Слово о некоем монахе в Палестине, который в 6693 году , индикта 3–го, в месяце сентябре, был обольщен бесами и бедственным образом пал 1. По слуху, как это говорится, я слышал на основании слов из отеческих книг о некоторых, которые были обольщены и введены в прелесть

Поучение 1-е. Праздник Рождества Христова. (Второй день праздника) (История бегства Иисуса Христа в Египет и внушаемые ею нравственные уроки) I. В евангельском чтении настоящего дня, св. Церковь, продолжая историю первых дней жизни нашего Спасителя, предлагает нам, братия,

Роман «Бесы».Время и пространство .(пока только время) Фигура повествователя-хроникера также помогает Достоевскому осуществить искусную игру со временем. Художественное время, используемое рассказчиком, представляет собой две системы координат: линейное и концентрическое время, дополняющие друг друга в структуре сюжета. Последовательность событий часто нарушается неким временным сбоем: повествователь излагает слухи, версии, интерпретации вокруг привлекшего его внимание факта, отыскивает в прошлом истоки происходящего ныне. Писатель останавливает время текущих событий, чтобы затем вновь максимально ускорить линейное движение времени.

Хроникеры Достоевского не только создают, но и пересоздают время. Хаотичность повествования рассказчика не есть признак его "неумелости", как считает Д. Лихачев5, - это мир его художественного произвола. До поры до времени хроникеру приходится топтаться на месте, "буксовать", перескакивать с одного на другое - словом, сбиваться. Особенно заметна сбивчивость повествования у Горянчикова ("Записки из Мертвого дома"). Он все время оговаривается, забегает вперед: "я об этом еще скажу", "о нем я скажу позже", "об этом я уже говорил". Это необходимо Достоевскому, чтобы, концентрически выстроив свою историю (первый день, первый месяц и далее тянущиеся в остроге годы), приблизиться к сущности преступников, их человеческому зерну, или, по меткому выражению В. Лакшина, "завоевать истину"6.

Хроникер в романе "Бесы", как и Горянчиков, не только рассказчик, но и действующее лицо. Он бегает по различным делам, передает слухи, влюбляется в Лизу Тушину и т. д. Пока Антон Лаврентьевич - вполне стандартный герой, от лица которого ведется повествование. Но вот начинаются какие-то странные метаморфозы: хроникер описывает сцены, какие ни при каких обстоятельствах он не мог наблюдать. Даже если он мотивирует свою осведомленность наличием слухов, то, само собой разумеется, слухи не бывают столь подробными и детальными. Например, сцену, когда Варвара Петровна встречается в церкви с Хромоножкой (причем Антон Лаврентьевич там не присутствовал), он живописует с помощью следующих деталей:

"- Ручку-то пожалуйте, - лепетала "несчастная", крепко прихватив пальцами левой руки за уголок полученную десятирублевую бумажку, которую свивало ветром.

Вы дрожите, вам холодно? - заметила вдруг Варвара Петровна и, сбросив с себя свой бурнус, на лету подхваченный лакеем, сняла с плеч свою черную (очень не дешевую) шаль и собственными руками окутала обнаженную шею все еще стоявшей на коленях просительницы" (курсив мой. - А. Г.). Очевидно, что ни один самый наблюдательный рассказчик не в силах был бы передать Антону Лаврентьевичу эту сцену так, чтобы подметить все нюансы, переходы чувств персонажей, вплоть до развевающегося на ветру уголка десятирублевки, прихваченного левой рукой. Для этого надо обладать недюжинной и цепкой художественной памятью. Но кто же это мог сделать? Те, кто присутствовал в церкви? "...Виднелись всё знакомые, светские лица, разглядывавшие сцену, одни с строгим удивлением, другие с лукавым любопытством и в то же время с невинною жаждой скандальчика, а третьи начинали даже посмеиваться". Вряд ли перечисленные заурядные обыватели были способны на такой блестящий рассказ. Кстати говоря, даже то, как они реагируют на происходящее, хроникер не мог узнать из слухов, а только вообразить, представить себе более или менее правдиво.

Наконец, если подобные сцены хроникер мог воспроизвести, пользуясь слухами (поверим его заверениям), то интимные разговоры между двумя он заведомо ни видеть, ни слышать не мог. Ведь он, как, допустим, Подросток, не залезал в чужие спальни, не подслушивал, не подглядывал. В самом деле, каким образом он мог прознать о сговоре Петра Верховенского со Ставрогиным с глазу на глаз, где первый предлагает Ставрогину почетную роль самозванца, Ивана-царевича, по велению которого Русь будет затоплена в крови, если только он того пожелает? Как мог Антон Лаврентьевич, пускай приблизительно, догадаться, о чем говорят Ставрогин и Лиза после грешной ночи с увозом и страстями? Откуда такая тьма анахронизмов и пространственных несуразностей?

Возникает естественный вопрос: а не фиктивная ли фигура этот вездесущий хроникер? Действительно, многие исследователи так и решали эту проблему: сначала, мол, Достоевский следит, чтобы хроникер участвовал в событиях лично, а потом напрочь забывает о нем и пишет уже от своего авторского лица. Получается, что Достоевский - малоподготовленный к писательству любитель, дилетант, на каждом шагу совершающий промахи и просчеты.

То, что это не так, доказывает внимательное чтение текста. В упомянутой нами сцене разговора между Ставрогиным и Петром Верховенским встречается страннаяавторская ремарка: "Так или почти так должен был думать Петр Степанович" (курсив мой. - А. Г.). Еще одно, на первый взгляд совершенно необъяснимое, замечание в финальной сцене романа: "Софья Матвеевна знала Евангелие хорошо и тотчас отыскала от Луки то самое место, которое я и выставил эпиграфом к моей хронике. Приведу его здесь опять..." (курсив мой. - А. Г.).

Что мы видим? Хроника оборачивается вымыслом. Повествователь ссылается на источники, слухи, выдает себя за очевидца событий, но при этом всячески подчеркивает приемы организации материала, в том числе и значимость эпиграфа, введенного в сюжет романа, - иными словами, рассказчик показывает условность происходящего, и, стало быть, документальность и сиюминутность - только видимость.

В действительности хроникер прежде всего творец, имеющий право на вымысел. С этой точки зрения снимается его фиктивность, объясняется, почему он способен рассказывать о самых интимных сценах тет-а-тет, передавать внутренние монологи героев, интерпретировать слухи и сплетни. В известном смысле хроникеры Достоевского - сотворцы автора. По существу они являются профессиональными писателями, во многом схожими с самим художником: недаром они компонуют время и пространство, создают и описывают внутренний мир героев.

Итак, с одной стороны, их функция - вовлечь читателя в вихрь событий, заставить забыть об условности художественного пространства и времени. С другой же стороны, хроникеры, напротив, выражают мнимость происходящего: безраздельно пользуясь авторской волей, они то акселерируют ритм событий, то вдруг делают необычайно длинную паузу, то самоустраняются, то вновь становятся участниками и свидетелями. С помощью фигуры хроникера Достоевский, таким образом, стирает границы между иллюзорным временем художественного произведения и реальным временем поступка героя, осуществляя сложнейшую игру с пространственно-временным континуумом.

Примечание из лекции:Временные рамки раздвинуты: истории отцов, истории детей. Действия в романе создаются по горячим следам. 70-е гг. – Россия переживала итог коллизий.

Образы:

Роман Достоевского начинается с цитирования Пушкина и Евангелия от Луки. Речь в произведении пойдет о бесах не как мистических существах, а как силах и людях колеблющих Россию. Главный дьявол, Великий грешник, Антихрист –Ставрогин, человек обезбоженный и обожествленный. Примечательно уже само его имя: Николай –имя особо почитаемого в России святого, Николая Чудотворца (кроме того его имя обозначает «победитель народа»); отчество Всеволодович –«володеющий всем»; фамилия Ставрогин происходит от греческого слова «крест».

На начальном этапе подготовки материалов к роману Ставрогин выступает как фигура второстепенная и по существу романтическая. «Князь, изящный друг Грановского». Но в записи от 7 марта 1870 года Достоевский поясняет, что Князь в прошлом «развратный человек и высокомерный аристократ», 15 марта –«Князь –человек, которому становится скучно».

29 марта 1870 года Достоевский принимает кардинальное решение: центральным лицом в романе будет Ставрогин. «Итак, весь пафос романа –в князе, он герой. Все остальное движется около него как в калейдоскопе».

Со временем все более подробно прорисовывается в деталях мрачная фигура Николая Всеволодовича. 6 июня 1870 года: «Nota bene. Хроникер по смерти князя делает разбор его характера (непременно глава Анализ). Говоря, что это был человек сильный, хищный, запутавшийся в убеждениях и из гордости бесконечной желавший и могший убедиться только в том, что вполне ясно…». «16 августа. Князь –мрачный, страстный, демонический и беспорядочный характер, безо всякой меры, с высшим вопросом, дошедшим до «быть или не быть?». Прожить или истребить себя? Оставаться на прежнем, по совести и суду его невозможно, но он делает все прежнее и насильничает».

8 октября 1870 года Достоевский пишет в письме Каткову: «…Это другое лицо (Ставрогин) –тоже мрачное лицо, тоже злодей, –но мне кажется, что это лицо трагическое, хотя многие, наверное, скажут по прочтении: «Что это такое?» Я сел за эту поэму об этом лице потому, что слишком давно уже хочу изобразить его. Мне очень, очень будет грустно, если оно у меня не удастся. Еще грустнее будет, если услышу приговор, что лицо ходульное. Я из сердца взял его».

«Вообще иметь в виду, что Князь обворожителен, как демон, и ужасные страсти борются с… подвигом. При этом неверие и мука –от веры. Подвиг осиливает, вера берет верх, но и бесы веруют и трепещут». «Многие в бога не веруют, а в бесов веруют. Князь понимает, что его мог бы спасти энтузиазм (например, монашество, самопожертвование исповедью). Но для энтузиазма недостает нравственного чувства (частию от неверия). Ангелу Сардийской церкви напиши».

Достоевский избегает традиционной «предыстории» героя, в которой раскрывается процесс формирования его убеждений; герой взят Достоевским на каком-то остром духовном переломе, определяющим его судьбу. Таким предстает перед нами и Ставрогин.

Ставрогин, наделенный чертами сатанизма, вместе с тем является для нигилистов своеобразной «иконой», «царевичем из сказки». Он невероятно красив и в то же время ужасен. «Это был очень красивый молодой человек, лет двадцати пяти... удивительно скромен и в то же время смел и самоуверен, как у нас никто... волосы его были что-то уж очень черны, светлые глаза его что-то уж очень спокойны и ясны, цвет лица что-то уж очень нежен и бел, румянец что-то уж слишком ярок и чист, зубы как жемчужины, губы как коралловые, –казалось бы, писанный красавец, а в то же время как будто и отвратителен. Говорили, что лицо его напоминает маску... и вдруг зверь показал свои когти».(Х, с.40) Противоречивость внешняя и внутренняя. Ему присуще дьявольское обаяние, он возбуждает искреннее и непритворное восхищение. Демонология естественно вошла в структуру его образа. В конце описания Хроникер называет его зверем (не сравнивает, а именно называет), а мы помним, Зверь –одно из библейских имен Антихриста.

Ставрогин – сатана, дьявол, душа его ужасна. Он может вместить сюда любые идеи, любые противоположности. Это показатель невероятной широты и самого высшего бесовства. Ставрогин – учитель, как перед учителем перед ним склоняются нигилисты: Кириллову он внушает атеистическую идею, Шатову – православную. В Ставрогине естественно уживаются полярные идеи: атеистические и религиозные. Кажется, что в душе его должно быть таинство, а на самом деле – пустота. В этом и заключен весь ужас: пустота есть крайняя безнравственность, такая душа по природе своей преступна. В этой широте есть что-то адское. В пушкинском и лермонтовском демоне было величие души. В Ставрогине живут пустота и безразличие, лермонтовский демон хотел спастись любовью; пушкинский демон страдал от одиночества. Ставрогин же не знает любви, от одиночества не страдает, следовательно, его душа увечна. В Ставрогине нет ничего, что могло бы рассказать о его максимализме, в нем все рассчитано, он даже не может непосредственно отдаться сладострастию и разврату. У Ставрогина даже разврат рассчитан: есть большой, средний и малый. Всякий раз после своих разгулов он испытывает трезвую, разумную злобу. У него много «подвигов», и трудно понять логику этих «подвигов», он как бы сознательно искалечил свою жизнь. Но Достоевский даже такому бесу, как Ставрогин, посылает некую возможность для осознания собственной жизни, ее оценки.

Исповедь Ставрогина важна: здесь он предстает как страшный преступник, который заслуживает только ада, потому что он насильник, убийца, клятвопреступник. Самое страшное его преступление – насилие над маленькой двенадцатилетней девочкой. Исповедь Ставрогина не вошла в роман по цензурным соображениям (глава «У Тихона»). Ставрогин рассказывает об одном страшном случае своей жизни – разумном разврате, девочка, подвергшаяся насилию, сама наложила на себя руки, сама не простила себе свое падение. Матреша упрекает Ставрогина в его преступлении, но и с себя не снимает вины. Как-то вечером, когда он вернулся к себе в комнату, смотрел на лучи заходящего солнца, на пороге появилась Матреша, угрожая ему кулачком. Ставрогин смотрел на часы ровно двадцать минут, невероятный натурализм ощущений он запомнил до последних деталей и описал в своих записках. А затем ушел из дому, в номерах встретился со своей ватагой, Ставрогин в это время был весел и остроумен, такова картина его души, и ему предназначено нести своей крест. Если бы в душе Ставрогина родились страдания, то возникла бы возможность на спасение, но страданий нет, а есть равнодушие, поэтому Ставрогина ждет самоубийство, он покончит с собой, как и Матреша. Ставрогин ничем не руководствуется, он всех презирает, руководит ими идейно, он часть их сознания и часть их психологии. Ставрогину свойственна опустошенность души, он и умер потому, что нечем стало жить. Ставрогинская широта – инфернальная широта души – признак антинародности, антинациональности, вот почему он стоит во главе русских нигилистов. Ставрогин из тех, кто ненавидит Россию. Не случайно он мечтает жить среди скал и гор.

Как пишет о своем герое Достоевский: Ставрогин предпринимает «страдальческие судорожные усилия, чтобы обновиться и вновь начать верить. Рядом с нигилистами это явление серьезное. Клянусь, что оно существует в действительности. Это человек не верующий вере наших верующих и требующий веры полной совершенно иначе». Ставрогин пытается добыть веру «иначе», своим умом, рассудочным путем: «Чтобы сделать соус из зайца, надо зайца, чтобы уверовать в Бога, надо Бога». Особое состояние Ставрогина подмечает Кириллов: "Ставрогин если верует, то не верует, что он верует. Если же он не верует, то не верует, что он не верует".

Ставрогин оказывается как бы распятым (см. на происхождение фамилии) между жаждой абсолютного и невозможностью его достижения. Отсюда его тоска, пресыщенность, расколотость сердца и ума, тяготение и к добру и ко злу. Нравственная раздвоенность, «жажда контраста», привычка к противоречиям бросают Николая Всеволодовича на вольные и невольные злодейства. Но все эти «срывы» и «подвиги» Ставрогина происходят из рассудка, имеют скорее экспериментальный, нежели естественный характер. Эти эксперименты окончательно остужают чувства и убивают душу, делая Ставрогина человеком, чье лицо «напоминает маску». В описании Ставрогина Хроникер указывает как странность: что «все у нас, чуть не с первого дня, нашли его чрезвычайно рассудительным человеком».

Раздвоенность и равнодушие касаются и идейных увлечений Ставрогина: с одинаковой убежденностью и почти одновременно он внушает православие Шатову и атеизм Кириллову –учения взаимоисключающие. И Кириллов, и Шатов видят в Ставрогине учителя, идейного «отца».

Тихон предлагает Ставрогину исповедаться. Исповедь Ставрогина –саморазоблачение огромной силы. Вместе с тем это свидетельство величайшей гордости и презрения к людям. Если Раскольников страшился покаяния, к которому призывала его Соня, то Ставрогин откровенно решил признаться в отвратительнейшем поступке –совращении девочки, которая потом убила себя. Он даже отпечатал специальный текст. Но эта громкость и демонстративная откровенность насторожили Тихона. Он сразу понял, что в намерении Ставрогина обнаруживается не «воскресение», а самоутверждение. Монах далек от мысли, что ставрогинская исповедь –искреннее покаяние. Он видит только, что герой постиг всю глубину случившегося. Поэтому Тихон предлагает сделать усилие, чтобы посрамить «беса»: «Вас борет желание мученичества и жертвы собою; покорите и сие желание ваше… Всю гордость свою и беса вашего посрамите! Победителем кончите, свободы достигнете…».(XI, с.25) Но Ставрогин не готов к подвигу. И от отсутствия цели, веры в живую жизнь он уходит из нее.

Достоевский считал важным подчеркнуть главенство в современном мире того состояния крайнего безверия, нравственной относительности и идейной слабости, которое воплощает в романе Ставрогин и которое питает, поддерживает и распространяет малые и большие, внутренние и внешние войны, вносит дисгармонию и хаос в человеческие отношения.

Вместе с тем писатель был убежден, что сила «черного солнца» не беспредельна и основывается в конечном счете на слабости. Юродивая Хромоножка называет Ставрогина самозванцем, Гришкой Отрепьевым, купчишкой, сам же он видит в себе порою вместо демона –«гаденького, золотушного бесенка с насморком». Петр Верховенский иногда находит в нем «изломанного барчонка с волчьим аппетитом», а Лиза Тушина – ущербность «безрукого и безногого».

«Великость» и «загадочность», осложняются у главного героя «прозаическими» элементами, а в драматическую ткань его образа вплетаются пародийные нити. «Изящный Ноздрев» – так обозначается один из его ликов в авторском дневнике. Писатель признавался, что взял его не только из окружающей действительности, но и из собственного сердца, поскольку его вера прошла через горнило жесточайших сомнений и отрицаний. В отличие от своего создателя, Ставрогин оказался неспособным преодолеть трагическую раздвоенность и обрести хоть сколь-нибудь заполняющую пустоту души «полноту веры». В результате безысходный финал, символический смысл которого выразил Вяч. Иванов: «Изменник перед Христом, он неверен и Сатане... Он изменяет революции, изменяет и России (символы: переход в чужеземное подданство и в особенности отречение от своей жены, Хромоножки). Всем и всему изменяет он, и вешается, как Иуда, не добравшись до своей демонической берлоги в угрюмом горном ущелье».

Глубинное смысловое значение внутреннего развития образа Ставрогина Достоевский как бы проиллюстрирует через несколько лет после завершения романа рассуждениями «логического самоубийцы» в «Дневнике писателя». Вывод, вытекавший из них, заключался в том, что без веры в бессмертие души и вечную жизнь бытие личности, нации, всего человечества становится неестественным, немыслимым, невыносимым: «только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле. Без убеждения же в своем бессмертии связи человека с землей порываются, становятся тоньше, гнилее, а потеря смысла жизни (ощущаемая хотя бы в виде самой бессознательной тоски) несомненно ведет за собою самоубийство».

СТЕПАН ТРОФИМОВИЧ - центральный персонаж романа Ф.М.Достоевского «Бесы». Основным, хотя и не единственным, реальным прототипом С.Т.Верховенского явился известный русский либеральный историк-западник, друг А.И.Герцена Тимофей Николаевич Грановский (1813-1855). Источником сведений об историке, которого писатель не знал лично, послужила рецензия Н.Н.Страхова на книгу А.В.Станкевича «Т.Н.Грановский» (1869), опубликованная в «Заре». 26 февраля (10 марта) 1869 года Достоевский писал Страхову: «Книжонка эта нужна мне, как воздух, и как можно скорее, как материал, необходимейший для моего сочинения»; однако в наброске, которым Достоевский начал работу над романом (февраль 1870), черты либерала-идеалиста подверглись пародированию. «Всежизненная беспредметность и нетвердость во взгляде и в чувствах», «жаждет гонений и любит говорить о претерпенных им», «лил слезы там-то, тут-то», «плачет о всех женах - и поминутно женится» - таковы штрихи к портрету чистого западника, «который просмотрел совсем русскую жизнь» и которого автор романа (задуманного как политический памфлет на нигилистов и западников) делал морально ответственным за нечаевское убийство, за монструозного своего сына, негодяя Петрушу. «Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева. Вот эту родственность и преемственность мысли, развивавшейся от отцов к детям, я и хотел выразить в произведении моем», - объяснял Достоевский в письме к наследнику престола, А.А.Романову. Являясь обобщенным портретом либерального западника 40-х годов, С.Т. соединяет в себе черты многих людей этого поколения - Герцена, Чичерина, Корша и даже Тургенева.

С.Т, историей которого начинается и заканчивается действие романа, принадлежит к плеяде знаменитых деятелей 40-х годов, получивших европейское образование и успевших блеснуть на университетском поприще в самом начале своей карьеры; «вихрем сошедшихся обстоятельств», однако, карьера была разрушена, и он оказался в губернском городе - сначала в роли гувернера восьмилетнего генеральского сына, а затем и приживальщика в доме деспотической покровительницы генеральши Ставрогиной. С.Т. представлен в романе как отец «беса» Петруши (см. ст.: ПЕТР Верховенский) и как воспитатель «демона» Ставрогина. Постепенно либерал-идеалист опускается до карт, шампанского и клубного бездельничанья, регулярно впадая в «гражданскую скорбь» и в холерину: двадцать лет он стоял перед Россией «воплощенной укоризной» и считал себя гонимым и чуть ли не ссыльным. С приездом же в город сына, которого он почти не знал (так как отдал с малолетства на воспитание теткам), в нем, расслабленном эстете и капризном, вздорном, пустом человеке (так аттестует его генеральша Ставрогина), загорается чувство чести и гражданского негодования. На литературном празднике в пользу гувернанток С.Т. бесстрашно отстаивает высшие ценности («без хлеба... можно прожить человечеству, без одной только красоты невозможно, ибо совсем нечего будет делать на свете!»), дав бой утилитаристам и нигилистам. Однако губернское общество освистало и высмеяло «нелепого старика», его звездный час обернулся позором и поражением. Он более не хочет оставаться приживальщиком и уходит из дома покровительницы с маленьким саквояжем, зонтиком и сорока рублями; на постоялом дворе у большой дороги «русскому скитальцу» бродячая книгоноша читает евангельский рассказ об исцелении га-даринского бесноватого. «Мое бессмертие, - убежден взволнованный С.Т, - уже потому необходимо, что Бог не захочет сделать неправды и погасить совсем огонь раз возгоревшейся к нему любви в моем сердце. И что дороже любви? Любовь выше бытия, любовь венец бытия...» С.Т умирает просветленный, признав свою духовную ответственность за нигилистов, за Шатова, за сына Петрушу, за Федьку Каторжного, отданного когда-то в солдаты для покрытия карточного долга: душевная драма «рыцаря красоты» завершается высокой трагической нотой.

Образ С.Т, по мнению большинства критиков, принадлежит к величайшим созданиям Достоевского. Современники писателя сравнивали С.Т. с «тургеневскими героями в старости» (А.Н.Майков). «В образе этого чистого идеалиста 40-х годов есть дыханье и теплота жизни. Он до того непосредственно и естественно живет на страницах романа, что кажется не зависящим от произвола автора», - считал К.В.Мочульский. «Образ С.Т. написан не без иронии, но и не без любви. Есть в нем и лжегероическая поза, и благородная фраза, и чрезмерная обидчивость приживальщика, но есть в нем и подлинное благородство и патетическое гражданское мужество», - замечал Ф.А.Сте-пун. «Это самый грандиозный герой Достоевского, - утверждал Ю.П.Иваск, - и не ближе ли он Ламанческому рыцарю, чем кихотик-христосик Мышкин! С.Т, большое испорченное дитя, до самого конца лепечет свои русско-французские фразочки и, сам того не ведая, приобщается не Великой Мысли, а самому Христу». С.Т. выражает в романе идеи, близкие автору, и по воле автора является истолкователем евангельского эпиграфа к «Бесам».

Примечание из лекции: С.Т. большой ребенок, его речи совершенно неопасны. Он является отцом главного беса. Сын его – Петруша,относится к отцу как к устаревшему. Он тип авантюриста – заговорщика, с помощью этого типа мы понимаем, как зарождался экстремиум, и достижение любой цели – это главное условие. Все средства хороши. Он прекрасно знает, что он мошенник, а не революционер. Верховенский считает, что если он сам был руководителем, то и его сын тоже должен руководить и верховенствовать. Теория Шмалева – это тотальное расчеловечение людей и Петр видит в нем идеального человека и видит в нме собрата и проповедует рай на земле. Убийство Шатырева – э то залог единства – что никто из пятерки не донесет

Смысл названия Бесы:

Бесы – образ обощения, духовной смуты, утраты нравственных отриентиров, образ смертельно-опасной эпидемии. Вывод, в центре худ. Анализ идеологии насилия, своеволия. Любое насилие приведет Россию к топору. Эта идея полностью реализуется в Бесах. Топор – символ организации, во главе которой Верховенский.

Одержимость человека традиционно трактуется как вселение в человеческое тело беса или демона, который контролирует его действия и мысли, провоцирует непредсказуемые реакции и ведет человека дорогой зла.

Сегодня христианские истории о вселении бесов немногие воспринимают серьёзно, однако само явление уже давно будоражит умы исследователей, которые изучают данный вопрос.

Перед тем, как рассматривать эту тему, следует разграничить религиозную трактовку одержимости бесами и сам данный феномен. Тысячи книг посвящены бесноватым и они не перестают появляться с каждым годом. В общих чертах христианская традиция считает, что демон или бес может подчинять волю человека, чтобы сбить свою жертву с верного пути и толкнуть на совершение грехов.

Так, считается, что слуги дьявола могут изменить и внешний облик и поведение человека просто до неузнаваемости: появляется агрессия к окружающим, суицидальные наклонности, нередки случаи эпилептических припадков, возникают галлюцинации разного рода, человек разговаривает от лица бесов , которыми одержим , иногда даже использует незнакомые науки языки.

Иррациональная ненависть к служителям культа и христианской символике считается еще одним важным признаком бесноватости. Но в данном случае, прежде всего, нужно говорить о психических расстройствах, а не о каком-либо вмешательстве извне. Так, чтобы подтвердить правильность такого подхода можно рассмотреть описания одержимости в исламской традиции, в которой, нелюбовь ко всему христианскому, естественно, не является показателем каких-либо отклонений или, тем более, вмешательства злых сил. В Исламе признаками вселения бесов в человека является его неадекватное поведение, психические отклонения, частые потери сознания или галлюцинации. У мусульман принято возлагать ответственность за такое состояние человека на шайтанов или джиннов.

В любом случае явно прослеживаются общие свойства одержимости такие, как повышенный уровень агрессии, помутнение рассудка, галлюцинации. Подобные симптомы обнаруживаются и в традиционной африканской религии Bуду, где помимо вышеперечисленных признаков идет речь о похищении души человека.

Данный феномен лишь по-разному трактуется разными религиями, он обрастает домыслами и мифами, построенными на догматах конкретного культа.

Однако приверженцы существенно отличающихся друг от друга культов неизменно описывают случаи внедрения враждебных сущностей в энергетическое поле человека.

Одержимый бесами страдает сам, но при этом он доставляет мучения окружающим людям, он вытягивает их жизненные силы, лишает их покоя и равновесия. Именно в этом моменте находится ключ, способный открыть тайну одержимости бесами .

Приверженцы всех религий утверждают, что демоны или джинны оказывают губительное воздействие на человека, но при этом, они не могут объяснить, как некая нематериальная сущность способна разрушать физическое тело своей несчастной жертвы. Ведь вселившийся в тело бес не питается пищей и не пьет кровь, не поедает изнутри тело человека, тогда появляется логичный вопрос: за счет чего поддерживает собственное существования такой демон.

На ум сразу приходит очевидный ответ – энергия. Одержимый человек ведет себя агрессивно по отношению к окружающим не потому, что владеющая им сущность является воплощением зла, а лишь потому, что такой механизм кормления данной сущности. Таким образом, термины «бес», «шайтан» или «дух» являются не совсем подходящими, поскольку наиболее точным будет определение «нежданного гостя» в человеческом теле как «энергетический вампир».

Древние люди сталкивались с этими опасными существами и пытались объяснить природу их воздействия на человека на основе своих религиозных доктрин, соответственно, принимая их за шайтанов, бесов или призраков. Священнослужители и жрецы пытались бороться с «демонами» при помощи ритуалов и заклинаний, однако опыт инквизиторов показывает, что один метод был действительно эффективен – метод физического уничтожения носителя «злого духа».

Подобные заблуждения только на руку энергетическим вампирам, ведь во время моральных и физических страданий человеком выделяется огромное количество энергии.

Далеко не всегда жертвы инквизиции оговаривали себя, когда признавались под пытками в сношениях с дьяволом. Гостивший внутри энергетический вампир мог принимать облик сатаны или беса в галлюцинациях, которые были им же и созданы и принимались одержимым человеком как подлинная реальность. Чем больше физической боли испытывала жертва, чем сильнее она страдала, тем лучше было энергетическому вампиру. Колоссальное количество энергии выделял человек, сгорающий заживо на костре, а вампиру оставалось лишь, насытившись энергией, покинуть тело своей жертвы перед ее смертью.

Однако по прошествии лет публичные казни уже не вызывали у наблюдавших их людей столько страха за собственные жизни, они стали попросту привычным делом в обществе того времени. А именно страх такого рода помогал существовать вампирам из низших каст. Поэтому им довелось искать другие способы подпитки, после чего публичные казни еретиков на костре остались в прошлом. Неуклонно начала ослабевать в обществе и вера в бесов и демонов. На данном этапе она почти полностью исчезла в современных цивилизованных странах, в которых теперь правит культ виртуального насилия и постоянного страха перед будущим. Люди боятся теперь не демонов и инквизиции, а грядущих кризисов, разорений, стихийных бед и очередного «Конца света».

Первые десятилетия своего существования советская Россия подарила много пищи энергетическим вампирам благодаря массовым репрессиям священнослужителей, чем замкнула круг истории. Человеческая личность, однако же, вторична, с точки зрения вампира, а первичен сам объем энергии, который она способна продуцировать. В разные эпохи жертвы и палачи попросту меняются местами, но энергетическому вампиру не принципиально, какое «блюдо» подают к столу на этот раз.

Инкубы и суккубы

Одним из самых мощных источников для питания энергетических вампиров является сексуальная энергия. Поэтому эти существа нередко приходили людям в образе инкубов и суккубов, чтобы вступить в половую связь. Суккубами называются демоны, которые под видом красивых соблазнительных женщин совращают мужчин, а инкубами, соответственно, те, которые ищут половых контактов с женщинами.

Сохранилось большое количество описаний сношений демонов с человеком еще с древних времен. Однако исследователи никак не могли разгадать природу суккубов и инкубов. Долгое время они не могли посмотреть на проблему без влияния традиционных представлений о морали и грехе, поэтому игнорировали точку зрения физических процессов пеpeтекания энергии от одного cущества к другому. Мешали также спекуляции и мышление демонологов разных времен, которые выдавали свое мнение за реальность.

История оставила большое количество описаний инкубов, пестрящих безобразными подробностями их внешнего облика. Как и многим другим демонам, им приписывали козлиные черты, которые создавали сходство с сатирами. Иногда такие демоны имели черты кошек, оленей, собак и прочих животных. Однако облик зверя не мешал им вступать в половую связь с человеком. Демоны же считались всегда существами, не имеющими плоти, поэтому демонологи выдвигали различные версии о том, как им удается получить тела. Одни говорили, что демоны пользуются телом человека, в которого вселяются. Другие утверждали, что столь странный облик демона объясняется тем, что он смастерил его из подручных средств. Ну а третьи уверяли, что для своих целей демоны используют трупы.

Эти версии являются излишне надуманными, поскольку энергетические вампиры обладают способностью провоцировать у своих жертв появление красочных и реалистичных галлюцинаций и порождать, таким образом, любые видения.

Суккубы являются мужчинам чаще всего в образе соблазнительных демонесс, демоническую сущность которых могут выдавать когти или перепончатые крылья.

В период раннего Средневековья этих существ считали демонами сна, целью которых было вызвать у добропорядочных христиан неподобающие похотливые мысли и желания. Изначально сексуальный мотив отсутствовал в их действиях, они вызывали в людях чувство леденящего кровь ужаса, за счет которого и питались энергией. Мифологии многих народов мира описывают существ приходящих к людям по ночам и садящихся на грудь, вызывая обездвиживание и удушье. Однако вскоре вампиры сменили тактику «высасывания» энергии с человека, поскольку поняли, что человеческое тело выделяет намного больше энергии в момент оргазма, чем во время сильного приступа страха. Таким образом, демоны использовали эту физиологическую особенность, сыграв при этом на религиозных воззрениях той эпохи.

Еще в период около 1180-1249 годов парижский епископ Гильoм Oвернский писал, что демоны лишь создают видение у человека, иллюзию сексуального контакта. По многим причинам его идеи не нашли поддержки и не получили должного развития. Все потому, что Инквизиция нуждалась в нечто большем, чем фантазии неграмотных людей, крестьян, склонных к видениям и галлюцинациям, которые порождались спорыньей.

Примечательно, что когда описывают случаи встреч с призраками, всегда указывают на ощущение холода. Появление инкубов также всегда сопровождалось понижением температуры. Эти подробности сохранились в письменных свидетельствах разных времен. Ведьмы, подвергавшиеся преследованиям, часто упоминали о специфическом холоде, исходившем от демонов.

Женщины Джанет Брейдхейд и Изабель Гуди из ковена (сообщества ведьм) в Олдерке признались в 1662 году, что демон «темный человек, очень холодный; этoт холод напоминал воду из весеннегo колодца»« (эти данные содержатся в книге А. Саммеpса «История колдовства»).

В «Энциклопедии колдовства и демoнологии» P. Роббинса упоминается, что некая Жaнна д Абaди призналась демонологу де Ланкру, что семя дьявола было очень холодным, поэтому она не могла забеременеть после полового контакта с ним. А в работе «Ченая магия» Р. Кавендиша говорится, что в случаях, когда дьявол являлся к женщинам в образе человека, он нередко был смугл или темнокож, «как положено Князю Тьмы» и от него также веяло ледяным холодом.

Человек ощущает холод, когда теряет энергию, например, на улице зимой или при контакте с энергетическим вампиром. Потеря жизненной энергии человека может впоследствии обернуться серьезной болезнью или даже смертью. Об этом неоднократно упоминали и демонологи Средневековья.

После сексуального контакта с «демоном» человек расстроен и ощущает сильную подавленность. Так, мужчина, имевший сношения с суккубом на протяжении месяца, очень быстро умер. А по свидетельствам монаха Томаса Вальсингама из Англии, одна молодая девушка умерла через три дня после сношений с дьяволом.

Однако известны и другие истории сексуальных отношений с демонами, которые длились иногда десятилетиями. А. Махов привод в своей книге «Сад демонов» данные, согласно которым священник-ведьмак Бeнуа Беpн, сожжённый впоследствии на костре в возpасте восьмидесяти лет, признался в своей связи с демоном по имени Геpмиона. Эта связь длилась сорок лет, при этом демонесса оставалась невидимой для окружающий людей. Легенды об инкубате нередко повествуют о довольно долгой и счастливой совместной жизни суккуба/инкуба и его жертвы. У них даже может быть потомство, однако, в конце концов, демон все же иcчезает после нарушения человеком «некого запрета».

Полагали даже, что женщина способно произвести потомство об инкуба, причем ребенок будет либо великим злодеем, либо великим гением. Люди могли записать любую неординарную личность, например Аттилу или Мерлина, в демонические отпрыски. Однако реальных оснований у таких историй нет, ведь энергетические вампиры ни семени, ни собственного ДНК. Корни подобных историй нужно искать не в фактах половой связи людей и «демонов», а в психологии и особенностях человеческого мышления. Люди часто склонны видеть мистику или вмешательство потусторонних сил, если человек отличается и обладает особенными способностями.

Искушения Святого Антония

Личность Святого Антония является очень интересной для исследователей, изучающих проблемы одержимости бесами . Антоний родился в Египте примерно в 251 году, будучи восемнадцатилетним юношей, он раздал бедным все свое имущество и решил уйти жить в пустыню. Там всю свою долгую жизнь Антонию было суждено вести борьбу с постоянно искушающими его демонами. О большом запасе жизненной энергии будущего святого свидетельствует его долгая жизнь – умер Антоний в 105 лет. Именно поэтому энергетические вампиры так стремились насытиться его энергией.

Святой Антоний вел аскетический образ жизни и успешно боролся с попытками энергетических вампиров, которых он считал бесами , внедриться в его биополе. Но и тут враги нашли лазейку и все-таки смогли покормиться за счет Антония.

Вначале демоны хотели заполучить энергию, являясь в образе соблазнительных женщин в надежде пробудить сексуальное желание и воспользоваться этим надежным источником. Однако эта стратегия была безрезультатной. Тогда вампиры решили принять облик ужасных демонов и терзать плоть Антония, причиняя ему физические мучения.

В качестве ключа к жизненной силе Антония энергетические вампиры воспользовались присущим большинству подвижников и аскетов чувством вины за свою греховность. Антонию приходилось бороться с «бесовскими » искушениями, для чего он много трудился и всячески старался усмирить собственную плоть. Однако эти физические страдания святой воспринимал как награду зa свое подвижничество.

Жизнь святого проходила в изоляции, в гробнице. Питался Антоний чаще всего только водой, хлебом и солью. Несколько часов проводил он во сне, остальное же время неустанно молился.

Житие преподобного отца Антония рассказывает, как по ночам к нему приходили демоны, принимавшие разные ужасные облики, наносили ему удары такой силы, что он оставался лежать на земле обездвиженным. Сам Антоний уверял, что страдания были настолько чудовищными, что люди не могли бы никогда доставить ему таких мучений.

Другой отрывок «Жития» дает возможность понять, что Антоний осознавал нематериальную природу своих мучителей. Он называл их призраками, которые в образе различных животных и чудовищ приходили к нему. Причем, святой утверждал, что каждый призрак действовал в соответствии со своим внешним видом: лев рычал, готовясь к нападению, змея извивается и тому подобное. Все приведения создавали страшный шум, демонстрируя свою лютую ненависть.

Они наносили Антонию удары, он чувствовал сильнейшую телесную боль, но его душа бодрствовала, он оставался трезв умом и даже посмеивался над своими врагами, утверждая, что те не имеют над ним никакой власти. Антоний говорил, что если бы силы его противника были велики, то он бы явился в образе одного зверя и уничтожил бы святого.

Тридцатипятилетний Антоний именует эти существа призраками, однако сам автор «Жития» не делает попыток объяснить, как нематериальные сущности могли нанести Святому Антонию столь сильные физические страдания. На самом деле, энергетические вампиры, которые в древности называли то бесами , то призраками, приходили к Антонию в течение восьмидесяти пяти лет, чтобы питаться его жизненной энергией. Для того чтобы получить желаемое, они принимали зримую форму и различные демонические облики.

Cвятой Антоний не оставил изображений или рисунков, описывающих увиденных им бесов , однако эта тема неоднократно поднималась художниками, начиная с эпохи Bозрождения, заканчивая современностью. Однако стоит обратить особое внимание на некоторых художников. Так, интерес представляет работа Босха – триптих «Искушение Cвятого Антония».

Многих искусствоведов ставила в тупик мистическая притягательность художественных работ Иеронима Босха, особенно учитывая тот факт, что подобные образы можно обнаружить и у других художников того времени, например, Яна Мaндейна, Питера Бpейгеля Старшего или Вeлленса Де Кoка. Существует предположение, что Босх не придумал нарисованных им монстров, он изобразил чудищ, которые приходили к нему в собственных видениях. А за ними, в свою очередь, скрывались реальные существа – энергетические вампиры.

В таком случае работы Босха можно было бы считать подробным отражением мира энеpгетических вампиров, которые внушают людям самые мерзкие галлюцинации с целью получить их энергию страданий и страха. Делать такие выводы невозможно, ведь сам Босх не любил говорить на тему, что является источников его художественных образов. Его триптих, посвящённый искушениям Святого Антония, можно рассматривать часами, поскольку картины отражают жуткие детали и чудовищных персонажей.

Среди других примечательных полотен можно выделить работу «Искушение Святого Антония» Питера Хьюса, написанную автором в 1547 году. Картина разделена на две части, первая из которых изображает предстающих пред Антонием бесов и демонов, а вторая – свечу, горящую в развалинах, которую святой Антоний символически оберегает от своих врагов.

Под свечой можно понимать источник сил, света и веры святого Антония, таким образом, именно эта свеча и является целью демонического войска. Им нужна жизненная энергия Антония для собственного существования. В дальнейшем православие развило тему мучений и страданий причиняемых «бесами » и «демонами» в своем учении о посмертных мытаpствах человеческой души.

В любой религиозной культуре существуют антагонисты божественных сущностей. В христианстве - Сатана, Дьявол, в исламе - Иблис, Шайтан, в Индуизме - Кали (демоница, богиня зла и порока). Даже у древних шумеров противостояли друг другу Мардук и Тиамат.

Бесы - это слуги Дьявола. В христианской культуре бесами объявлены бывшие ангелы Бога. Те, кто восстали против Него и были низвергнуты вслед за мятежным Люцифером из рая в ад. Однако, не утратили при этом многих своих особенностей. Они все также мудры, могущественны. Способны сохранять невидимость. Но в то же время и могут изменять образ и являться человеку в различных обличиях.

Семантически слово «бес» восходит к древнеславянским корням, означающим «страх», «вселяющий ужас», «бояться». В старославянской церковной литературе слово «бес» перевели как греческий эквивалент слова «демон». В современном русском языке слова «бес», «демон», «черт» и другие являются синонимами.

В церковной литературе бесами именовались все злые духи, что является не совсем корректным, т.к. «злыми духами» были также объявлены все языческие божества. Считается, что бесы являясь слугами Сатаны олицетворяют собой все порочное и их основная задача склонить человека к грехам. Именно они являются искусителями, проповедующими блуд, чревоугодие, пьянство, гнев, гордость, праздность. Особенного внимания удостаиваются люди, ведущие праведный образ жизни: монахи, аскеты, святые, отшельники. Жития святых так и пестрят всяческими ухищрениями бесовского искушения.

В восточной мифологии бесы названы «Девами» и « ». Они также не пригодны ни для каких договоров, планирующих доброе дело и благополучный исход. Во всех известных иллюстрациях они представлены невероятно неприятными, уродливыми созданиями.

В западной культуре их изображают похожими на древнегреческих сатиров, фавнов: рога, копыта, хвостик. Зачастую, в память о бытности ангелами, в изображениях бесы наделены крыльями, иногда это крылья летучей мыши, по мифам животного нечистого. Впрочем, утверждается, что слуги Дьявола, при появлении способны перевоплощаться и предстать в различных образах. Они могут предстать животным, птицей, насекомым, а в отдельных случаях и людьми. В мифологической литературе описываются случаи соблазнения людей демонами в образе мужчины (), либо женщины (). Некоторых святых даже пытались ввести в заблуждение представ перед ними в образе Иисуса Христа. Собственно, образы черного кота и черного пса также считаются каноническими для нечисти. Недаром ведь черный кот во всех рассказах о ведьмах присутствует, и удивительно если его нет.

Одним из признаков близости беса является тошнота. Отсюда и русское выражение «тошная сила». Один из сеансов экзорцизма, проводимых Христом, сопровождался тошнотой одержимого, которую тот никак не мог преодолеть. Когда же Иисус помог больному - того вытошнило огромным червем, поползшим в сторону. Сын Божий взял два камня и размозжил червю голову, а человеку посоветовал отныне вести праведную жизнь во имя Бога, чтобы Сатана не вернулся в тело его и не начал вновь мучить, как долги годы до этого.

В наши дни образы бесов присутствуют повсюду. В литературе это и стихотворение Пушкина, и роман Достоевского, и Данте, написавший «Божественную комедию», две трети книги описывал ужасы ада и чистилища. Тут же вспоминается доктор «Фауст» Гете и бесчисленные подражатели-продолжатели этой темы. «Мастер и Маргарита» и «Дьяволиада» . Не говоря уже о романистах XX века. Особенно после 1969 года, когда в Сан-Франциско Антоном Шандором Лавеем была основана 1я официальная церковь Сатаны.

В живописи это бесконечные Босха, Шонгауэра, Веронезе, Грюневальда, Яна Госсарта, Лукаса Лейденского и многих других. Зачастую бесовские образы появляются в картинах искушения всяческих святых. Самым нелогичным представляется изображение демонов в росписях и архитектуре храмов, соборов и церквей. Особенно этим грешит готический стиль.

Кинематограф также не обошел стороной эту тему. На данный момент не менее 8 фильмов и сериалов называются «Бесы», и не все они экранизируют роман Достоевского. К тому же бесчисленные фильмы ужасов пестрят разнообразными воплощениями нечисти. «Изгоняющий дьявола», «Изгоняя Дьявола из Эмили Роуз», «Омен», «Константин» и прочие иллюстрирую одержимость.

Музыка не обошла внимание тему демонизма. Многие хеви-метал группы предстают в бесовском образе, воспевают их в текстах песен, изображают на обложках. Но не только рок-музыка подверглась очарованию. Блюзовые исполнители считают демонов главными вдохновителям своей музыки. Основная легенда всех блюзменов: в полночь нужно выйти на пустынный перекресток, встретить Дьявола и в обмен на свою душу подписать контракт о славе, благополучии и умении играть как никто другой. Что касается современной «хорошей» поп-музыки, то обнаженные певицы, пьяные певцы и песни, прославляющие секс, красивую праздную жизнь и прочие прелести жизни, не оставляют сомнения под чьим влиянием находятся исполнители и авторы.

В любом случае, как говорили на Руси «не буди лихо, пока оно тихо».

Злым духом считается бес. Христианство также отождествляет его с чертом, страшным дьяволом или коварным демоном. Этот образ был создан на основе тех трактовок, что предоставляли традиции церкви.

О термине

В XI столетии можно впервые услышать, что существует особый образ в христианстве - бес. Кто это? Об этом можно было узнать, прочтя строки «Слова о законе и благодати» или же в эпосе, повествующем о походе князя Игоря и его полка, написанном в XII веке. Кроме того, в христианстве, можно узнать из многих других произведений.

На самом деле так называли все образы, имевшие какое-либо отношение к язычеству. Не ушел от этого прозвища и великий Велес. Бес (христианство) - это любая сущность, чье существование противоречит верховенству бога в мире духовного. Если взглянуть в перевод Библии XIX века, также можно заметить этот термин. В английском, а также немецком языках это слово воспринимается как синоним слова «дьявол». Славяне позаимствовали его у жителей индоевропейских территорий, у которых это значило «страх». Греки так называли обезьяну.

По мнению языческих славян, зима - это время царствования бесов, которые насылают холод. Также с ними ассоциируется темное время суток. Одним словом, этим существам приписывали причастность ко всем явлениям природы, которые нарушали человеческий покой и комфорт.

С точки зрения церкви

Согласно концепции христианства, бесы - это духи зла, о повадках которых можно узнать очень многое из повестей или же описаний жизни святых. Также, исследуя этот вопрос, стоит уделить внимание демонам, богам язычников и идолов, которые причисляли ко все той же категории. Их называли собирательным термином "бес". Христианство во многих сюжетах представляло его как искусителя святых или отправившихся в пустыню.

Разумеется, многие сюжеты заканчиваются победой добра над этими проявлениями злых сил. Может наслать болезни, соблазнить грешника или же ввергнуть душу в порок бес. Христианство утверждает, что именно он сталкивает человека с праведного пути. Так что очень близок этому образу чёрт, являющийся также зловредным персонажем, портящим людям спокойную жизнь.

Разные взгляды на вопрос

Распространены представления о том, что у человека есть не одно тело, а несколько: физическое, астральное, эфирное. Считается, что тот мир, в котором мы живем - это всего лишь один уровень всего сущего. Есть низшие круги, в которых в большинстве своем живут именно такие создания и их жертвы.

Попасть туда можно, злоупотребляя наркотиками или алкоголем. Когда заходит речь о так называемой белочке, отличающейся от милого пушистого создания, можно говорить о том, что человек разрушает барьер между мирами и низвергается в объятия темных сущностей, питающихся за счет негативных эмоций своего донора.

Как избавиться?

Вселяется в душу и помогает ей разлагаться бес. Христианство в качестве лекарства от такой заразы предлагает стать на праведный путь и жить в соответствии с текстами заповедей. Ведь нет в мире ничего, чего нельзя было бы исправить, в частности и это.

Если индивид делает выбор в пользу правильного поведения, со временем он почувствует облегчение и чистоту. Главное - признать свои поступки недостойными, покаяться, довериться Духу Божьему. Поселить в душе свет или злобу - это личный выбор каждого.

Бес воистину подобен пристрастию к алкоголю или табаку. Он может порабощать сознание и изменять его, но если личность оказывается сильнее и решает скинуть с себя эти оковы, ей подвластно все. Считается, что святые, мученики, а также преподобные проходили через борьбу с этими созданиями.

От древности до наших дней

Присутствие этих существ чувствовали во все времена. Даже сейчас, когда люди уже не столь суеверны, они продолжают употреблять термины «взбесился», «бесноватый» и подобные им. Эффективной процедурой по изгнанию вредоносных сущностей считался экзорцизм, включавший молитвы, перечень обрядов, свойственных той или иной религии.

Проводить подобные действия начали еще в седой древности, когда они были неотъемлемой составляющей верований, а также культов. Сегодня одержимость приравнивают к расстройствам психики. Многие просто пытаются привлечь внимание, создавая впечатление, будто в них вселился бес. Исцеление, которое происходило после процедуры экзорцизма, больше похоже на плацебо или обычное внушение, чем на непосредственный результат действий священника.

Библия и то, что было до нее

Еще до того, как возникло христианство, с демонами можно было познакомиться, изучая шаманизм. Уже там было подробно изложено, кто они, как их изгнать. Хотя в хритсианской традиции, конечно, это не признавют и утверждают, что впервые экзорцизмом занимался Христос. Ведь именно он как-то исцелил порабощенного демоном человека, освободив его душу.

Темные сущности заставляли жертву жить в гробу. Иисусу хватило одной фразы, чтобы приказать темным духам вылететь прочь и перелететь в свиней. По мнению христиан, Бог наделял отдельно взятых апостолов и прочих святых особым даром изгнания нечисти. В наше время есть много любителей мистики, ищущих ее на страницах книг и киноэкранов. Существует множество фильмов на эту тему.

Научный подход

У медицины есть свое мнение на данный счет. Считается, что дело здесь в психическом заболевании. Те, кого обычно считают одержимыми, проявляют все признаки истерии, маниакальности, психотического состояния, появляется эпилепсия, шизоидные расстройства, даже

Кстати, касательно последнего, любопытным является то, что 29% «приживал» в душах таких пациентов - это демоны. Также с ними можно связать мономанию или паранойю.

С точки зрения веры

Многое об экзорцизме можно почерпнуть из Евангелия. Считается, что покинув человека, дух отправляется бродить по тем местам, где нет воды. Его целью является найти покой, что ему не удается. После этого он все-таки возвращается в свой дом, которым является человеческая душа.

Для того чтобы мучительная процедура не повторялась по новому кругу, нужно, чтобы после изгнания беса человек не просто оставил в своей душе зияющую дыру, но наполнил ее светом, добром, которые можно почерпнуть в молитве, мыслях о Боге.

Кроме того, в писаниях можно найти данные о том, что не только Иисус с апостолами занимались экзорцизмом, но и еврейские заклинатели. В Евангелии описан случай, когда иудейские целители изгоняли демона, который заставлял свою жертву страдать лунатизмом. Основным инструментами в таком случае являются молитва и пост.

Кроме того, это искусство покорялось и обычным людям, которые преисполнялись верой. Они использовали имя Господа. Также с демонами и бесами связывают дурные мысли, сомнения и прочие побочные эффекты искривленной мыслительной деятельности. Душевный покой - неотъемлемая составляющая счастья, обретение которого тоже порой называли