20 лет назад 19-летнего воина Евгения Родионова боевики обезглавили за отказ снять с себя православный крест. Это произошло 23 мая 1996 г. в Чечне в селе Бамут.

Спустя несколько месяцев после казни мама Жени — Любовь Васильевна — лицом к лицу встретилась с убийцей сына, полевым командиром Р. Хайхороевым . «Ты вырастила борзого сына! — заявил ей боевик в присутствии представителя ОБСЕ. — Он дважды пытался бежать. Мы предлагали ему снять крест, принять нашу веру и воевать против федералов. Он отказался. Таких мы убиваем. Придёшь ещё раз — и тебе конец, не испытывай судьбу!»

Чего ждали боевики?

Судьбу мама Жени испытывала все 9 месяцев, за которые исходила более 70 сёл и горных аулов в поисках сына: «Чечню с тех пор я знаю лучше, чем наш подмосковный посёлок Курилово», — рассказывает «АиФ» Любовь Васильевна Родионова .

Евгений Родионов был взят в плен в феврале 1996 г., когда на их блокпост напали боевики. Бандиты передвигались на машине «скорой помощи». Кроме Жени в плен попали ещё трое однополчан — мл. сержант Андрей Трусов , рядовые Александр Железнов и Игорь Яковлев . Следы неравной борьбы (боевиков было в разы больше) останутся на снегу даже спустя неделю, и Любовь Васильевна увидит их собственными глазами. А на седьмой месяц поисков услышит: «Твой сын погиб. Ищи его в Бамуте...» Любовь Васильевна узнает, что и Женя, и трое его однополчан отказались отправлять родным просьбу о выкупе — понимали, что у родителей нет таких денег. Три месяца они были в плену, подвергались пыткам, но ни одного из ребят боевикам сломить не удалось.

Останки сына Любовь Родионова откапывала собственными руками, а перед этим 17 раз ездила на переговоры с убийцей Жени, чтобы он указал точное место. Хайхороев постоянно выдвигал новые требования. Решающим стали деньги, которые Любовь Васильевна заплатила боевикам, заложив квартиру. «Бандитам я поклялась молчать. Молчать о том, что был заплачен выкуп, что тела казнённых ребят лежали незакопанными две недели. Масхадов издал приказ, чтобы обезображенные тела наших солдат не выдавать до тех пор, пока невозможно будет опознать следы зверств боевиков. Они хотели выглядеть перед ОБСЕ и в глазах мировых СМИ не палачами, а воинами. Ждали, когда время скроет следы преступления и они смогут сказать, что Женя и трое его однополчан, Андрей, Александр и Игорь, погибли при бомбёжке федералов. Молчать об этом я не смогла...

На груди Жени был крестик, который с него не посмели снять даже с мёртвого. Крест этот Женя носил с 11 лет. «Сын тогда вернулся с каникул от бабушки с крестиком на груди. Сказал, что ходил в церковь, исповедался, причастился. Я убеждала его снять крестик, говорила, что над ним будут смеяться. Мы его крестили в год с небольшим, но в храм я его не водила, потому что не была воцерковлённым человеком. Но Женя тогда очень твёрдо себя повёл. Крестик он носил на верёвочке, не снимая даже на тренировках по самбо.

Когда я привезла Женю в наш посёлок, был вечер. Собрались все те, кто его знал. А ночью я осталась с ним одна. И не могла наговориться. Я так долго его искала, — продолжает Любовь Васильевна. — Вспомнила многое. В отдельную двухкомнатную квартиру мы переехали в 1994 г. А до этого жили в общежитии, я работала на трёх работах, уходила в 6 утра. Женя сам вставал в школу, возвращаясь домой, готовил обед. Он рано повзрослел. У него была удивительная особенность в обычном видеть прекрасное — мог пройти мимо осенней лужи, сказав: «Что ты там видишь? Грязь? А ты попытайся увидеть там небо». Из армии он прислал мне на день рождения стихотворное поздравление:

Я тебе много счастья желаю
Чтобы много ты лет прожила
Чтоб всегда ты была молодая
И всегда чтоб со мною была

Как затронуть сердца?

В день похорон я сама переложила сына из «цинка» в деревянный гроб. А через пять дней похоронили и папу Жени — Александра . Он умер на могиле Жени — положил на неё десять шоколадок, обнял землю и больше не встал. Мы расстались с Сашей, когда Жене было 7 лет. Они с сыном любили друг друга, общались. Теперь лежат рядом.

В 100 м от могилы сына — древний храм в честь Вознесения Христова, в день гибели Жени, 23 мая 1996 г., Церковь отмечала именно этот праздник — Вознесение. И ещё это день рождения сына. В день казни ему исполнилось 19 лет.

Под Бамутом, на месте, где мы обнаружили тела ребят, установить православный крест нам помогли мусульмане со словами: «Мы хотим, чтобы Бог простил нам эту невинную кровь, чтобы снял с нашего села проклятие». Историю пленных ребят там знали все».

После гибели сына Любовь Васильевна более 60 раз побывала в Чечне, и каждый раз с благотворительным грузом. «Первую помощь я повезла в ноябре 1999 г. Как раз тогда праздновали День матери. Помню, какой был холодный ветер, когда мы вручали солдатам варежки, носки, одеяла. После получила от этих ребят письмо: “Мы всегда будем помнить, что ваши подарки помогли пережить нам эту зиму”. Можно ли после этого останавливаться?»

Любовь Васильевна признаётся, что не перестаёт удивляться, сколько людских сердец затронула судьба её сына: «Он так мало успел при жизни. И так много после смерти. На могилу сына приезжают тысячи людей. Создаются музеи Жени Родионова, о нём выходят книги в России, Сербии, Черногории, Греции. За границей его называют Евгений Русский. Меня потряс случай, когда на могилу Жени пришёл ветеран Великой Отечественной войны и в знак уважения оставил свои боевые награды. Сам Женя посмертно награждён орденом Мужества».

Мы разговариваем с Любовью Васильевной на кладбище. Надпись на кресте, осеняющем могилу её сына, гласит: «Здесь покоится русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрёкшийся от Христа, казнённый под Бамутом 23 мая 1996 г.». С места, где упокоился Женя, открывается захватывающий вид на леса и поля. «Люблю сюда приходить — здесь много неба. Но что будет с могилой, когда не станет меня? Неухоженная могила считается бесхозной, и туда подзахоранивают других. Нужен закон, который сделает солдатские могилы неприкосновенными по всей стране. Наши сыновья ценой жизни сохранили целостность Российской Федерации, неужели государство не найдёт сил и средств ухаживать за участками земли 2 на 2 метра, где покоятся герои?»

Поклонный крест на трассе М4 — один из народных знаков почитания воина Евгения. Многие сигналят, проезжая мимо, словно отдавая честь. А мама солдата, оглядываяь на прошедшие 20 лет, говорит: «Все эти годы стараюсь жить так, чтобы, когда мы встретимся с Женей в вечности, ему не было за меня стыдно».

На предложение стать командующим ВДВ Георгий Шпак сначала ответил отказом. Не мог простить родным войскам обиды за сына Олега, погибшего в Чечне по халатности командиров. Это был самый тяжелый год в его жизни. Ни дня без воспоминаний о сыне, об их последней встрече в Чечне.

Пойти на ВДВ уговорил замминистра обороны Дмитрий Сухоруков, семь лет после Маргелова откомандовавший крылатой пехотой.
– Будет еще одна война, – сказал он тогда, – твой опыт нужен войскам, подумай о людях...

ВОТ ЭТО РОТНЫЙ!

После училища Шпак четыре года командовал взводом курсантов и еще три – ротой. Отчаявшись проситься в войска, решился на поездку в штаб ВДВ, в результате став комбатом учебной дивизии. А сделав батальон лучшим, очень вовремя заработал право на академию – годом позже было бы поздно. Он успел. А потом так проявил себя во время учебы, что был распределен сразу командиром полка. Это было решением тогдашнего командующего ВДВ Василия Маргелова, часто двигавшего ярких офицеров через ступени карьерной лестницы.

Их первая встреча произошла, когда дядя Вася проверял офицеров училища по огневой подготовке, и занимавшегося стрельбой Шпака специально поставили рядом с командующим. Когда он, не опуская пистолета, за секунды сделал три выстрела, Маргелов обозвал лейтенанта пижоном, но, увидев три выбитые десятки, тут же наградил своими часами. А двумя годами позже, будучи ротным, Шпак вновь впечатлил командующего. Проводил зарядку с ротой курсантов, и вдруг – с голым торсом и сигаретой в зубах – поблизости была его дача – подходит командующий. Следом – начальник тыла училища.

– А ну-ка, Андрюша, – говорит ему Маргелов, – подтянись на перекладине.

Тот не смог. Тогда, обращаясь к Шпаку, дядя Вася, не зная, что тот занимался гимнастикой, провокационно предложил покрутить на перекладине «солнце». И капитан Шпак, уверенно шагнув к перекладине, выписал поразившие командующего кружева.

– Вот это ротный! – не скрыл эмоций Маргелов. – Вот это я понимаю…

ОДНИМ ПАРАШЮТНО-ДЕСАНТНЫМ ПОЛКОМ

Павла Грачева долго попрекали залихватским обещанием смирить Грозный одним десантным полком. А между тем Кабул в декабре 1979-го брали именно так. Одним парашютно-десантным полком. Полком Георгия Шпака.

Сначала в Москву вызвали командиров полков и командование витебской воздушно-десантной дивизии. Изучили карты, под видом туристов вылетели в Афганистан. Несколько дней ездили по Кабулу, изучая район предстоящих действий. А в ноябре 1979-го их подняли по тревоге. Было около десяти вечера. Едва придя со службы и успев лишь снять сапоги, Шпак снова поспешил в полк. И улетел на полтора года, не успев даже попрощаться с семьей.

Прилетев в Кабул, стали лагерем у аэродрома. А через трое суток получили команду на штурм. И понеслись десантные «бэхи» на бригаду афганской армии и местный Генштаб. Внезапность не оставила противнику шансов. Афганцев загнали в казармы, не пустив к паркам с техникой. Вскоре сопротивление, а по колонне вели огонь и даже подбили одну БМД, было подавлено. Удачно прошел и захват Генштаба. Блокировав здание, заняли оборону. На огонь из стрелкового отвечали огнем боевых машин.

После операции дивизию обещали отправить домой, но задержали в Афганистане на долгие десять лет.

В АФГАНСКИХ ГОРАХ

Ситуации, не предусмотренные боевым уставом, начались с первого же выхода в горы. Большая часть пути в провинцию Чаквардак, куда полк Шпака направили устанавливать новый порядок, проходила по горным дорогам. Засады и двухметровые снега лишь поначалу казались главным препятствием. Когда встретили первую промоину – десятиметровую яму на узкой горной дороге, справа – отвесная скала, слева – стометровый обрыв, впору было отчаяться. Боевики специально пускали воду на дороги, вымывая такие провалы.

Трое суток засыпали яму камнями. Но выдержит ли кладка боевые машины? Вот испытание, которое не забудешь. БМД прошла нормально, а танк… Перекрестившись, капитан-танкист ведет Т-62 на камни. Проезжает метров пять, и кладка начинает медленно осыпаться в пропасть. Танк уходит все глубже, вот уже лишь ствол торчит над дорогой. Все… Но опытный танкист, не газуя, медленно скребя гусеницами по осыпающимся камням, все-таки выползает.

Потом еще три дня восстанавливали кладку, вырубали лес, клали бревна. И прошли!

До всего доходить приходилось уже по ходу боевых действий. Главное, что требовал Шпак от своих офицеров, – не платить за афганские горки солдатскими жизнями. После каждой боевой операции тщательно обобщали опыт. Чтоб бороться, например, с засадами на горных дорогах, Шпак придумал спешивать одну роту и в пешем порядке посылать верхом – прикрывать идущую внизу бронегруппу. Движение по горным дорогам – только гусеница в гусеницу, и только после инженерной разведки. Если огонь со скалы, колонна смыкается – машина плотно подходит к машине, и в промежутке между скалой и колонной можно ходить, как в траншее. Стволы в сторону противника и огонь по «зеленке». Научились лазать по горам с помощью веревок с узлами. То, что в сапогах в горах много не навоюешь, поняли сразу же. Не дожидаясь, пока проблему решат наверху, Шпак решил ее сам. Закололи свиней в оставшемся в Белоруссии полковом подсобном хозяйстве и на вырученные деньги купили кеды и шерстяные носки. Чтоб подразделения были более управляемыми и никого не потерять раненым в горячке боя – взводы стали разбивать на боевые двойки и тройки. Ранило одного – второй его выносит. Словом, многие тактические идеи командовавшего знаменитым 350-м полком полковника Шпака потом еще долго применялись не только в Афганистане, но и в Чечне.

За Афганистан Шпака представили к Звезде Героя, но «Героев» в то время давали только посмертно. Поэтому памятью об афганских дорогах и погибших друзьях стал орден Красного Знамени. Самая дорогая награда.

СО СМЕРТЬЮ В СПОРЕ

Сделанная душманами под асфальтом промоина во время остановки колонны оказалась аккурат под его машиной. И когда при возобновлении движения командирская «сорока» Шпака нырнула в глубокую яму, он лишь чудом не выпал из нее, сумев удержаться за ручку открытого люка.

Машина вверх гусеницами плюхнулась в жидкую грязь. Все застонали.

– Молчать! – остановил панику Шпак. – Кто подаст голос, стреляю без предупреждения.

Тишина. Темно, ничего не видно. Только чувствуется, как грязь медленно заползает внутрь.

– Заглуши двигатель, – командует он механику.

Тот долго не находит кнопку, но в итоге все же глушит движок.

– Попытайтесь открыть люк, – говорит Шпак связистам.

Люк удается приоткрыть, но пролезть в него невозможно.

Собравшиеся вокруг перевернутой машины люди громко спорят, не находя решение.

– Спустите ГАЗ-66 с лебедкой, зацепите за гусеницу и переверните машину, – командует Шпак.

Не получается – рвется трос.

– Тогда копайте траншею и вычерпывайте ведрами грязь, – находит Шпак другое решение.

Получилось! Через пять часов в один из люков уже можно было вытаскивать ошалевших бойцов. Шпак по неписаным командирским законам покинул аварийную машину последним.

А вернувшись с войны, он узнал, что его поспешили похоронить...

Когда, едва приехав из Афганистана, он отправился в Каунас к старому другу начальнику тыла 7-й дивизии, тот привел его в банкетный зал с накрытым человек на пятьдесят столом.

– Придут друзья? – спросил Шпак.

– Нет, – ответил друг, усаживая его за один конец стола и садясь за другой. – Будем только мы двое.

Оказывается, когда из Афганистана пришла весть о его гибели, тот, пригласив полсотни сослуживцев, именно за этим столом провел по нему поминки.

ОТ КАУНАСА ДО ТУРКЕСТАНА

Служба заместителем командира стоявшей в Каунасе 7-й воздушно-десантной дивизии запомнилась масштабными учениями «Запад-81» и работой с командовавшим соединением Владиславом Ачаловым.

Потом были три года командования 76-й (псковской) дивизией. Наладив систему соцсоревнования, при которой добившиеся объективно лучших показателей росли быстрее других, Шпак назначал на должности тех, кто хотел и умел работать, невзирая на возраст, звания и служебное прохождение. Благо, знавший его еще по Афганистану командующий ВДВ Дмитрий Сухоруков поддерживал молодого комдива во всех начинаниях. В результате дивизия вскоре вышла в лучшие.

После академии Генерального штаба Шпак – замкомандующего 14-й, а потом командующий 6-й общевойсковой армии со штабом в Петрозаводске. Масштабы доставшегося хозяйства впечатляли: 1500 км по фронту, 500 – в глубину. Управляя такой махиной, приходилось по неделе в месяц проводить в каждой дивизии. Дома его в тот период почти не видели, зато новая служба научила мыслить по-государственному. И новые назначения не заставили себя ждать: сначала его назначают начальником штаба Туркестанского военного округа, а затем переводят на аналогичную должность в ПриВО.

ОПЫТ, ОПЛАЧЕННЫЙ КРОВЬЮ

Летая по войскам округа, Шпак знакомился с командирами, главами областей и республик, изучал ситуацию на местах. Шла массовая передислокация в округ частей из ближнего и дальнего зарубежья. За проблемами по их размещению и обустройству как-то незаметно отходила на второй план боевая учеба. И хотя ее организация в круг прямых обязанностей НШ округа не входила, в конце 1994-го она заставила и его забыть обо всех остальных делах.

Первая Чечня свалилась как снег на голову. В начале декабря 81-й мотострелковый полк ПриВО прибыл в Моздок. Хорошо понимая, что личный состав не готов к войне, Шпак с командующим войсками округа и группой офицеров вылетели в Моздок. Больше десяти дней Шпак лично учил солдат стрелять из БТРа, снаряжать ленты, ходить в атаку и держать оборону. Разбираться, по чьей вине солдат не научили даже элементарным вещам, было некогда.

Под Новый год группу офицеров ПриВО попросили домой. Узнав о том, как 81-й полк и 131-я бригада, войдя в город походными колоннами, угодили в каменный мешок и понесли катастрофические потери, Шпак не находил себе места. Тогда он еще не знал, какая потеря ждет его впереди. 29 марта 1995 года погиб его сын Олег. Лейтенант-десантник. Командир парашютно-десантного взвода.

У них с женой долго не было детей. Потом родился Олег, через два года – дочь Елена.

Военные гости, военные разговоры – Олег с детства знал, кем будет. Только десантником. Во время учебы в академии Генерального штаба – сын тогда был учеником девятого и десятого классов – они каждое утро вместе пробегали по три километра, занимались на брусьях и турнике. И когда Олег поступил в Рязанское десантное училище, проблем с физподготовкой, которые испытывает большинство курсантов, у него не было. Зато были другие проблемы.

– Трудно мне, пап, – признался однажды Олег, – не любят меня, потому что я генеральский сынок.

– Молодец, сын, что сказал, – ответил отец.

Придя к Олегу в роту, Шпак попросил рассадить личный состав, чтобы выступить перед курсантами. Представился: командующий армией генерал-лейтенант Шпак Георгий Иванович. И рассказал, как сам учился в этом училище, как тяжело давались физические нагрузки, как непросто складывалась дружба, но если первокурсниками они иногда даже дрались, то к четвертому курсу стали как братья. Потом рассказал, как сам командовал взводом и ротой в училище, как брали Кабул, как первыми воевали в горах. И о том, как нелегко приходилось менявшей гарнизон за гарнизоном семье.
– А теперь, товарищи курсанты, – сказал 47-летний генерал-лейтенант, сняв китель и подойдя к перекладине, – я покажу вам три упражнения. Кто сумеет повторить, сегодня же уедет в отпуск на десять суток, с начальником училища вопрос решу – слово генерала.

Рота взорвалась от восторга.

Когда же Шпак показал на турнике и брусьях упражнения уровня кандидата в мастера спорта по гимнастике, а потом метров десять прошел на руках по казарме, рота затихла. Один смельчак попытался что-то изобразить на брусьях, но свалился под хохот товарищей.

– Вот, друзья, чем надо заниматься нормальным мужикам. А теперь представьте, каким я был командиром взвода и роты, – подытожил Шпак, пожал руку ротному и ушел.

Проблем с товарищами у Олега больше не было. А в училище началась настоящая гимнастическая мания – курсанты всех курсов начали тренировать показанные командующим армией упражнения.

Шпак очень внимательно следил за офицерским становлением сына, постоянно справлялся о его службе у командира полка, давал Олегу советы.
В январе 1995-го, когда Олег с больным коленом и язвой лежал в госпитале, его батальон стали готовить в Чечню. Оставив расписку в добровольном отказе от лечения, Олег покинул госпиталь, чтобы поехать вместе со всеми.

– Не сомневался, что ты так и поступишь, – сказал, прощаясь с сыном, Георгий Шпак.

В течение часа он напутствовал Олега, как быть на войне: не стесняться ходить в бронежилете и каске, по незнакомым дорогам идти только после минной разведки, гусеница в гусеницу, а чтобы сразу врасти в обстановку – обо всем расспросить зятя – тоже Олега, батальон которого в Чечне менял батальон сына.

15 марта Георгий Шпак прилетел проверить воевавшие в Чечне окружные части. Когда заехал к сыну, опорный пункт роты которого располагался южнее Комсомольского, Олег, как и наказывал отец, встретил его в бронежилете и каске. Первым делом Шпак придирчиво осмотрел опорный пункт сына. Ширина, глубина, расположение огневых средств, блиндаж с бревнами в три наката – все было по-военному грамотно, чем Олег очень его порадовал. Потом он на три дня отпросил сына, и всю его командировку они вместе ездили по Чечне.

А через две недели Олег погиб.

Прилетев в Чечню и разобравшись в обстоятельствах гибели сына, Шпак высказал много крепких слов офицерам, из-за непрофессионализма которых погиб его сын. Но Олега было уже не вернуть...

Его же самого вернули к жизни слова Сухорукова о новой войне и возможных потерях. В результате в декабре 1996-го генерал-лейтенант Георгий Шпак принял должность командующего ВДВ.

И СНОВА ВОЙНА

Обескураживший натовцев рейд десантников из Боснии в Приштину в июне 1999-го наверняка помнят многие. Однако за кадром остался тот факт, что этот нашумевший марш-бросок стал возможен благодаря политической дальновидности командующего ВДВ генерал-полковника Георгия Шпака, начавшего подготовку к операции за неделю до политического решения. Примерно то же произошло и двумя месяцами позже. Узнав о вторжении боевиков в Дагестан, Шпак сразу же своим решением привел «к бою» временно находившийся под Каспийском батальон десантников. И когда, несмотря на обилие в регионе мотострелковых частей, встретить боевиков послали именно этот батальон новороссийских десантников, они, совершив марш на Ботлих, на несколько часов опередили Басаева и Хаттаба, не дав боевикам перенести войну в Дагестан.

Став командующим, Шпак активизировал боевую учебу и еще до появления частей постоянной готовности создал в каждом парашютно-десантном полку так называемые батальоны первой очереди – подразделения, в любой момент готовые к боевому применению. Ну а когда началась война, качественную подготовку убывающих в Чечню полковых тактических групп сразу же определил приоритетной для ВДВ задачей.

16 раз побывал он в зоне боевых действий и сам.

В сентябре 1999-го по пути к Хасавюрту, где стояла тогда группировка ВДВ, командующему довели радиоперехват: боевики готовят на него нападение. Но на уговоры ехать в Хасавюрт хотя бы через день ответил отказом. Перенос приезда командующего из-за угрозы нападения, по его словам, неизбежно подорвал бы боевой настрой войск. А ведь он приехал, чтобы его поднять!

А когда в разгар боев под Ботлихом генералы из командования СКВО сильно прессовали командира 7-й воздушно-десантной дивизии генерала Юрия Кривошеева, заставляя быстрее брать занятые боевиками горки, Шпак, напротив, заверив его, что не даст в обиду, жестко требовал беречь людей и не спешить выполнять дурные приказы.

– Требуй авиационную и артиллерийскую поддержку, – руководил он Кривошеевым из своего кабинета, а операторы командования ВДВ наносили в это время последние изменения боевой обстановки на карту.

Нередко Шпак помогал своим офицерам и в разработке боевых операций. Как, например, при блокировании Гудермеса, когда они с командиром десантно-штурмового полка полковником Юрием Эмом придумали выманить боевиков имитацией атаки на окраину города и нанести по ним массированный артиллерийский удар.

Огромная заслуга Шпака, по мнению офицеров, и в том, что после дагестанских событий он сумел убедить министра обороны, что применение его войск единой группировкой во главе со своим десантным командующим не только уменьшит потери, но и сделает боевое применение частей ВДВ особенно эффективным.

Тяжким рубцом на сердце командующего легла гибель 6-й роты псковских десантников. Шпак не боялся и не избегал встречи с родными погибших. Напротив – чем мог старался их поддержать. Ему, потерявшему сына генералу, наверное, как никому было понятно и близко их горе. Десантники не умирают, говорил он им, – они улетают и не возвращаются. Как когда-то не вернулся его Олег…

ДЕСАНТ СОКРАЩАЕТСЯ ЛИШЬ В БОЮ

В середине ноября 1999-го из рейда под Харачой не вернулась разведгруппа 31-й отдельной воздушно-десантной бригады. А через день по телеканалам прошел сюжет, переданный боевиками в одно из иностранных информагентств. Двое бойцов рассказали, как сепаратисты расстреляли их разведгруппу. Это был единственный за всю войну случай, когда десантники оказались в плену. Рассказали под пытками – сразу понял Шпак, посчитав спасение ребят делом чести.

Не раскрывая подробностей операции, скажем лишь, что уже через два месяца оба освобожденных десантника были у него в кабинете. Так он еще раз показал недоброжелателям войск исключительность ВДВ: десант своих не бросает.

Уволившись из армии по достижении предельного возраста, Георгий Шпак стал депутатом Государственной Думы, а затем губернатором самой десантной – Рязанской области. При этом его десантный менталитет проявился не только в географии губернаторства, но и прежде всего в работе. Не жалея ни себя, ни подчиненных, он уверенно начал поднимать область. Оставаясь при этом простым и доступным: пока его предшественник освобождал служебное жилье, четыре месяца жил не в апартаментах по чину, а в скромной тещиной квартирке в военном городке Дягилево. И каждое утро летчики и их семьи с удивлением наблюдали, как, выйдя из старенького ДОСа, находящийся в отменной физической форме 60-летний губернатор совершает традиционную утреннюю пробежку. Десантник… Ну что тут еще добавишь.

За четыре года губернаторства Шпака в Рязанской области построено много домов, школ, больниц, спортивных площадок. Но лучше всего о его работе скажут, наверное, цифры. Когда в 2004 году он принимал область, ее консолидированный бюджет составлял 8 млрд. руб., а когда уходил – этот показатель достиг 28 млрд. Вот такой экономический рывок совершила область под руководством «генерал-губернатора» Георгия Шпака.

И все же главный след в , по мнению офицеров ВДВ, Георгий Шпак оставил, командуя родными войсками. Дело в том, что начиная с середины 1990-х годов в Генштабе то и дело возникали разные проекты сокращения ВДВ – от передачи в состав военных округов ряда десантных дивизий до ликвидации ВДВ в качестве самостоятельного рода войск. Ну не хотели в Генштабе признать, что созданные когда-то в качестве вспомогательного рода войск десантники де-факто стали главной ударной силой советской, а затем и российской армии. Доходило до того, что в десантные части для приема активов уже приезжали представители округов, но в итоге все «сокращающие» десант решения в последний момент все равно отменялись. Поэтому на вопрос о главной заслуге перед историей семь лет откомандовавшего Воздушно-десантными войсками и четыре года руководившего Рязанской областью Георгия Шпака офицеры-десантники, не задумываясь, отвечают одной емкой фразой: сохранил ВДВ.

Командующий ВДВ Герой России генерал-полковник Владимир Шаманов:
«Считаю Георгия Ивановича Шпака своим учителем. По сей день благодарен ему за то, что в далеком 1984 году, будучи командиром 76-й дивизии, он поверил в меня, выдвинув командиром 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка. Благодарен и за постоянный контроль за моим профессиональным ростом, и за то, что, когда я уже был командиром полка, доверил мне своего окончившего наше училище сына – это у нас, в Воздушно-десантных войсках, дорогого стоит. К сожалению, начавшаяся уже после моего ухода к новому месту службы война трагически оборвала жизнь Олега Шпака.

От всей души поздравляя Георгия Ивановича с 70-летием, желаю ему крепкого здоровья и всего самого лучшего».

Председатель «Союза десантников России» Герой Советского Союза Валерий Востротин:
«Еще в училище я обратил внимание на командира соседней роты, капитана Шпака Георгия Ивановича. Кроме того что он был хорошим ротным, было в нем что-то от гусаров, что выделяло его из среды других офицеров училища.

Начиная службу офицером, я слышал много хороших отзывов о Георгии Ивановиче, но познакомился с ним в Афганистане, практически сразу после завершения штурма дворца Амина. Только закончился бой, и к нам подъехал БТР, из которого вышел полковник Шпак. Энергичный, подтянутый и уверенный в себе и своих подчиненных командир 350-го полка, умеющий сплотить вокруг себя людей, вызывал уважение и чувство надежности.

Георгий Иванович всю свою службу оставался таким. Особенно в 90-е годы, когда ему ценой неимоверных усилий удалось сохранить ВДВ как отдельный род войск. Да и сейчас не теряет связь с ВДВ, помогая ветеранам».

Командующий 36-й общевойсковой армией Герой России генерал-майор Михаил Теплинский:
«Георгий Шпак оставил веху в истории, сохранив ВДВ в эпоху повального сокращения армии. Отметил бы еще тот факт, что, будучи командующим ВДВ, он в приоритетном порядке выдвигал на вышестоящие должности офицеров с боевым опытом. И безусловного уважения заслуживает и то, что, будучи начальником штаба ПриВО, Шпак не посчитал достойным прятать от войны своего единственного сына».

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Тяжелые ранения получили сыновья генерал-полковника Виктора Казанцева, генерал-лейтенанта Александра Тартышева, генерал-майора Вадима Александрова и другие.

Валерий Усольцев. Привилегия быть первым на поле брани. Когда речь заходит о генеральских сыновьях, решивших по примеру отцов посвятить судьбу служению Отечеству в Вооруженных Силах, нередко слышу: «Этим парням легко. У них такая поддержка!»

Мне за долгую армейскую службу встречались разные генералы. В том числе и такие, кто очень уж хлопотал о карьере своих порой не отличавшихся усердием в службе отпрысков и опекал их еще с курсантской скамьи. Есть и генералы, усилено радеющие за братьев, других родственников, буквально за уши вытаскивающие их на высокие, в том числе и генеральские, должности. Но могу с чистой совестью заверить, что подавляющее большинство тех, у кого на погонах большие звезды, – люди честные, порядочные, не отгораживающие своих сынов от тягостей, лишений и опасностей службы.

Морозы в ту зиму в Хабаровске стояли знатные - под 30 градусов. Однако лютая стужа, усиленная пронизывающим ветром, испытателей парашютов не огорчала.

Чем суровей погодные условия, тем быстрее проявятся негативные стороны новой парашютной техники, которые следует устранять, - пояснял мне парашютист-испытатель Герой России Игорь Тарелкин. - Когда парашют будет запущен в серию и уйдет в войска, никаких сюрпризов при его эксплуатации быть не должно.

Вместе с полковником Тарелкиным во всех испытаниях парашютной системы «Арбалет», которая предназначалась главным образом для десантников, спецназовцев и спасателей, принимал участие его давний сослуживец и хороший товарищ полковник Юрий Стратулат. В свое время заместителем командующего – членом военного совета дислоцированной на Дальнем Востоке 1-й воздушной армии был генерал-майор авиации Стратулат. Естественно, я поинтересовался, не родственники ли они.

Это мой отец, по его примеру и я стал авиатором, - не без гордости ответил Юрий.

Хотелось бы добавить, что не просто авиатором, а испытателем парашютов. И поэтому отец-генерал при всем желании не смог бы заслонить сына от возможных опасностей, неизбежных в его профессии. Только представьте, каких трудов на земле и в небе стоила полковнику Стратулату такая высокая квалификация. Сколько раз подвергал он себя смертельному риску, испытывая парашютные системы, катапультируясь в полете из различных положений самолета, на разных скоростях и высотах, в различных метеоусловиях, днем и ночью! А все для того, чтобы парашютная система в экстремальной ситуации не подвела, и попавший, казалось бы, в безвыходное положение летный экипаж для спасения мог воспользоваться полученными из разработанных испытателями инструкций знаниями и навыками.

Думается, Стратулат-старший мог-таки подыскать сыну службу не только менее рисковую, но и более перспективную с точки зрения офицерского роста. Однако не стал даже советовать ему сменить военную специальность, связанную с ежедневным смертельным риском.

До расформирования 1-й, или, как ее еще называли, Дальневосточной, воздушной армии заместителем ее командующего по боевой подготовке был генерал-майор авиации Валерий Авдонин. Звание «Заслуженный военный летчик СССР» он получил, когда ему еще не было и сорока, а высшую профессиональную квалификацию «Военный летчик-снайпер» - когда едва исполнилось 30. Летал Валерий Павлович на самых современных истребителях Су-27 и Миг-29, причем, по словам сослуживцев, летал превосходно.

Профессию военного летчика он выбрал по примеру отца - генерала, который воевал штурманом, получив в награду за высокий профессионализм и смелость орден Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды и множество медалей. В послевоенные годы к боевым наградам прибавились ордена Октябрьской Революции и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, Государственная премия СССР. Службу генерал-лейтенант Павел Изосимович Авдонин закончил в должности начальника одного из управлений ВВС страны.

Казалось бы, столь известный и уважаемый в авиации человек мог бы похлопотать о переводе сынка под свое «крылышко», пристроить, например, на штабную работу. Но он никогда не делал этого. Даже после того как Валерию пришлось катапультироваться из терпящего бедствие истребителя Миг-21, который, правда, он перед этим сумел отвести от населенного пункта. Как служил офицер Валерий Авдонин после окончания Черниговского ВВАУЛ в дальних гарнизонах, так и поехал в аналогичные после окончания академий - Военно-воздушной и Генерального штаба. Сам он признался мне, что всю его жизнь звезды отцовских погон не грели его, а, скорее, предупреждали: не подведи, будь достоин.

Сына Валерий назвал в честь деда Павлом. И не надо даже гадать, какую профессию он выбрал для себя после окончания школы. Молодой летчик-истребитель лейтенант Павел Авдонин начал офицерскую службу на Дальнем Востоке. А так как ему о долге напоминали звезды уже двух пар генеральских погон, то, помня о семейной чести, всегда старался быть лучшим. Например, первым из молодых летчиков вылетел самостоятельно на Су-27…

У генерала армии Варенникова два сына, и оба стали генералами. Естественно, это вызвало у некоторых зависть. Но свои звания Варенниковы-младшие заслужили по праву. Мало кто знает, что они служили в Афганистане, причем на самых что ни на есть боевых должностях – комбатами. Отец, конечно же, знал, что в любом из боевых выходов сыновья могли погибнуть. Однако генерал-фронтовик не предпринял даже малейшей попытки отозвать их из афганского пекла хотя бы под благовидным предлогом учебы в академии или пристроить там на какую-нибудь штабную должность. А они сами оказались настоящими мужчинами, храбрыми и умелыми командирами, за что заслужили боевые ордена. Кстати, в дальневосточных гарнизонах, которые существенно отличаются от подмосковных, они тоже послужили.

И таких примеров могу привести немало, ведь в Российской армии по-прежнему служат много славных офицерских династий. Это, без преувеличения, ее настоящий золотой фонд.

Командир одного из дальневосточных общевойсковых объединений генерал-лейтенант Геннадий Аношин умер в самолете, когда летел в Самару. Там ему обещали квартиру после увольнения в запас, и он, всю жизнь мыкавшийся по дальним гарнизонам, хотел посмотреть на будущее жилье в большом городе. Сердце у него болело давно, и после Самары он планировал лечь в Москве на операцию.

Могло ли быть иначе, если Геннадий Яковлевич все, что происходило в подчиненных ему частях, в буквальном смысле слова воспринимал сердцем? Об этом знаю не понаслышке - знаком был с ним с тех пор, когда он был заместителем командующего общевойсковой армией по боевой подготовке, а наши сыновья учились на одном курсе Уссурийского суворовского военного училища. Затем Геннадий Яковлевич принял под свое командование дислоцированный на Сахалине армейский корпус, и забот прибавилось. Особенно если учитывать, что некогда любимая, несокрушимая и легендарная попала в немилость не только к демократам первой волны, оседлавшим в начале 90-х Россию, но и у значительной части общества перестала находиться в почете.

Особенно подкосила генерала гибель в Чечне сына Александра. Как сказал Геннадий Яковлевич, Сашка категорически запретил ему звонить кому-либо, чтобы предотвратить его чеченскую командировку. Взвод старшего лейтенанта Аношина в ту кошмарную новогоднюю ночь бился за железнодорожный вокзал в Грозном. Погиб взводный 1 января, но тело его нашли только 4 февраля - месяц генерал и его жена жили надеждой, что их Сашка жив... Похоронили его в Самаре, поэтому и решила семья Аношиных после увольнения в запас осесть в этом волжском городе. Теперь рядом с могилой сына-офицера на Рубежном кладбище покоится и прах отца-генерала.

В ту же страшную новогоднюю ночь у грозненского железнодорожного вокзала погиб единственный сын генерал-лейтенанта Юрия Щепина – выпускник Дальневосточного высшего танкового училища Юрий Щепин, который не стал прятаться за отцовскую спину, а, верный воинскому долгу, вместе с однополчанами отправился воевать на Северный Кавказ.

Сын бывшего Полномочного представителя Президента РФ по Дальневосточному федеральному округу Константина Пуликовского Алексей много раз подавал рапорт с просьбой отправить его в Чечню, но каждый раз в последний момент его фамилию вычеркивали из списка убывающих в опасную командировку. Возможно, потому, что еще с афганских времен в армии было принято за правило: отцов и детей вместе на войну не посылать, а генерал-лейтенант Константин Пуликовский в это время находился в Чечне. Однако Алексей уговорил-таки свое командование, сказав, что с отцом этот вопрос согласован, естественно, не предупредив об этом отца, и уехал на Северный Кавказ. Отправить назад сына отец-генерал не смог – совесть не позволила. Старший лейтенант Алексей Пуликовский погиб под Шатоем 14 декабря 1995 года… Накануне боевики овладели нашим блокпостом, и три БТР были направлены туда без разведки. Старшим группы был сын командующего группировкой российских войск в Чечне. Бронегруппа россиян попала в хорошо организованную засаду. Шестеро из них, в том числе Алексей, в которого боевики бросили гранату, погибли на месте, остальные были ранены.

Бессмертный подвиг совершил сын генерал-лейтенанта Виктора Соломатина, офицер в пятом, еще с царских времен, поколении лейтенант Александр Соломатин. Его прапрадед брал Шипку в 1877 году, другой прадед участвовал в русско-японской войне, еще один – в Первой мировой, деды прошли фронтами Великой Отечественной, отец дослужился до высокого воинского звания. И Сашка хотел быть достойным их. Лейтенант Александр Соломатин командовал небольшой, всего в восемь человек, разведгруппой, которая 1 декабря 1999 года в районе села Первомайское обнаружила засаду на пути следования их 245-го полка – около 600 боевиков. Разведчики приняли неравный бой. Группа, выполнив возложенную на нее задачу, по команде старшего начальника успешно отошла. Прикрывал ее отход, заменив раненого пулеметчика, лейтенант Соломатин. Наверное, он тоже смог бы ускользнуть от боевиков, но потерял руку. И продолжал косить врага до последнего патрона. А потом, когда враги окружили его со всех сторон, намереваясь взять живым, он встал во весь рост, оставшейся рукой дотянулся до гранаты. Русский офицер взорвал себя вместе с ринувшимися к нему боевиками. Посмертно лейтенанту Александру Соломатину присвоено звание Героя России.

В России хорошо знают бывшего командующего Воздушно-десантными войсками генерал-полковника Георгия Шпака. Он много сделал для развития этих войск, старался уберечь жизнь каждого солдата-десантника. А вот сына Олега уберечь не смог. Конечно, он, занимая на тот момент должность начальника штаба Приволжского военного округа, мог бы похлопотать, чтобы лейтенанту Шпаку запретили ту роковую для него командировку, но как отец делать этого не стал, как и не удерживал его ранее от поездки в Югославию, где Олег, по сути дела, совершил подвиг. Там сержант – его подчиненный, направляясь на пост, попал на минное поле, где ему оторвало ногу. Лейтенант Шпак, рискуя своей жизнью, вытащил с минного поля не только самого бойца, но и часть оторванной ноги. А американские врачи совершили чудо: сумели эту часть приживить, сержанту даже не понадобился протез. И в Чечне Олег проявил себя смелым и умелым командиром. Погиб он 29 марта 1996 года, за день до возвращения домой, сам напросившись на сопровождение колонны.

Всего только в ходе первой чеченской кампании погибли 55 сыновей старших офицеров, семеро из них – генеральские дети. Тогда потеряли сынов генерал-полковник Георгий Шпак, генерал-лейтенанты Геннадий Аношин, Вячеслав Суслов, Константин Пуликовский, Юрий Щепин, генерал-майоры Геннадий Налетов, Анатолий Филипенок. Восьмой, сын генерал-лейтенанта Виктора Соломатина, погиб в начале второй чеченской кампании в 1999 году.

Тяжелые ранения получили сыновья генерал-полковника Виктора Казанцева, генерал-лейтенанта Александра Тартышева, генерал-майора Вадима Александрова и другие.

К сожалению, этот печальный список, видимо, не окончательный, поскольку и сейчас на Северном Кавказе несут неспокойную службу многие сыновья генералов и старших офицеров.

На Руси издревле было принято: если случалась беда, на защиту Отчизны становился стар и млад любого сословия. В годы Великой Отечественной войны на фронт ушли сыновья членов Политбюро ВКП(б) Микояна, Хрущева, других деятелей партии и правительства, некоторые из них погибли. Воевали два сына Верховного Главнокомандующего Сталина, один из которых, Яков, погиб. Погиб сын бывшего наркома обороны Тимур Фрунзе. Про генеральских сынов я и не говорю, это само собой подразумевалось, что они становились офицерами и воевали на переднем крае. Эта традиция перешла из Русской армии в Советскую. И сохранилась до сих пор. Например, когда умер на боевом посту в Чечне знаменитый морпех Герой России генерал-майор Александр Отраковский, количество морских пехотинцев там не уменьшилось, потому как в боевой строй стал его сын лейтенант Иван Отраковский. Он буквально прорвался в Чечню, чтобы воевать рядом с отцом. Разве не напоминает это историю времен Отечественной войны 1812 года, когда рядом с военачальниками, например с генералом Раевским на Бородинском поле, сражались их сыновья?

Политический кризис на Северном Кавказе, связанный с разгулом сепаратизма, был большой бедой для России. Но разве воевал в Чечне, отстаивая конституционный строй, хоть один сын штатского высокопоставленного чиновника? Или депутата? Можете не искать ответа. Я вам точно скажу: их там и близко не было. Более того, многие из детей наших законодателей, в свое время окончившие военные училища, сейчас занимаются бизнесом или пристроены на «хлебные» места в коммерческие или государственные структуры. Сделано это, естественно, не без поддержки родителей, которые с высокой думской трибуны или экрана телевизора любят поразмышлять о патриотизме и возрождении России. Поэтому на срочную службу, в военные училища идут дети рабочих и крестьян. И офицеров, потому что представители офицерских династий остаются верными профессии «Родину защищать». Кстати, в их числе и те, кого за глаза называют «генеральскими сынками», но кто первым заслоняет грудью Отечество от врагов.

"Генеральские сынки".
Есть такая армейская пословица - "сын генерала станет генералом", ... если не погибнет с лейтенантскими или капитанскими погонами.

За все годы в Чечне погибли сыновья девяти генералов и пятидесяти пяти полковников. Об этом редко вспоминают.

Во время войны в Чечне в 1994—1996 годах погибли сыновья:

генерал-лейтенанта АНОШИНА Геннадия Яковлевича;
Старший лейтенант Аношин Александр Геннадьевич , командир танкового взвода 81-го мотострелкового полка. Погиб в Чечне 1 января 1995 года. Взвод старшего лейтенанта Аношина в ту новогоднюю ночь бился за железнодорожный вокзал в Грозном. Его тело его нашли только 4 февраля. Похоронен на Рубежном кладбище в Самаре.

генерал-майора НАЛЕТОВА Геннадия Афанасьевича;

генерал-лейтенанта СУСЛОВА Вячеслава Федоровича;

генерал-лейтенанта ПУЛИКОВСКОГО Константина Борисовича;
Капитан Пуликовский Алексей Константинович , заместитель командира танкового батальона. Погиб 14 декабря 1995 года в операции по освобождению попавшей в засаду разведгруппы полка под Шатоем. Похоронен в г. Краснодаре. Награжден орденом Мужества (посмертно).

генерал-майора ФИЛИПЕНКА Анатолия Михайловича;
Лейтенант Филипенок Евгений Анатольевич , вертолётчик. Погиб в Чечне 25 января 1995 года. Его вертолёт был сбит во время боевого вылета. Похоронили Филипенка на Северном кладбище Санкт-Петербурга. Орден Мужества хранится у его вдовы Наташи.

генерал-майора авиации ЧИГАШОВА Анатолия;
Лейтенант Чигашов Сергей Анатольевич , командир взвода. Погиб в Чечне 1 января 1995 года. Во время боя сменил 2 танка. Первую, повреждённую машину, расстрелял из пушки, чтобы не досталась противнику. Когда погиб механик-водитель, сел на его место, позже был снова подбит и был расстрелян снайперами при покидании горящей машины вместе с наводчиком. Похоронен в Ульяновске

генерал-полковника ШПАКА Георгия Ивановича.
Гвардии лейтенант Шпак Олег Георгиевич , командир парашютно-десантного взвода. Погиб в Чечне 29 марта 1995 года в возрасте 22 лет, подорвавшись на БМД во время выполнения боевого задания.

генерал-лейтенанта ЩЕПИНА Юрия.
Капитан Щепин Юрий Юрьевич , командир роты танкового батальона 131-й отдельной мотострелковой бригады. Погиб 1 января 1995 года у Грозненского железнодорожного вокзала, во время эвакуации раненых с привокзальной площади.

В 1999 году в Чечне погиб сын генерал-лейтенанта СОЛОМАТИНА Виктора Александровича.
Герой России лейтенант Соломатин Александр Викторович , командира взвода 245-го полка. Погиб в Чечне 1 декабря 1999 года. Двигаясь по маршруту группа наткнулась на выдвигавшееся навстречу бандформирование, которое намеревалось устроить полку мясорубку в форме засады. Восемь против пятисот — соотношение не самое благоприятное, но разведчики смело вступили в бой. При таком соотношении не допустить окружения, оставаясь на месте, невозможно, поэтому командир группы дал команду отходить. Прикрывал отход сам.

К сожалению удалось найти биографии не всех.

Хотел написать ещё про подвиги и достижения "других сынков", тоже "генеральских", но подумал - а зачем, итак всё на слуху. От задавленной сыном генерал-полковника Сергея Иванова (главы Администрации Президента) пенсионерки до последнего гонщика (птенца Лукойла) с гайцами на Гелентвагене.

Вот и вызревает вопрос - а кто у нас элита? И не пора ли хотя бы начать называть всё своими именами (такая малость).

О генерале Трошеве ходили легенды. Так, он мог не спать сутками, разделяя со своими подчиненными все тяготы военной жизни (солдаты называли его любовно «батей»). Лично облетал территорию боевых действий на вертолете, а в бою за Аргун отдавал команды с воздуха, из иллюминатора. Как-то в тумане вертолет чуть не напоролся на высоковольтную линию, и только мастерство пилота Александра Дзюбы, прошедшего Афганистан, спасло жизнь командиру. В другой раз генеральский вертолет подбили, и он сел прямо на кладбище. Но никто не пострадал.

Трошев старался, где мог, избегать кровопролития. Группировке «Восток» часто удавалось брать населенные пункты без боя. За операцию в Дагестане и проявленное мужество в ходе военных действий в Чечне генералу присвоили звание Героя России. Награду вручил лично президент Борис Ельцин.

В отличие от других своих коллег, Геннадий Трошев был всегда открыт для прессы, написал несколько книг о событиях в Чечне, самая известная из которых - «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала» (2001).

В декабре 2002 года Трошев получил новое назначение – возглавить Сибирский военный округ. И это после того как столько лет жизни и карьеры было отдано Кавказу! Генерал подал в отставку. В феврале 2003 года он занял должность советника президента, курировал вопросы казачества. Поговаривали, что все это было не просто так. Мол, генерал серьезно провинился: его имя связывали с гибелью легендарной шестой роты из 90 спецназовцев, вставших на пути двухтысячной группировки боевиков, пытавшихся прорваться в район Аргунского ущелья. Но это только домыслы, прямых фактов нет…