там повзрослела, и обрела свой взгляд на мир.
Так сложилась её жизнь, что ей пришлось уехать вслед за мужем за границу. Именно произведения, написанные на чужбине наполнены особой любовью и трепетом к родине, тоской и печалью, которую испытывала автор.
Одним из таких произведений стало стихотворение "Родина", которое как нельзя лучше отражает её любовь к своей малой родине. Анализируя стихотворение каждый сможет увидеть и почувствовать, что значит для Цветаевой родина.
Стихотворение "Родина" написано после октябрьской революции, в то время, когда данный поэт и её муж находились в эмиграции. Стоит отметить, что эта эмиграции стала для автора вынужденной, и в ней она очень сильно тосковала по своей Родине.
Данное произведение как нельзя лучше показывает чувства поэта, всё это можно легко отметить в литературных приемах, которыми наполнено стихотворение. Так же интересным будет заметить, что всё стихотворение построено на так называемой антитезе, противопоставление её родины чужой, холодной стране.
Анализ стихотворения Родина Цветаевой
Осмысление своих отношений с родной страной – важный момент в творческой биографии каждого литератора. Поэты пытались определить свое место на родине, место родины в мире и в своей душе еще со времен романтиков, которые обращались к истории своего государства и на ее фоне рефлексировали о настоящем положении дел.
Поэты двадцатого века, пережившие революцию, наблюдавшие крах национального сознание и построение «с нуля» новой идеологии, особенно остро ставили вопрос отношений «я – родина» и «родина – мир», стараясь при этом не только осмыслить такие отношения, но и дать им какую-то эмоциональную оценку – «хорошо» или «плохо». Марина Цветаева нередко в своем творчестве обращается к этой теме.
Стихотворение «Родина» - яркий пример того, как эмоциональная поэтическая оценка не может расположиться на шкале между «плюсом» и «минусом», и требует иных категорий мышления. Очень близко по настроению это стихотворение к подобным произведениям Блока, с творчеством которого, как и с ним самим лично, поэтесса была знакома. Уже в первой строфе утверждается сложность задачи, которую берет на себя автор – говорить о родине.
Язык при этом называется «неподатливым»; и оспаривается мнение о том, что говорить о родной стране – это легко. Последний стих первой строфы повторится дважды – «чужбина» во второй строфе станет частью оксюморона «родина – чужбина», на котором и построена центральная часть стиха; в финале родина называется «гордыней». Важна лексическая коннотация этого слова – гордыня у читателя призвана вызывать ассоциации с одним из смертных грехов; такая сакральность нагнетает пафос стихотворения. Обращение «ты» в начале последней строфы в таком контексте может вызывать ассоциации с обращениями к библейскому Богу; и тогда лирическая героиня представляется чуть ли не мученицей, которая отдает на плахе жизнь за веру в Землю Обетованную. Четкого сюжета стихотворение не имеет, пространственно-временные отношения тоже нарушены.
По мере развития авторской мысли пространство всё больше расширяется – «калужский холм», «даль», «до горних звезд», а потом резко сужается до кинематографического крупного плана, в который умещаются только губы и плаха. Героиня, в начале утвердившая, что говорить о родине невозможно, начинает говорить о «дали» (ср. «Большое видится на расстоянии» - Есенин; заявления Гоголя о том, что из Рима ему «лучше видно Россию»). О родине как о чужбине ей говорить легче, и легче прийти к осознанию неразрывной связи себя и родины.
Эта мысль полна высокого пафоса. Полностью выразить его Цветаевой помогает выбор интонационного типа стиха. «Родина» - говорной стих ораторского типа с большим количеством восклицаний и характерной для этого типа высокой лексикой («горних» - очевидно отсылает к одической традиции; «распрь», «сей»), сложностью синтаксических конструкций. Так авторская мысль находит свое выражение в метрическом, синтаксическом, лексическом и интонационном характере стихотворения.
Анализ стихотворения Родина по плану
Возможно вам будет интересно
- Анализ стихотворения Смятение Ахматовой
Это стихотворение о чувствах и отношениях. Оно искренне написано от первого лица – самой поэтессы. Она влюблена, но чувства вызывают лишь смятение в ней самой.
- Анализ стихотворения Заболоцкого Гроза
В стихотворении рассказывается о привычном в наших широтах природном явлении – грозе, её можно считать главной героиней этого произведения.
- Анализ стихотворения Какая ночь! Я не могу Есенина
Может казаться, будто поэт или писатель далек от мирской суеты от простых забот и немного пошлых метаморфоз человеческих отношений. Тем не менее, в действительности такая отдаленность может зачастую быть только в уме
- Анализ стихотворения Кот поет, глаза прищуря Фета
Стихотворение А.А. Фета «Кот поёт, глаза прищуря…» написано в 1843 году и названо по первой строке. От прочтения стиха веет теплом, уютом, спокойствием.
- Анализ стихотворения Блока Ветер принес издалека
Данный стих появился во втором месяце зимы. Начинается он с чувств, предвидений приближающейся весны, свидания с любимым человеком. В то время А. Блок безумно влюблен Л. Д. Менделееву, дочь друга, но их встречи очень редки
Манятовская Анна
ученица 11А кл.
МАОУ СОШ №2.
Научный руководитель: Шитова И.Г.,
учитель русского языка и литературы
г. Ноябрьск, 2013
Содержание
Введение
Тема нашего исследования обусловлена интересом к творчеству Марины Цветаевой, постижением которого мы увлечены уже несколько лет.
Актуальность темы исследования обусловлена рядом причин:
1) малоизученностью мистических мотивов в русской литературе вообще и в творчестве Цветаевой в частности;
2) собственным интересом поиска во внешнем мире объяснения многим логичным и алогичным поступкам, явлениям;
3) интересом к теме мистика современного общества в целом - иначе как объяснить наш повальный интерес к гороскопам, гаданиям на картах и т.п.? Мы живем в сложное время, когда вновь, как и в начале XXвека, происходит крушение и ломка ценностей, когда долгое материальное неблагополучие формирует новый тип человека, у которого на первом месте стоят деньги; когда, наконец, весь мир держит в напряжении угроза глобальной экологической катастрофы. Исходя из теории кризисности временного периода рубежа веков и сознавая, что мы живем на рубеже тысячелетий, сложно переоценить масштабы угрозы человечеству. И в этой тяжелейшей ситуации каждый житель планеты Земля должен во что бы то ни стало сохранить в себе надежду на лучшее (ведь именно надежда питает жизнь!). Потребность в надежде заставляет верить в Бога, в гороскопы, в предсказания гадалок и пророчества экстрасенсов. Оправдываются ли ожидания людей, стремящихся переложить ответственность за свою судьбу на какое-то высшее существо, или нужно искать иной путь? На этот вопрос мы и пытались ответить, исследуя мистические мотивы в творчестве гениального поэта - Марины Цветаевой.
Изначально мы определили проблему исследования , которая заключалась в выявлении своеобразия мистических мотивов в творчестве Марины Цветаевой.
Новизна нашей работы заключается в создании типологии мистических мотивов в лирике Марины Цветаевой на основе анализа её стихотворений.
Таким образом, основной целью работы является исследование мистики в произведениях Цветаевой и выявление причин её обращения к этой теме.
Объектом исследования стало творчество Цветаевой, а предметом исследования - мистические мотивы.
Мы выдвинули следующую гипотезу : Мистика Марины Цветаевой своеобразна, так как у неё собственные мотивы обращения к ней и своя типология.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1. Проанализировать и выявить мистические элементы в текстах произведений Цветаевой.
(Список мистических элементов, по которым мы будем определять принадлежность произведения к рассматриваемой теме, довольно широк: символы тьмы и света, разнообразные колдовские атрибуты; все, что связано с цыганами, гаданиями; библейские существа, образ-символ Бога, символ смерти, обращение к мертвым, приход их в мир живых, размышления о бессмертии, а так же мысли о таинствах сна и бессонницы).
2. Обобщить полученные результаты и сформулировать основной принцип мистики Цветаевой.
3. В соответствии со сформулированным общим принципом структурировать полученный материал;
4. Выявить причины, побудившие Цветаеву обратиться к мистике.
Основным методом стал анализ произведений Марины Цветаевой, а так же обобщение и структурирование полученного материала.
Глава 1. Отношение к мистике на рубеже XIX – XX веков
Мы выдвинули гипотезу о своеобразии цветаевской мистики, то есть отличия от мистики ее современников. Однако, чтобы провести полноценный сопоставительный анализ, необходимо не только исследовать творчество самой Цветаевой, но и определить понятие мистики вообще и сделать хотя бы краткий обзор относящейся к этой теме литературы конца XIX- начала XXвека.
Мистика - это вера в существование сверхъестественных, фантастических сил, с которыми особым таинственным образом якобы связан и может общаться человек (определение из "Словаря русского языка в 4-х тт." М., "Русский язык", 1985 - 1988). Как видим, определение довольно широкое, под него подходит и вера в Бога, и идолопоклонничество, и служение дьяволу. Объединяющим моментом здесь является разделение всего сущего на тех, кто поклоняется, и на тех, кому поклоняются. Те, кто поклоняется, слабы и безвольны, они ведомые; те, кому поклоняются, всемогущи, они ведущие.
Интересно то, что унизительную роль подчиняющихся человечество отвело себе. Почему так произошло? С древних времен люди боялись того, чего, в силу нехватки знаний не могли объяснить: перемен погоды, молний, грома и т.д. Подобные страшные явления стали приписываться деятельности высших сил, в сравнении с которыми человек - ничтожество. Страх и стремление переложить ответственность за свою судьбу на другого заставили людей обратиться к мистике. Таким образом, мистика - это проявление слабости, то есть людской неспособности истолковать какие-либо явления из страха перед ними. В подобной ситуации оказалось российское общество в конце XIX- начале XXвека. Переход к капитализму, ряд потрясающих открытий в науке, попытка социальной реформы - обилие коренных преобразований выбивало почву из-под ног и создавало ощущение слабости и беззащитности. Вот чем объясняется мода на мистику в период рубежа веков.
И самой первой крупной литературной группой, обратившей свои взоры к Таинственному, были, разумеется, символисты. Они, взяв за основу знаменитое двоемирие Платона, провозгласили одним из своих постулатов "мистическое содержание", чем полностью отдали бразды управления жизнью в руки высших сил и подписались в своей беспомощности в деле преобразования реальности. Д.С. Мережковский писал о том, что твердая почва науки, залитая ярким светом, окружена безграничным и темным океаном: " И вот современные люди стоят, беззащитные, - лицом к лицу с несказанным мраком, на пограничной черте света и тени, и уже более ничто не ограждает их сердца от страшного холода, веящего из бездны" Эти слова в полной мере отражают мироощущение не только символистов, но и многих других людей. В.С.Соловьев писал: " Эта (христианская) идея утверждает воплощение божественного начала в природной жизни чрез свободный подвиг (курсив мой) ..." Соловьев не считает, что человечество зашло в тупик и стоит на краю пропасти, он верит во внутреннюю силу человека, способного самостоятельно преодолеть все трудности на пути к блаженству. Н.С.Бердяев в своей статье "Творчество и мистика. Оккультизм и магия." предупреждал об опасности захлестнувшей общество волны " внешней мистики" (мистики высшего существа, отвечающего за все), опасной тем, что она " враждебна всякому творчеству" , то есть, она сводит роль человека в собственной жизни до нуля.
Как видим, отношение философов и писателей к мистике не было однородным. Однако популярность произведений символистов говорила о том, что очень многие были согласны с их концепцией «покорства».
В данной главе мы рассмотрим природу мистики в творчестве Цветаевой: соответствует ли она общепринятым мотивам того времени, и если нет, то выясним, в чем отличие.
Проанализируем стихотворения, содержащие в себе некоторые мистические элементы, о которых говорилось ранее. Стихотворение «Осыпались листья»:
И пахнет зимой.
Вы всё-таки мой.
Луна высока.
Как эта рука.
К больничным дверям.
К великим морям.
Смеюсь над загробною тьмой!
Домой!
На траурных лентах слова.
Я тоже мертва.
Во веки веков!
Я знаю тщету.
Письмо в пустоту.
История написания этого произведения очень интересна. Стихотворение посвящено Петру Яковлевичу Эфрону, брату Сергея, мужа Цветаевой. С Петром Яковлевичем автор была знакома всего один месяц – последний месяц жизни Эфрона, умирающего от туберкулёза. Короткое, но насыщенное новыми мыслями и идеями общение с деверем произвело на Цветаеву такое яркое впечатление, что смерть Петра явилась для неё страшнейшим ударом. Анастасия Ивановна Цветаева в своих воспоминаниях приводит рассказ сестры о якобы явившемся ей лике Петра Яковлевича в проплывавшем облаке. Цветаева настаивала на достоверности своего видения. Ясно, что приведенное нами стихотворение «Осыпались листья…» в данной работе вполне правомочно.
Смысловая насыщенность каждой строки цветаевских стихов делает построчный анализ наиболее приемлемой формой исследования её текстов, поэтому именно этот тип анализа мы и осуществляем.
И пахнет зимой.
В этих строках изображаются как бы две смерти: реальная – человека, и воображаемая – всей природы (зима как белый саван смерти), причем автор ещё только предчувствует неистовую боль утраты (зимой только пахнет, она ещё не пришла, но простирается впереди до самого горизонта).
Эта унылая картина разбивается 3 и 4 строками строфы:
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой!
Яростное желание вернуть умершего заставляет автора обращаться к нему, как к живому – «милый», «мой». Цветаева как бы бросает вызов смерти, в душе не принимая её, не имея сил примириться с ней. Боль утраты, переживаемой автором настолько сильна, что невозможно перенести её без ухода от реальности в мистику.
Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Воскрешающий в воображении поэта человек приобретает зловещие, демонические черты: смех и высоко стоящая луна, которая находится на пике своего таинственного влияния, наделяют образ Эфрона тёмным ореолом, приобщают его к какому-то неведомому миру, глава которого распоряжается не только судьбой одного человека, но и судьбами всех людей – нагромождение мистических элементов свидетельствует о желании души Цветаевой в противовес доводам разума поверить в возможность воскрешения покойника.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Тёмный, зловещий образ не устраивает Цветаеву – иначе почему она приближает, приземляет воображаемого Воскресшего? «Мой, близок мне, несмотря на тёмную историю!» Вполне возможно, что в этих строках находит отражение мотив любви поэта к чёрному, таинственному – мотив, о котором будет сказано нами отдельно.
Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Цветаева хочет успокоить себя, помещая воображаемый образ в реальную, обыденную ситуацию.
Вы просто уехали в жаркие страны,
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Эмоциональный накал достигает пика – мы видим явное противостояние душевных сил лирической героини и сил смерти, причём героиня уверена в своей мощи (об этом говорит обилие восклицательных знаков). Теперь уже сама Цветаева выступает в роли хохочущей демонической фигуры, бросающей вызов всему и вся.
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой!
Лирическая героиня настаивает на своём праве быть на равных со смертью, однако наличие пассивного глагола «жду» говорит о том, что уверенности поубавилось. Эмоциональная волна вновь разбилась о камни действительности.
Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
Власть смерти (над природой и человеком) лирическая героиня всё-таки признаёт.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.
В этих строках звучит столь не свойственное Цветаевой смирение, но и оно у неё бунтарское: уважение к материальному, реальному факту смерти и выступление против «целого мира», стремящегося своими условностями разъединить два любящих сердца.
Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду,
- Что ленты от Ваших венков! -
Эти строки перекликаются со случаем, приведённым в воспоминаниях Анастасии Ивановны Цветаевой – явление лика в облаке и «всюду» можно назвать «душевной галлюцинацией» (желаемое как бы материализуется в действительное за счет огромной энергии страдания). Сама Цветаева намекает на то, что воспринимает лирическая героиня любимого не традиционно (пять чувств), а – душой («чувствую», «чую»).
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Воссоединение любящих теперь идёт через память. Здесь Цветаева затрагивает ещё один мотив, о котором речь пойдёт ниже, - мотив жизни в памяти людской. Однако претензия на вечность – «во веки веков» - вновь из серии мистики.
Казалось бы, стихотворение Цветаевой ничем (по духу) не отличается от других мистически окрашенных стихов того времени: та же слабость и растерянность перед реальностью, то же стремление убежать в другой мир, где всё по-иному и всем правит и за всё отвечает Бог. Однако, как часто бывает у Цветаевой, есть финал, в корне ломающий все предыдущее, исполненный смысла и поэтической мощи.
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
- Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность. -
Письмо в пустоту.
У раненной утратой души хватило сил отказаться от сладких иллюзий, «розовые очки» сброшены – сильная и гордая личность с поднятой головой встречает удары судьбы; встречает, а не убегает от них, то есть, смысл введения в стихотворение мистических элементов совершенно отличен от произведений других поэтов и писателей того времени.
Но, может быть, данное стихотворение является исключением? Прочтём ещё одно стихотворение М. Цветаевой «Суда поспешно не чини…» (1920 год).
Суда поспешно не чини:
Непрочен суд земной!
И голубиной - не черни
Галчонка - белизной.
Но всех перелюбя,
Очнусь - белей тебя!
В этом стихотворении видно, что Цветаеву возмущает отношение «приличных» людей к любви; церковное восприятие этого чувства не устраивает поэта – подобных примеров в её творчестве более чем достаточно («Заповедей не блюла…», «Бабушка», « - Пора - ») – а с тем, что её не устраивает, она борется со всей присущей энергией. Вот откуда та страстная, огненная мистика в произведениях поэта – это не мистика зла, а мистика противоречия. Ежедневно Цветаева бросает вызов Поэтам и Художникам, обвиняя их в глухоте и немоте, неотзывчивости и нечуткости. И в этой борьбе с обывательщиной на земле она погибла, но в борьбе небесной, отзвуки которой мы ловим в своих душах, - явно и бесспорно выиграла, оставив нам творческое наследие, где каждое стихотворение – болезненный удар по лицемерию, фальши, равнодушию.
Итак, на основании проведенного исследования мы берем на себя смелость сформулировать общую концепцию природы мистики в творчестве Марины Цветаевой: . Смыслом жизни поэта является борьба за воцарение Добра во Вселенной, и Марина Цветаева, обращаясь к мистическим мотивам, хотела вернуть мир с ложного церковно-земного пути к вечному блаженству на истинный – любовно-небесный.
Все мистические мотивы в творчестве Цветаевой мы разбили на шесть типов:
· 1-й тип – Мотив Вселенской Грешницы, которой видит Цветаева саму себя.
· 2-й тип – Мотив цыганского гадания, где колдуньями, посланцами иного мира поэт видит не себя, а других людей.
· 3-й тип – Мотив религии и Бога.
· 4-й тип – Мотив жизни после смерти.
· 5-й тип – Мотив мистического назначения поэта.
· 6-й тип – Мотив мистики сна.
Остановимся подробнее на каждом из типов.
Итак, . Этот мотив пронизывает автобиографическую прозу Цветаевой и является сквозным для всего творчества. Количество произведений, в которых он присутствует, очень велико, потому что этот тип можно разбить на три тематических подтипа: философский, любовный и фольклорный.
Пример философского проявления мотива грешницы можно увидеть в стихотворениях «Суда поспешно не чини…», «На смех и на зло…», и др.
Любовный подтип тоже весьма распространён. Его наличие можно увидеть в стихах «Заповедей не блюла…», «Я помню первый день…». А стихотворение «Сколько у тебя дружочков?» формально относится к фольклорному, а по смыслу – к любовному.
Стихотворение «А как бабушке…» представляет собой синтез фольклорного и любовного мистических мотивов:
А как бабушке
Помирать, помирать, -
Стали голуби
Ворковать, ворковать.
"Что ты, старая,
Так лихуешься?
А она в ответ:
"Что воркуете?"
- "А воркуем мы
Про твою весну!"
- "А лихуюсь я,
Что идти ко сну,
Что навек засну
Сном закованным -
Я, бессонная,
Я, фартовая!
А как бабушке
Отходить, отходить, -
Стали голуби
В окно крыльями бить.
"Что уж страшен так,
- "Не хочу отдать
Девкам - молодцев".
- "Нагулялась ты, -
Пора знать и стыд!"
- "Этой малостью
Разве будешь сыт?
Что над тем костром
Я - холодная,
Что за тем столом
Я - голодная".
А как бабушку
Понесли, понесли, -
Все-то голуби
Полегли, полегли:
Книзу - крылышком,
Кверху - лапочкой...
-Помолитесь, внучки юные,
за бабушку!
Голуби в данном стихотворении являются мистическим элементом, так как они – посланники высшей справедливой силы; описываемая ситуация – воображаемое предсмертное состояние – тоже говорит о принадлежности стихотворения к теме мистики. Диалог умирающей с голубями символизирует Высший суд над душой. Пятая строфа стихотворения указывает нам на то, о чем жалеет «грешница» больше всего. В этих же строках впервые появляется мотив любви (и его значение усиливается из-за того, что выходит Цветаева на него в четвертой – последней – строке строфы, где по фольклорным принципам расположена самая главная мысль). В последней строфе осуществляется выход на мотив религии, истинной религии, которая не осуждает бурные чувства. Последние три строки продолжают мотив жизни после смерти – жизни в памяти внуков, то есть потомков.
Как мы видим, фольклорный и любовный мотивы сплетены воедино, и если любовный ещё встречается самостоятельно, то фольклорный – нет, потому что является преимущественно элементом формы, а не содержания.
Итак, мы рассмотрели ряд произведений, содержащих в себе все тематические подтипы мотива Грешницы и на основании сделанных анализов можем выделить мистические элементы и символы, характерные для этого мотива: символы черного цвета, тьмы и света; голуби, черная кошка, филин («Коли милым назову…»); разнообразные колдовские атрибуты.
Видя в себе стремление к мистицизму как средству борьбы с белым злом, Цветаева охотно признавала это стремление в других людях; из внутренний мир представлялся поэту столь же богатым, но, в отличие от собственного, совершенно неизведанным и таинственным. К этому типу относят все стихотворения, в которых упоминаются цыгане. Этот мотив есть в таких стихотворениях, как «Под шалью», цикле «Гадание», цикле «Сивилла» о древней предсказательнице.
Само название – «Под шалью» навевает мысли о цыганах, и, хотя в стихотворении о них нет ни слова, нам кажется, можно смело отнести это произведение ко второму типу.
Рот твой, гадавший многим.
Меж языком и нёбом?
Очи, котлом ведёрным!
Женщина, яму какую вырыла
И заложила дёрном?
Располагающий ста кумирнями
Идол - не столь заносчив.
Женщина, что у пожара вырвала
Нег и страстей двунощных?
Ель на вершине мглистой.
Точно усопшую вопрошаю,
- Будущее!
Несколько пугающим предстает нам образ цыганки, описываемый Цветаевой. Она в одно и то же время боится её и благоговеет. В её умении предсказывать будущее (то есть, исходя из концепции цветаевской мистики, умении бросить вызов миру) поэт не сомневается.
Для этого типа характерны собственные мистические элементы: все, что связано с цыганами, гаданиями, прорицателями (карты, линии на руках и т.д.).
Следует оговориться, что религия и Бог здесь имеются ввиду не приземлённые, общепринятые (с которыми Цветаева всю жизнь боролась), а истинные, в которые верила. Исходя из общей концепции мистики, мы сделали вывод о вере Цветаевой в справедливое божество, не осуждающее бурной, душевной и плотской страсти, не требующее рабского смирения и покорности, но в то же время Бога понимающего, Бога – гуманиста, Бога – христианского. Это сложное отношение к религии проявляется в таких стихах, как «Старинное благоговение», «Чужаку», цикл «Бог» и другие. Очень явно отражено и видение высшего существа в третьем стихотворении цикла «Бог».
О, его не привяжете
К вашим знакам и тяжестям!
Он в малейшую скважинку,
Как стройнейший гимнаст...
Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Бог - уходит от нас.
О, его не приучите
К пребыванью и к участи!
В чувств оседлой распутице
Он - седой ледоход.
О, его не догоните!
В домовитом поддоннике
Бог - ручною бегонией
На окне не цветет!
Все под кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчего.
И поэты и летчики -
Все отчаивались.
Ибо бег он - и движется.
Ибо звездная книжица
Вся: от Аз и до Ижицы, -
След плаща его лишь!
Демократичность и гибкость цветаевского Бога кажется нам, привыкшим к совершенно иному образу Господа, шокирующей и пугающей. Сравнение Его с гимнастом – человеком, рискующим жизнью ради потехи публики – опускает Бога до непривычно низкого уровня и в то же время делает Его близким, понятным, родным для каждого из нас. Скорость движения Бога недоступна простому обывателю, а желание «приручить» Высшее Существо при помощи иконок и банальных поговорок просто глупо – Бог не «ручной». В последней строфе подводится итог: вновь напоминается о динамичности Бога, однако легкомыслия этот образ начисто лишён, напротив, на него автор возлагает огромную ответственность. Итак, цветаевская концепция религии такова: Бог действительно есть творец всего сущего, обладающий неограниченной властью, однако, в отличие от общепринятого представления, он не является фигурой замеревшей и окаменелой, а, напротив, является самым быстрым и гибким существом во Вселенной. Таким образом, мистические элементы, характерные для этого типа таковы: Библейские существа, Библия, образ-символ Бога.
Отношение Цветаевой к проблеме жизни после смерти раскрывается в стихотворении «Сыпались листья», как, впрочем, и во многих других («Бессрочно кораблю не плыть…», «Уж сколько их упало в эту бездну…», цикл «Надгробие»). Отношение к жизни может меняться в зависимости от степени тяжести условий быта или сердечных удач и неудач, однако Цветаева всегда твёрдо знает, что, какой бы ни была эта жизнь, она дается только однажды. Эта вера в конечность существования души человека является одной из черт цветаевской мистики, коренным образом отличающей её от общепринятых норм. Итак, Цветаева не верит в телесное или душевное бессмертие, но верит в возможность продолжения жизни в памяти других людей. Мистическими элементами, характерными для данного типа, являются символ смерти, обращение к мертвым, приход их в мир живых, размышления о бессмертии.
Мотив мистического назначения Поэта – быть и приемником, и источником душевных волн – встречается в таких стихотворениях, как «В черном небе слова начертаны…», цикле «Поэт», «Руки, которые не нужны». Проанализируем третье стихотворение из цикла «Поэт»:
Страсти! где насморком
Назван - плач!
С их невесомостью
В мире гирь.
С этой безмерностью
В мире мер?!
Не благородная, а грязная грешность окружающего мира подавляет поэта; жестокие правила выживания отупляют чувства людей («плач» назван «насморком» - лирика горя разбилась о приземлённость болезни). Поэт чуток – в этом его призвание – следовательно, раним. Заключительные же строки, как обычно, несут на себе основную мысль всего произведения, изменяют растерянно-жалобный тон на тон скрытой угрозы. Таким образом, мотив мистического назначения поэта полностью согласуется с общей концепцией цветаевской мистики. Мистическими элементами является мысль о возможном бессмертии поэта (перекличка с мотивом жизни после смерти), об обособленности, незаурядности его личности.
Этой теме посвящены многие стихи Цветаевой. Но имеем ли мы право рассматривать подобные состояния как относящиеся к мистике? Да. С древних времен сны считались посланиями свыше, толкованиями их занимались со всей возможной серьёзностью, следовательно, сны подходят под определение мистики. Цветаевская же позиция интересна повышенным вниманием не ко сну, а к бессоннице, что вполне согласуется с её бунтарской общей концепцией.
Руки люблю
Целовать, и люблю
Имена раздавать,
И еще - раскрывать
Двери!
- Настежь - в темную ночь!
Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.
Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну - клонит.
Сплю почти.
Где-то в ночи
Человек тонет.
Из стихотворения видно, что любовь, страсть и открытость Цветаевой всему миру достигают апогея именно ночью, в момент бессонницы. Грешница черпает силы из ночи, именно тогда, когда не спит. Что же касается состояния сна, то можно сделать вывод о том, что сон для Цветаевой – это маленькая смерть, в которую проваливаешься, забывая обо всем. То есть, если бессонница является наиболее подходящим для поэта состоянием, то сон – наиболее губительными. Мистическими элементами шестого типа являются описания состояний сна и бессонницы.
Заключение
Исследовав творчество Марины Цветаевой на предмет мистических мотивов и проведя сопоставительный анализ концепции её мистики и взглядов некоторых типичных представителей литературной Среды той эпохи (представителей, отражающих точку зрения большей части общества), мы можем сделать вывод о коренном различии причин обращения к мистике Цветаевой и других писателей. Мережковский и другие властители умов вводят в свои произведения мистические элементы, чтобы заставить читателя поверить в существование высшей силы, поверить и отдаться воле Провидения. Возможно, призыв черпать силы и веру откуда-то свыше был закономерным решением проблемы.
Однако Цветаева так не думала. Её мистика имеет совершенно иную природу, нежели мистика того же Мережковского. Как уже говорилось в первой главе, мистика Цветаевой – это только противоречие, это средство, а не цель (средство изменения несовершенной действительности). Если бы был другой способ бросить вызов обществу, возможно, мистические элементы никогда бы не появились на страницах цветаевских произведений. По большому счету, Цветаева и Мережковский, обращаясь к мистике, решают разные задачи: Мережковский размышляет о том, что или кто спасёт человечество от внешней катастрофы; Цветаева же показывает, как нужно спасти человечество от пошлости и закоснелости (то есть, от самого себя). Но неужели Цветаеву не волнует вопрос, который мучит Мережковского и всех символистов? Конечно, волнует. Однако она своим творчеством и своей концепцией мистики в том числе дала ответ на него. Не нужно искать помощи у кого-то, нужно помогать себе самому, открывать новые источники энергии в своей душе и не бояться истощения этих источников – вот чему учит нас Марина Цветаева. И, если задуматься, то не является ли этот лозунг решением многих наших сегодняшних проблем, начиная с экономических и заканчивая нравственными? Призыв хранить Вселенную внутри себя, призыв, высказанный – выкрикнутый!- со всей присущей Цветаевой страстью может, вывести из тупика многих из нас. Поэтому мы считаем, что сейчас, в начале третьего тысячелетия, пришло время заново открыть для себя и перечесть творения великого русского поэта – Марины Ивановны Цветаевой.
Список литературы
1. М.Цветаева. Стихотворения. Поэмы. – М.: «Рипол-Классик», 2005.
2. М.Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Кишинев, 1988.
3. М.Цветаева. Просто - сердце. - М. ,"Эксмо-экспресс", 1998.
4. М.Цветаева. Автобиографическая проза. - М., "Советская Россия", 1991.
5. М.Цветаева. Сочинения. - М., "Художественная литература", 1988.
6. А.И.Цветаева. Воспоминания. - М., "Советский писатель", 198.3
7. В.Лосская. Марина Цветаева в жизни. - М., "Культура и традиции", 1992.
8. Д.С.Мережковский. Поли. собр. соч., т. 15 М., 1912.
9. В.С. Соловьев. Философия искусства и литературная критика. - М., "Искусство", 1991.
10. Н.А. Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. - М., "Искусство", 1994.
Скачать:
Предварительный просмотр:
Научное направление: Литературоведение
Мистические мотивы в творчестве Марины Цветаевой
МАОУ СОШ №2, 11 класс
Научный руководитель Шитова И.Г.
Учитель русского языка и литературы
г. Ноябрьск, 2013 Содержание
Введение
Тема нашего исследования обусловлена интересом к творчеству Марины Цветаевой, постижением которого мы увлечены уже несколько лет.
Актуальность темы исследования обусловлена рядом причин:
1) малоизученностью мистических мотивов в русской литературе вообще и в творчестве Цветаевой в частности;
2) собственным интересом поиска во внешнем мире объяснения многим логичным и алогичным поступкам, явлениям;
3) интересом к теме мистика современного общества в целом - иначе как объяснить наш повальный интерес к гороскопам, гаданиям на картах и т.п.? Мы живем в сложное время, когда вновь, как и в начале XX века, происходит крушение и ломка ценностей, когда долгое материальное неблагополучие формирует новый тип человека, у которого на первом месте стоят деньги; когда, наконец, весь мир держит в напряжении угроза глобальной экологической катастрофы. Исходя из теории кризисности временного периода рубежа веков и сознавая, что мы живем на рубеже тысячелетий, сложно переоценить масштабы угрозы человечеству. И в этой тяжелейшей ситуации каждый житель планеты Земля должен во что бы то ни стало сохранить в себе надежду на лучшее (ведь именно надежда питает жизнь!). Потребность в надежде заставляет верить в Бога, в гороскопы, в предсказания гадалок и пророчества экстрасенсов. Оправдываются ли ожидания людей, стремящихся переложить ответственность за свою судьбу на какое-то высшее существо, или нужно искать иной путь? На этот вопрос мы и пытались ответить, исследуя мистические мотивы в творчестве гениального поэта - Марины Цветаевой.
Изначально мы определили проблему исследования , которая заключалась в выявлении своеобразия мистических мотивов в творчестве Марины Цветаевой.
Новизна нашей работы заключается в создании типологии мистических мотивов в лирике Марины Цветаевой на основе анализа её стихотворений.
Таким образом, основной целью работы является исследование мистики в произведениях Цветаевой и выявление причин её обращения к этой теме.
Объектом исследования стало творчество Цветаевой, а предметом исследования - мистические мотивы.
Мы выдвинули следующую гипотезу : Мистика Марины Цветаевой своеобразна, так как у неё собственные мотивы обращения к ней и своя типология.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
- Проанализировать и выявить мистические элементы в текстах произведений Цветаевой.
(Список мистических элементов, по которым мы будем определять принадлежность произведения к рассматриваемой теме, довольно широк: символы тьмы и света, разнообразные колдовские атрибуты; все, что связано с цыганами, гаданиями; библейские существа, образ-символ Бога, символ смерти, обращение к мертвым, приход их в мир живых, размышления о бессмертии, а так же мысли о таинствах сна и бессонницы).
- Обобщить полученные результаты и сформулировать основной принцип мистики Цветаевой.
- В соответствии со сформулированным общим принципом структурировать полученный материал;
- Выявить причины, побудившие Цветаеву обратиться к мистике.
Основным методом стал анализ произведений Марины Цветаевой, а так же обобщение и структурирование полученного материала.
Глава 1. Отношение к мистике на рубеже XIX – XX веков
Мы выдвинули гипотезу о своеобразии цветаевской мистики, то есть отличия от мистики ее современников. Однако, чтобы провести полноценный сопоставительный анализ, необходимо не только исследовать творчество самой Цветаевой, но и определить понятие мистики вообще и сделать хотя бы краткий обзор относящейся к этой теме литературы конца XIX - начала XX века.
Мистика - это вера в существование сверхъестественных, фантастических сил, с которыми особым таинственным образом якобы связан и может общаться человек (определение из "Словаря русского языка в 4-х тт." М., "Русский язык", 1985 - 1988). Как видим, определение довольно широкое, под него подходит и вера в Бога, и идолопоклонничество, и служение дьяволу. Объединяющим моментом здесь является разделение всего сущего на тех, кто поклоняется, и на тех, кому поклоняются. Те, кто поклоняется, слабы и безвольны, они ведомые; те, кому поклоняются, всемогущи, они ведущие.
Интересно то, что унизительную роль подчиняющихся человечество отвело себе. Почему так произошло? С древних времен люди боялись того, чего, в силу нехватки знаний не могли объяснить: перемен погоды, молний, грома и т.д. Подобные страшные явления стали приписываться деятельности высших сил, в сравнении с которыми человек - ничтожество. Страх и стремление переложить ответственность за свою судьбу на другого заставили людей обратиться к мистике. Таким образом, мистика - это проявление слабости, то есть людской неспособности истолковать какие-либо явления из страха перед ними. В подобной ситуации оказалось российское общество в конце XIX - начале XX века. Переход к капитализму, ряд потрясающих открытий в науке, попытка социальной реформы - обилие коренных преобразований выбивало почву из-под ног и создавало ощущение слабости и беззащитности. Вот чем объясняется мода на мистику в период рубежа веков.
И самой первой крупной литературной группой, обратившей свои взоры к Таинственному, были, разумеется, символисты. Они, взяв за основу знаменитое двоемирие Платона, провозгласили одним из своих постулатов "мистическое содержание", чем полностью отдали бразды управления жизнью в руки высших сил и подписались в своей беспомощности в деле преобразования реальности. Д.С. Мережковский писал о том, что твердая почва науки, залитая ярким светом, окружена безграничным и темным океаном: " И вот современные люди стоят, беззащитные, - лицом к лицу с несказанным мраком, на пограничной черте света и тени, и уже более ничто не ограждает их сердца от страшного холода, веящего из бездны" Эти слова в полной мере отражают мироощущение не только символистов, но и многих других людей. В.С.Соловьев писал: " Эта (христианская) идея утверждает воплощение божественного начала в природной жизни чрез свободный подвиг (курсив мой) ..." Соловьев не считает, что человечество зашло в тупик и стоит на краю пропасти, он верит во внутреннюю силу человека, способного самостоятельно преодолеть все трудности на пути к блаженству. Н.С.Бердяев в своей статье "Творчество и мистика. Оккультизм и магия." предупреждал об опасности захлестнувшей общество волны " внешней мистики" (мистики высшего существа, отвечающего за все), опасной тем, что она " враждебна всякому творчеству" , то есть, она сводит роль человека в собственной жизни до нуля.
Как видим, отношение философов и писателей к мистике не было однородным. Однако популярность произведений символистов говорила о том, что очень многие были согласны с их концепцией «покорства».
Глава 2. Общая концепция мистицизма в творчестве Марины Цветаевой
В данной главе мы рассмотрим природу мистики в творчестве Цветаевой: соответствует ли она общепринятым мотивам того времени, и если нет, то выясним, в чем отличие.
Проанализируем стихотворения, содержащие в себе некоторые мистические элементы, о которых говорилось ранее. Стихотворение «Осыпались листья»:
Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.
Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой!
Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.
Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду,
Что ленты от Ваших венков! -
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность. -
Письмо в пустоту.
История написания этого произведения очень интересна. Стихотворение посвящено Петру Яковлевичу Эфрону, брату Сергея, мужа Цветаевой. С Петром Яковлевичем автор была знакома всего один месяц – последний месяц жизни Эфрона, умирающего от туберкулёза. Короткое, но насыщенное новыми мыслями и идеями общение с деверем произвело на Цветаеву такое яркое впечатление, что смерть Петра явилась для неё страшнейшим ударом. Анастасия Ивановна Цветаева в своих воспоминаниях приводит рассказ сестры о якобы явившемся ей лике Петра Яковлевича в проплывавшем облаке. Цветаева настаивала на достоверности своего видения. Ясно, что приведенное нами стихотворение «Осыпались листья…» в данной работе вполне правомочно.
Смысловая насыщенность каждой строки цветаевских стихов делает построчный анализ наиболее приемлемой формой исследования её текстов, поэтому именно этот тип анализа мы и осуществляем.
Осыпались листья над вашей могилой
И пахнет зимой.
В этих строках изображаются как бы две смерти: реальная – человека, и воображаемая – всей природы (зима как белый саван смерти), причем автор ещё только предчувствует неистовую боль утраты (зимой только пахнет, она ещё не пришла, но простирается впереди до самого горизонта).
Эта унылая картина разбивается 3 и 4 строками строфы:
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой!
Яростное желание вернуть умершего заставляет автора обращаться к нему, как к живому – «милый», «мой». Цветаева как бы бросает вызов смерти, в душе не принимая её, не имея сил примириться с ней. Боль утраты, переживаемой автором настолько сильна, что невозможно перенести её без ухода от реальности в мистику.
Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Воскрешающий в воображении поэта человек приобретает зловещие, демонические черты: смех и высоко стоящая луна, которая находится на пике своего таинственного влияния, наделяют образ Эфрона тёмным ореолом, приобщают его к какому-то неведомому миру, глава которого распоряжается не только судьбой одного человека, но и судьбами всех людей – нагромождение мистических элементов свидетельствует о желании души Цветаевой в противовес доводам разума поверить в возможность воскрешения покойника.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Тёмный, зловещий образ не устраивает Цветаеву – иначе почему она приближает, приземляет воображаемого Воскресшего? «Мой, близок мне, несмотря на тёмную историю!» Вполне возможно, что в этих строках находит отражение мотив любви поэта к чёрному, таинственному – мотив, о котором будет сказано нами отдельно.
Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Цветаева хочет успокоить себя, помещая воображаемый образ в реальную, обыденную ситуацию.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Эмоциональный накал достигает пика – мы видим явное противостояние душевных сил лирической героини и сил смерти, причём героиня уверена в своей мощи (об этом говорит обилие восклицательных знаков). Теперь уже сама Цветаева выступает в роли хохочущей демонической фигуры, бросающей вызов всему и вся.
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой!
Лирическая героиня настаивает на своём праве быть на равных со смертью, однако наличие пассивного глагола «жду» говорит о том, что уверенности поубавилось. Эмоциональная волна вновь разбилась о камни действительности.
Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
Власть смерти (над природой и человеком) лирическая героиня всё-таки признаёт.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.
В этих строках звучит столь не свойственное Цветаевой смирение, но и оно у неё бунтарское: уважение к материальному, реальному факту смерти и выступление против «целого мира», стремящегося своими условностями разъединить два любящих сердца.
Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду,
Что ленты от Ваших венков! -
Эти строки перекликаются со случаем, приведённым в воспоминаниях Анастасии Ивановны Цветаевой – явление лика в облаке и «всюду» можно назвать «душевной галлюцинацией» (желаемое как бы материализуется в действительное за счет огромной энергии страдания). Сама Цветаева намекает на то, что воспринимает лирическая героиня любимого не традиционно (пять чувств), а – душой («чувствую», «чую»).
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Воссоединение любящих теперь идёт через память. Здесь Цветаева затрагивает ещё один мотив, о котором речь пойдёт ниже, - мотив жизни в памяти людской. Однако претензия на вечность – «во веки веков» - вновь из серии мистики.
Казалось бы, стихотворение Цветаевой ничем (по духу) не отличается от других мистически окрашенных стихов того времени: та же слабость и растерянность перед реальностью, то же стремление убежать в другой мир, где всё по-иному и всем правит и за всё отвечает Бог. Однако, как часто бывает у Цветаевой, есть финал, в корне ломающий все предыдущее, исполненный смысла и поэтической мощи.
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность. -
Письмо в пустоту.
У раненной утратой души хватило сил отказаться от сладких иллюзий, «розовые очки» сброшены – сильная и гордая личность с поднятой головой встречает удары судьбы; встречает, а не убегает от них, то есть, смысл введения в стихотворение мистических элементов совершенно отличен от произведений других поэтов и писателей того времени.
Но, может быть, данное стихотворение является исключением? Прочтём ещё одно стихотворение М. Цветаевой «Суда поспешно не чини…» (1920 год).
Суда поспешно не чини:
Непрочен суд земной!
И голубиной - не черни
Галчонка - белизной.
А впрочем - что ж, коли не лень!
Но всех перелюбя,
Быть может, я в тот черный день
Очнусь - белей тебя!
В этом стихотворении видно, что Цветаеву возмущает отношение «приличных» людей к любви; церковное восприятие этого чувства не устраивает поэта – подобных примеров в её творчестве более чем достаточно («Заповедей не блюла…», «Бабушка», « - Пора - ») – а с тем, что её не устраивает, она борется со всей присущей энергией. Вот откуда та страстная, огненная мистика в произведениях поэта – это не мистика зла, а мистика противоречия. Ежедневно Цветаева бросает вызов Поэтам и Художникам, обвиняя их в глухоте и немоте, неотзывчивости и нечуткости. И в этой борьбе с обывательщиной на земле она погибла, но в борьбе небесной, отзвуки которой мы ловим в своих душах, - явно и бесспорно выиграла, оставив нам творческое наследие, где каждое стихотворение – болезненный удар по лицемерию, фальши, равнодушию.
Итак, на основании проведенного исследования мы берем на себя смелость сформулировать общую концепцию природы мистики в творчестве Марины Цветаевой: мистика Цветаевой является не бегством от действительности, а единственным и максимально эффективным средством её преобразования . Смыслом жизни поэта является борьба за воцарение Добра во Вселенной, и Марина Цветаева, обращаясь к мистическим мотивам, хотела вернуть мир с ложного церковно-земного пути к вечному блаженству на истинный – любовно-небесный.
Глава 3. Типология мистических мотивов в творчестве Марины Цветаевой
Все мистические мотивы в творчестве Цветаевой мы разбили на шесть типов:
- 1-й тип – Мотив Вселенской Грешницы, которой видит Цветаева саму себя.
- 2-й тип – Мотив цыганского гадания, где колдуньями, посланцами иного мира поэт видит не себя, а других людей.
- 3-й тип – Мотив религии и Бога.
- 4-й тип – Мотив жизни после смерти.
- 5-й тип – Мотив мистического назначения поэта.
- 6-й тип – Мотив мистики сна.
Остановимся подробнее на каждом из типов.
Итак, первый – Мотив Вселенской Грешницы . Этот мотив пронизывает автобиографическую прозу Цветаевой и является сквозным для всего творчества. Количество произведений, в которых он присутствует, очень велико, потому что этот тип можно разбить на три тематических подтипа: философский, любовный и фольклорный.
Пример философского проявления мотива грешницы можно увидеть в стихотворениях «Суда поспешно не чини…», «На смех и на зло…», и др.
Любовный подтип тоже весьма распространён. Его наличие можно увидеть в стихах «Заповедей не блюла…», «Я помню первый день…». А стихотворение «Сколько у тебя дружочков?» формально относится к фольклорному, а по смыслу – к любовному.
Стихотворение «А как бабушке…» представляет собой синтез фольклорного и любовного мистических мотивов:
А как бабушке
Помирать, помирать, -
Стали голуби
Ворковать, ворковать.
"Что ты, старая,
Так лихуешься?
А она в ответ:
"Что воркуете?"
- "А воркуем мы
Про твою весну!"
- "А лихуюсь я,
Что идти ко сну,
Что навек засну
Сном закованным -
Я, бессонная,
Я, фартовая!
Что луга мои яицкие не скошены,
Жемчуга мои бурмицкие не сношены,
Что леса мои волынские не срублены,
На Руси не все мальчишки перелюблены!"
А как бабушке
Отходить, отходить, -
Стали голуби
В окно крыльями бить.
"Что уж страшен так,
- "Не хочу отдать
Девкам - молодцев".
- "Нагулялась ты, -
Пора знать и стыд!"
- "Этой малостью
Разве будешь сыт?
Что над тем костром
Я - холодная,
Что за тем столом
Я - голодная".
А как бабушку
Понесли, понесли, -
Все-то голуби
Полегли, полегли:
Книзу - крылышком,
Кверху - лапочкой...
Помолитесь, внучки юные, за бабушку!
Голуби в данном стихотворении являются мистическим элементом, так как они – посланники высшей справедливой силы; описываемая ситуация – воображаемое предсмертное состояние – тоже говорит о принадлежности стихотворения к теме мистики. Диалог умирающей с голубями символизирует Высший суд над душой. Пятая строфа стихотворения указывает нам на то, о чем жалеет «грешница» больше всего. В этих же строках впервые появляется мотив любви (и его значение усиливается из-за того, что выходит Цветаева на него в четвертой – последней – строке строфы, где по фольклорным принципам расположена самая главная мысль). В последней строфе осуществляется выход на мотив религии, истинной религии, которая не осуждает бурные чувства. Последние три строки продолжают мотив жизни после смерти – жизни в памяти внуков, то есть потомков.
Как мы видим, фольклорный и любовный мотивы сплетены воедино, и если любовный ещё встречается самостоятельно, то фольклорный – нет, потому что является преимущественно элементом формы, а не содержания.
Итак, мы рассмотрели ряд произведений, содержащих в себе все тематические подтипы мотива Грешницы и на основании сделанных анализов можем выделить мистические элементы и символы, характерные для этого мотива: символы черного цвета, тьмы и света; голуби, черная кошка, филин («Коли милым назову…»); разнообразные колдовские атрибуты.
Второй тип – Мотив цыганского гадания.
Видя в себе стремление к мистицизму как средству борьбы с белым злом, Цветаева охотно признавала это стремление в других людях; из внутренний мир представлялся поэту столь же богатым, но, в отличие от собственного, совершенно неизведанным и таинственным. К этому типу относят все стихотворения, в которых упоминаются цыгане. Этот мотив есть в таких стихотворениях, как «Под шалью», цикле «Гадание», цикле «Сивилла» о древней предсказательнице.
Само название – «Под шалью» навевает мысли о цыганах, и, хотя в стихотворении о них нет ни слова, нам кажется, можно смело отнести это произведение ко второму типу.
Запечатленный, как рот оракула -
Рот твой, гадавший многим.
Женщина, что от дозору спрятала
Меж языком и нёбом?
Уж не глазами, а в вечность дырами
Очи, котлом ведёрным!
Женщина, яму какую вырыла
И заложила дёрном?
Располагающий ста кумирнями
Идол - не столь заносчив.
Женщина, что у пожара вырвала
Нег и страстей двунощных?
Женщина, в тайнах, как в шалях, ширишься,
В шалях, как в тайнах, длишься.
Отъединенная - как счастливица-
Ель на вершине мглистой.
Точно усопшую вопрошаю,
Душу, к корням пригубившую...
Женщина, что у тебя под шалью?
- Будущее!
Несколько пугающим предстает нам образ цыганки, описываемый Цветаевой. Она в одно и то же время боится её и благоговеет. В её умении предсказывать будущее (то есть, исходя из концепции цветаевской мистики, умении бросить вызов миру) поэт не сомневается.
Для этого типа характерны собственные мистические элементы: все, что связано с цыганами, гаданиями, прорицателями (карты, линии на руках и т.д.).
Третий тип – Мотив религии и Бога.
Следует оговориться, что религия и Бог здесь имеются ввиду не приземлённые, общепринятые (с которыми Цветаева всю жизнь боролась), а истинные, в которые верила. Исходя из общей концепции мистики, мы сделали вывод о вере Цветаевой в справедливое божество, не осуждающее бурной, душевной и плотской страсти, не требующее рабского смирения и покорности, но в то же время Бога понимающего, Бога – гуманиста, Бога – христианского. Это сложное отношение к религии проявляется в таких стихах, как «Старинное благоговение», «Чужаку», цикл «Бог» и другие. Очень явно отражено и видение высшего существа в третьем стихотворении цикла «Бог».
О, его не привяжете
К вашим знакам и тяжестям!
Он в малейшую скважинку,
Как стройнейший гимнаст...
Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Бог - уходит от нас.
О, его не приучите
К пребыванью и к участи!
В чувств оседлой распутице
Он - седой ледоход.
О, его не догоните!
В домовитом поддоннике
Бог - ручною бегонией
На окне не цветет!
Все под кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчего.
И поэты и летчики -
Все отчаивались.
Ибо бег он - и движется.
Ибо звездная книжица
Вся: от Аз и до Ижицы, -
След плаща его лишь!
Демократичность и гибкость цветаевского Бога кажется нам, привыкшим к совершенно иному образу Господа, шокирующей и пугающей. Сравнение Его с гимнастом – человеком, рискующим жизнью ради потехи публики – опускает Бога до непривычно низкого уровня и в то же время делает Его близким, понятным, родным для каждого из нас. Скорость движения Бога недоступна простому обывателю, а желание «приручить» Высшее Существо при помощи иконок и банальных поговорок просто глупо – Бог не «ручной». В последней строфе подводится итог: вновь напоминается о динамичности Бога, однако легкомыслия этот образ начисто лишён, напротив, на него автор возлагает огромную ответственность. Итак, цветаевская концепция религии такова: Бог действительно есть творец всего сущего, обладающий неограниченной властью, однако, в отличие от общепринятого представления, он не является фигурой замеревшей и окаменелой, а, напротив, является самым быстрым и гибким существом во Вселенной. Таким образом, мистические элементы, характерные для этого типа таковы: Библейские существа, Библия, образ-символ Бога.
Четвертый тип – Мистика жизни после смерти. Отношение Цветаевой к проблеме жизни после смерти раскрывается в стихотворении «Сыпались листья», как, впрочем, и во многих других («Бессрочно кораблю не плыть…», «Уж сколько их упало в эту бездну…», цикл «Надгробие»). Отношение к жизни может меняться в зависимости от степени тяжести условий быта или сердечных удач и неудач, однако Цветаева всегда твёрдо знает, что, какой бы ни была эта жизнь, она дается только однажды. Эта вера в конечность существования души человека является одной из черт цветаевской мистики, коренным образом отличающей её от общепринятых норм. Итак, Цветаева не верит в телесное или душевное бессмертие, но верит в возможность продолжения жизни в памяти других людей. Мистическими элементами, характерными для данного типа, являются символ смерти, обращение к мертвым, приход их в мир живых, размышления о бессмертии.
Пятый тип – Мотив мистического назначения поэта. Мотив мистического назначения Поэта – быть и приемником, и источником душевных волн – встречается в таких стихотворениях, как «В черном небе слова начертаны…», цикле «Поэт», «Руки, которые не нужны». Проанализируем третье стихотворение из цикла «Поэт»:
Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч, и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям -
Страсти! где насморком
Назван - плач!
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! - как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим - как пo мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший - сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!
Не благородная, а грязная грешность окружающего мира подавляет поэта; жестокие правила выживания отупляют чувства людей («плач» назван «насморком» - лирика горя разбилась о приземлённость болезни). Поэт чуток – в этом его призвание – следовательно, раним. Заключительные же строки, как обычно, несут на себе основную мысль всего произведения, изменяют растерянно-жалобный тон на тон скрытой угрозы. Таким образом, мотив мистического назначения поэта полностью согласуется с общей концепцией цветаевской мистики. Мистическими элементами является мысль о возможном бессмертии поэта (перекличка с мотивом жизни после смерти), об обособленности, незаурядности его личности.
Шестой тип – мотив мистики состояний сна и бессонницы. Этой теме посвящены многие стихи Цветаевой. Но имеем ли мы право рассматривать подобные состояния как относящиеся к мистике? Да. С древних времен сны считались посланиями свыше, толкованиями их занимались со всей возможной серьёзностью, следовательно, сны подходят под определение мистики. Цветаевская же позиция интересна повышенным вниманием не ко сну, а к бессоннице, что вполне согласуется с её бунтарской общей концепцией.
Руки люблю
Целовать, и люблю
Имена раздавать,
И еще - раскрывать
Двери!
- Настежь - в темную ночь!
Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.
Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну - клонит.
Сплю почти.
Где-то в ночи
Человек тонет.
Из стихотворения видно, что любовь, страсть и открытость Цветаевой всему миру достигают апогея именно ночью, в момент бессонницы. Грешница черпает силы из ночи, именно тогда, когда не спит. Что же касается состояния сна, то можно сделать вывод о том, что сон для Цветаевой – это маленькая смерть, в которую проваливаешься, забывая обо всем. То есть, если бессонница является наиболее подходящим для поэта состоянием, то сон – наиболее губительными. Мистическими элементами шестого типа являются описания состояний сна и бессонницы.
Заключение
Исследовав творчество Марины Цветаевой на предмет мистических мотивов и проведя сопоставительный анализ концепции её мистики и взглядов некоторых типичных представителей литературной Среды той эпохи (представителей, отражающих точку зрения большей части общества), мы можем сделать вывод о коренном различии причин обращения к мистике Цветаевой и других писателей. Мережковский и другие властители умов вводят в свои произведения мистические элементы, чтобы заставить читателя поверить в существование высшей силы, поверить и отдаться воле Провидения. Возможно, призыв черпать силы и веру откуда-то свыше был закономерным решением проблемы. Однако Цветаева так не думала. Её мистика имеет совершенно иную природу, нежели мистика того же Мережковского. Как уже говорилось в первой главе, мистика Цветаевой – это только противоречие, это средство, а не цель (средство изменения несовершенной действительности). Если бы был другой способ бросить вызов обществу, возможно, мистические элементы никогда бы не появились на страницах цветаевских произведений. По большому счету, Цветаева и Мережковский, обращаясь к мистике, решают разные задачи: Мережковский размышляет о том, что или кто спасёт человечество от внешней катастрофы; Цветаева же показывает, как нужно спасти человечество от пошлости и закоснелости (то есть, от самого себя). Но неужели Цветаеву не волнует вопрос, который мучит Мережковского и всех символистов? Конечно, волнует. Однако она своим творчеством и своей концепцией мистики в том числе дала ответ на него. Не нужно искать помощи у кого-то, нужно помогать себе самому, открывать новые источники энергии в своей душе и не бояться истощения этих источников – вот чему учит нас Марина Цветаева. И, если задуматься, то не является ли этот лозунг решением многих наших сегодняшних проблем, начиная с экономических и заканчивая нравственными? Призыв хранить Вселенную внутри себя, призыв, высказанный – выкрикнутый!- со всей присущей Цветаевой страстью может, вывести из тупика многих из нас. Поэтому мы считаем, что сейчас, в начале третьего тысячелетия, пришло время заново открыть для себя и перечесть творения великого русского поэта – Марины Ивановны Цветаевой.
Список литературы
1. М.Цветаева. Стихотворения. Поэмы. – М.: «Рипол-Классик», 2005.
2. М.Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Кишинев, 1988.
3. М.Цветаева. Просто - сердце. - М. ,"Эксмо-экспресс", 1998.
4. М.Цветаева. Автобиографическая проза. - М., "Советская Россия", 1991.
5. М.Цветаева. Сочинения. - М., "Художественная литература", 1988.
6. А.И.Цветаева. Воспоминания. - М., "Советский писатель", 198.3
7. В.Лосская. Марина Цветаева в жизни. - М., "Культура и традиции", 1992.
8. Д.С.Мережковский. Поли. собр. соч., т. 15 М., 1912.
9. В.С. Соловьев. Философия искусства и литературная критика. - М., "Искусство", 1991.
10. Н.А. Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. - М., "Искусство", 1994.
- “Всё перемелется, будет мукой!”
Люди утешены этой наукой.
Станет мукою, что было тоской!
Нет, лучше мукой!
Только в тоске мы победны
над скукой.
Все перемелется! Будет мукой?
Нет, лучше мукой!
В этом замечательном стихотворении интереснейшим образом соединены два слова-омографа: мука и мука.
Поэтесса говорит о фразеологизме, известном каждому: всё перемелется. Его употребляют в разговорном стиле, при каких-либо затруднениях, сложных жизненных обстоятельствах, дабы поддержать человека и сказать, что все завершится благополучно. Все пройдет, перемелется, тоска превратится в муку, и будет хорошо. Именно такую позицию людей и отвергает автор стихотворения.
Для Цветаевой хуже, чем скука, быть ничего не может. И, в принципе, для каждого человека, на мой взгляд, скука является убийственной почвой, в которой постепенно завянут даже самые сильные цветки.
Поэтесса предупреждает:
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны
И здесь специальное выделение, чтобы каждый человек обратил внимание,
над скукой.
Стоит точка. Такое утверждение сразу привлекает своей строгостью и категоричностью. И хотя стихотворение написано довольно непринужденно и в шутливой форме, в нем есть ярко выраженная антитеза, присутствующая во многих стихотворениях этой поэтессы.
Цветаева бросает вызов толпе, общественному мнению. Она - выступающая против скуки – ставит себя на один берег реки. На другом же берегу оказываются все остальные люди, которые “утешены этой наукой”, которые абсолютно бесцельное существование готовы влачить до конца своих дней, лишь бы не испытывать мук.
Для Марины же такой образ жизни неприемлем. Она возмущена, о чём свидетельствуют многочисленные восклицательные знаки. Для нее лучше жить в мучениях, испытывать постоянные терзания и сомнения, только бы не скучать. (Слово “тоска” выступает именно в таком значении в этом стихотворении, а не в роли синонима “скуки”, поэтому они будут контекстными антонимами.)
Конечно, какой-нибудь идеалист-романтик, никогда не показывающий своих глаз из-под ярко-розовых очков, и скажет, что есть множество средств избавления от скуки: любовь, дружба, общение с добрыми людьми. Но для человека, уже реально оценивающего этот мир и всю его отрицательность хотя бы на четверть в той мере, которую давно избрала для себя Цветаева, станет понятно, что существует только две формы жизни: страдания, муки и т. п. и скука.
На мой же взгляд, такое мышление для человека творческого абсолютно естественно. И если бы Марина Цветаева не была восприимчивой, эмоциональной, если бы не присущая ей постоянная “тоска”, всепоглощающая и манящая, то великолепнейшие стихотворения так и не нашли бы лазейки (и имя ей – страдание), с помощью которой они обрели свои заслуженные почтение и славу.
«Молодость»
Цель урока: помочь ученикам разобраться в особенностях поэтического текста Цветаевой.
Оборудование урока: распечатка стихотворения «Молодость» у каждого ученика.
Методические приемы: постановка вопросов по теме, повторение теории литературы, применение знаний по теории при анализе стихотворения.
Ход урока
I. Выразительное чтение стихотворения «Молодость»
Подготовленный ученик читает стихотворение.
II. Слово учителя
Стихотворение написано двадцатидевятилетней Мариной Цветаевой, уже сложившимся, известным поэтом, человеком, пережившим и революционные вихри, и голод, и разлуку с мужем, и смерть маленькой дочери Ирины. Порой ее настигало полное отчаяние: «Мне начинает казаться, что Сереже я - без Ирины - вовсе не нужна, что лучше было бы, чтобы я умерла, - достойнее! - Мне стыдно, что жива. - Как я ему скажу? И с каким презрением я думаю о своих стихах».
В 1921 году уходят из жизни поэты цветаевского поколения: 2 августа арестован и вскоре расстрелян Николай Гумилев, 7 августа умер Александр Блок. Москва кажется Цветаевой «чудовищной»: «Общий закон жизни - беспощадность. Никому ни до кого нет дела».
Таков жизненный контекст создания этого стихотворения.
III. Анализ стихотворения
Каково первое впечатление от стихотворения, что отмечает первый взгляд на него?
(Отмечаем многократность повторений-обращений: «Молодость моя», обилие восклицательных знаков и в конце, и в середине строк, композицию: стихотворение разделено на две части по четыре катрена (четверостишия) двумя датами - всего двумя днями. Двойственное впечатление от интонации: взвинченно-веселой, даже надрывной, отчаянной.)
Какими художественными средствами создается образ молодости?
Обращаем внимание на эпитеты в первом катрене. «Моя чужая» - семантический контраст передает психологическое состояние лирической героини. Перенос («моя чужая // Молодость!») часто употребляется в произведениях Цветаевой. Смысловой разрыв, пауза в конце строки дает ощущение вздоха, как будто споткнулся, сдержал слезы и дальше. Отмечаем такие переносы в стихотворении: «Моя морока - // Молодость!», «Моя голубка// Смуглая!», «Пошалевали //До сыта с тобой!», «Вырванная из грудных глубин // Молодость моя!».
Все стихотворение - варьирование образа молодости. Варьирование - один из постоянных приемов Цветаевой: сначала идет риторическое обращение, затем образ становится все более конкретным, объемным, многогранным. Найдем примеры варьирования (например, «Любовь! Любовь!», «Рас - стояние: версты, мили...», «Стихи к Блоку»: «Имя твое - птица в руке...»).
Как говорится о молодости вначале?
(В первом катрене молодость - «сапожок непарный». Почему? Может, «непарный» значит «ненужный», а может, это трогательный образ детства «лучше сказки»? Эпитет «воспаленные» передает состояние героини: тревогу, бессонные ночи, выплаканные глаза. С молодостью поступают, как с календарным листком: не о чем жалеть, прошлое неизбежно должно уйти.)
Как происходит развитие образа молодости?
(Во втором катрене молодость называется «ношей и обузой». Эти два семантически близких слова различаются оттенками. Цветаевский прием нанизывания синонимов проясняет слово, уточняет образ: своя ноша не тянет, но от обузы надо избавляться.
Далее образ молодости персонифицируется, обретает черты живого человека: «Ты в ночи начесывала гребнем, // Ты в ночи оттачивала стрелы». Анафора (единоначатие строк) усиливает эмоциональное воздействие, перекидывает мостик к дальнейшему: «Скоро уж из ласточек - в колдуньи!»)
Какую роль играет звукопись?
(Третья строка третьего катрена «Щедростью твоей давясь, как щебнем» совмещает противоположные по смыслу, но близкие по звучанию и поэтому приравненные понятия. Отсюда экспрессивность метафоры «щедростью... давясь». Ассонанс (сочетание гласных звуков) в словах «Молодость моя» противопоставлен аллитерации (сочетание согласных) неблагозвучных шипящих «щ-сь-сь-щ».)
Опишите лексику последнего четверостишия первой части стихотворения.
(В заключительном катрене первой части образ молодости согрет чувством нежности. «Моя морока» - не обвинение, а ласковый укор. «Мой лоскуток кумашный» - сочетание яркости и мгновенности. Образность усиливается соединением лексики высокого стиля - «скипетр», «яства», «брашно» (кстати, и здесь нанизывание синонимов: «яство» - изысканное кушанье, «брашно» - обычное) с просторечной - «морока», «кумашный».)
Как изменяется образ молодости во второй части стихотворения?
(Во второй части стихотворения персонификация образа молодости усиливается, поэтическая интонация меняется - обилие восклицательных знаков усиливает напряженность. Молодость уже «сестра» (вспомним Б. Пастернака: «Сестра моя - жизнь»), близкий и дорогой человек, у которого можно искать утешения. Все тревожнее голос, все сильнее желание остановить мгновение, все ласковее обращения: «ласточка», «моя голубка», «золотце мое».)
Завораживающе звучат связанные семантическим и синтаксическим параллелизмом начальные стихи второго и третьего катренов: «Полыхни малиновою юбкой!», «Полосни лазоревою шалью». Яркость цветовых эпитетов в сочетании с экспрессивностью повелительного наклонения глаголов создает образ, близкий к блоковскому образу России («мгновенный взор из-под платка»). Динамичность, нарядность, праздничность: «Шалая моя! Пошалевали...», «Спляши, ошпарь!» усиливают внутреннюю тревогу, внешне скрываемую за безрассудностью, отчаянностью, сумасбродностью. Звуковое единство слов «шалью», «пошалевали», «спляши», «ошпарь» как свист воздуха, разрезаемого бешеным вихрем пляски.
Отметим промелькнувшее слово «янтарь», его значение в поэзии Цветаевой - родственность происхождения янтаря и ее «морского» имени, одну из последних строчек в жизни: «Пора снимать янтарь...».
IV. Слово учителя
Последнее четверостишие обращается уже к человеку не просто родному, но любимому: «Как с любовником с тобой прощаюсь». Можно еще «коснуться руки», но это прикосновение прощальное. И прощание не тихое и печальное. Это разрыв, это погибает часть души, «вырванная из грудных глубин». «Молодость моя! Иди к другим!» - обрывается стихотворение на высокой, решительной, отчаянной ноте.
Все творчество, вся жизнь Марины Цветаевой отмечены восклицательными знаками. Предельная напряженность, самосожжение, распахнутость души и в этих ее словах: «Я никогда не поверю в прозу: ее нет. Я ее ни разу в жизни не встречала, ни кончика хвоста ее. Да и какая может быть проза, когда… все на вертящемся шаре, внутри которого - огонь!».
Попробуйте сравнить поэтический мир Ахматовой и Цветаевой, найти общность и различие в их творчестве.
Вариант урока 15 (76). Анализ стихотворения М. Цветаевой
«Тоска по родине!..»
Цели урока: показать своеобразие поэзии М. И. Цветаевой; формировать навык анализа поэтического текста; показать трагичность мироощущения поэта; учить детей глубокому уважению к истории и культуре своей страны.